Читаем без скачивания Стража Реальности - Алексей Евтушенко

— Ты чего такой вздёрнутый? — спросил Влад, окидывая меня взглядом с ног до головы. — Драпал?

— Что, заметно?

Я плюхнулся в соседнее кресло, с наслаждением вытянул ноги, полез в нагрудный карман и неожиданно обнаружил, что сигареты кончились. Чёрт, вечно я забываю, что курящему человеку надо самому заботиться о своевременном пополнении запасов табака.

— Невооружённым глазом, — Влад выдвинул ящик стола, вынул оттуда пачку и положил на стол. — Правда, мой невооружённый глаз отличается от обычного, как ты понимаешь. На. Кури на здоровье. А может, коньячка? Для снятия стресса, так сказать.

— Отлично. Не откажусь.

В этом весь Борисов. Сам он бросил курить много лет назад, но в ящике стола у него всегда найдутся сигареты для таких, как я… забывчивых. А в шкафу — хороший коньяк. Но справедливости ради заметим, что пить Влад не бросал и при этом с нормальной снисходительностью относится к тому, кто курит рядом с ним в одном помещении.

— Я всегда говорил, что тебе одна из самых паршивых экзегез досталась, — сказал он, доставая коньяк, стаканы и половинку шоколадки «Алёнка». — А может, и самая паршивая.

И эта вот «экзегеза» тоже отлично характеризует нашего Влада. Все говорят «альтернативка». И только он употребляет термин «экзегеза», более уместный для какого-нибудь богослова или, на худой конец, филолога, нежели простого Стражника. Хотя, конечно, «простых» Стражников не бывает.

— Да брось ты, — я принял из рук Влада стакан, мы чокнулись, молча выпили и закусили шоколадом. — Везде свои трудности. В том числе, кстати, и у нас.

— Ты хочешь сказать, что тебе нравится быть террористом-бомбистом в эпоху предсмертного социализма?

— Как, как?! — улыбнулся я.

— Эпоха предсмертного социализма, — гордо повторил Влад. — Хм, а ведь неплохо сказал, аж самому понравилось. Надо бы записать.

— Запиши.

— А! — он махнул рукой. — Всего не запишешь. Да и не нужно. Что же касается нас, то главные наши трудности всё же позади. Ты ведь уже после 91-го года пришёл?

— Ты отлично знаешь, что да. В 92-м.

— Извини. Просто те времена забыть невозможно. И все остальные трудности кажутся теперь пустяковыми.

— Ты так говоришь, — вздохнул я, косясь на бутылку с коньяком, — словно я родился и взрослел в какой-то другой стране.

Влад проследил за моим взглядом и немедленно разлил ещё по пятьдесят.

— Ну, за счастливое возвращение! — сменил он тему.

— За него, — согласился я.

Мы выпили.

— Так что там у тебя? — спросил он. — Что-то серьёзное?

— Да как сказать… Но пострелять пришлось. И вернуться прямо завтра вряд ли получится.

— Убил кого-нибудь?

— Надеюсь, только ранил, — вздохнул я. — Но нет худа без добра.

— ?..

Я рассказал о своей вчерашней встрече с Машей, Никитой и Женей и о том, что произошло дальше. Не особо вдаваясь в детали. Этим я, конечно, нарушал должностную инструкцию (первым о подобных вещах должно узнавать начальство), но, как известно, без нарушения должностных инструкций ни одно дело у русского человека как следует продвинуться не может. А мы были русские Стражники. Те же американцы, как мы знали, не нарушали инструкций. Ну, или почти не нарушали.

— Что ж, — сказал Влад. — Молодёжь — это хорошо. Хотя лично меня немного смущает, что ты обнаружил их случайно.

— Как посмотреть, — пожал я плечами. — С чьей-то точки зрения вся наша жизнь — это сплошная цепь случайностей.

— Замкнутая в кольцо безвыходной закономерности, — добавил он.

— Ты сегодня в ударе, — заметил я. — Но не в настроении. Безвыходная закономерность. Надо же… Красиво. Хоть и мрачновато. Не находишь, господин аналитик?

— Да брось ты, — махнул Влад рукой. — Нашёл аналитика. Как был я полевым работником, так им в душе и остался. Постарел только. Вот и сижу здесь, у монитора да железного ящика с электронными мозгами. Делаю вид, что сильно занят.

— Что слышу! — засмеялся я. — Вроде и полковая труба не звучала, а старый конь забил копытом. С чего бы?

— Коньяк — великий обманщик, — самокритично заметил Влад. — За это и люблю. А вообще… Может, и в самом деле стоит ещё разок тряхнуть стариной?

— Если не боишься, что старина отвалится, то отчего бы и не тряхнуть? — подмигнул я. — Было бы желание и здоровье. Ну и стимул, ясное дело. Что у нас с этим?

— Чёрт его знает, — вздохнул он. — Хуже всего, как ты понимаешь, со здоровьем. Но и это поправимо. При большом желании и должном стимуле. Как ты верно уже заметил.

Я внимательно посмотрел на Влада и только сейчас понял, что на самом деле мой старый добрый приятель чем-то озабочен. И даже, может быть, слегка взволнован. Сразу я этого не осознал, потому что уж очень был занят собственными переживаниями и мыслями, а теперь, когда посидел, выпил коньячку и пришёл в себя, это для меня стало очевидным.

— Эй! — воскликнул я. — Ну-ка, рассказывай давай, что тут у нас происходит.

— Пока ничего, — сказал Влад и, подумав, решительно разлил по стаканам остатки коньяка. — Через два дня, как ты помнишь, общий сбор. Тогда, может, что-то и произойдёт. А пока… Понимаешь, кажется, мы обнаружили новую экзегезу. Или, так уж и быть, альтернативку.

— Ни хрена себе, — вытаращился я на него и машинально ухватился за стакан. — Что значит — «кажется»? Когда? Где? Кто?

— Что — зацепило? — на этот раз пришёл черед подмигивать Владу.

Я вынужден был согласиться, что таки зацепило. После чего мы допили коньяк, и Борисов вкратце рассказал мне суть дела.

Оказывается, не далее как вчера, когда я был занят переброской рюкзака с патронами в «свой» мир, а затем встретил эту троицу молодых и талантливых, наш соратник и товарищ Гриша Булыгин при попытке шагнуть в одну альтернативку попал в другую. Или ему это показалось. Но показалось так достоверно, что весьма этим удивлённый, он немедленно вернулся назад и, как и положено по инструкции, доложил начальству. Начальство у нас правильное и реагирует быстро. На помощь Грише немедленно был отряжён дежурный «щупач» Оля Ефремова, которая и определила, что Гриша, скорее всего, действительно умудрился провалиться в альтернативку, о которой мы до этого ничего не знали. В общем, скорее всего, назревает сенсация, а сейчас, то есть и сегодняшней ночью, идёт окончательная проверка. Потому что последний раз, как мы все помним, новый альтернативный мир обнаруживали больше ста лет назад, и некоторые вообще были уверены в том, что все они нам известны и других уже быть не может.

— Чем новая альтернативка отличается от нас, мы, конечно, пока не знаем, — уверенно предположил я, когда Влад закончил. — Но ты уже встрепенулся, потому что свободных полевых Стражников у нас нет. Так?

— Чёрт его знает, — признался честно Влад. — С одной стороны, вроде бы и так. Но с другой… Я и сам ещё ничего не решил. А если бы и решил, то неизвестно, как к этому начальство отнесётся. Опять же и ты говоришь, что талантливых новеньких обнаружил случайно.

— Новеньких ещё уговорить надо, — сказал я. — Не мне тебе объяснять. А потом, если согласятся, учить и учить. Но ты, Влад, всё равно не бери в голову. И кончай ныть. С одной стороны… с другой стороны… Тьфу. Мне даже странно тебя слушать, честное слово. Такого работника, как ты, у нас никогда не было, и я не уверен, что вообще когда-нибудь будет. Кого хочешь спроси. Нет уж, лично я всё сделаю для того, чтобы ты ни в какую альтернативку снова не отправился. И новеньких уговорю, и натаскивать их буду с утра до ночи. Самолично. Как мы здесь без тебя, сам подумай? На тебе же одном здесь всё держится! Вся информация, аналитика, связи, ниточки… да о чём говорить! Нет уж. Разве что на недельку, чтобы встряхнуться и мозги прочистить. В качестве отпуска, так сказать. И отдыха. Но — не больше. На большее лично я категорически не согласен. Так что учти и не обижайся, ежели что.

— А почему это я должен обидеться? — неуверенно улыбнулся Влад, который явно не ожидал от меня столь страстного монолога в защиту его явных и скрытых достоинств.

— Потому, что, если начальство спросит моё мнение по данному вопросу, я его обязательно выскажу. В том виде, в котором только что предъявил тебе.

Влад хмыкнул, и мне показалось, что я всё-таки сумел поднять его самооценку на должную высоту. Во всяком случае, на ближайшее время. А там видно будет.

Если бы я не пил коньяк, можно было бы взять одну из наших дежурных машин. Но садиться за руль выпившим было не в моих правилах, а посему, выйдя из Приказа, я прошёл к Никитским воротам и там уже поймал частника, который и отвёз меня домой за вполне приемлемую сумму денег. В этот ночной час машин на улицах было немного, и дорога заняла минимум времени.

Уже отворив дверь в квартиру, я подумал о том, что надо было зайти в ночной магазинчик и купить что-нибудь пожрать. Но возвращаться не хотелось. Хотелось принять душ, залезть в кровать и спать до тех пор, пока сам не проснёшься. Без всяких будильников. Что же касается жратвы, то, кажется, в холодильнике с прошлого раза должны были остаться какие-то сосиски. И пакетик-другой гречневой каши тоже может в доме найтись. Легко. А хлеб в данном случае — это роскошь. Обойдёмся без хлеба.