Читаем без скачивания Похищение Елены - Светлана Багдерина

Ожидание в очереди желающих узнать свою судьбу растянулось на два часа. Серый со своим бараном оказались притиснутыми к молодому человеку по имени Язон и его овце, поначалу хотел подраться, во-первых, из-за принципиального для каждого лукоморца вопроса «Вас здесь не стояло», а во-вторых, из-за немилосердно теревших ноги новых сандалий («Вот как, оказывается, называются эти дурацкие „подметки на онучах“», — думал Волк, искренне, но, увы, запоздало жалея о выменянных жарких, но таких удобных сапогах). Но из-за отсутствия свободного пространства и испепеляющей жары просто пролез вперед и после этого с соседом помирился, и теперь они стояли перед входными воротами храма и дожидались, пока их пригласят внутрь.

— …Это ведь смотря еще к какой сифии попадешь, — с видом завсегдатая просвещал нового знакомого Язон. — Говорят, у них там есть такая, которую не понимает даже первый жрец. Вот у нее предсказания самые точные. Только к ней еще попасть надо. А еще была одна — Инкассандра, вроде, слова которой жрецам надо было еще запутывать, потому что говорила ну как вот мы с тобой. Естественно — какое же это пророчество, если оно понятно без истолкования! Поэтому ее, говорят, сейчас вернули домой, ее отцу — царю Меганемнону. Пусть лучше рукоделием занимается! А всего у них…

— Следующие пятнадцать человек! — распахнулись ворота.

— Пошли! — дернул его за рукав Волк.

— Ты дождись меня, ладно? Не уходи! — напомнил ему Язон и свернул направо, вслед за служкой.

— Ладно-ладно, — отмахнулся Серый, и поддав пинка для предания энергичности вдруг заупиравшемуся бяшке, пошел за своим провожатым.

Весь процесс получения пророчества показался Серому, приготовившемуся морально к древним ритуалам и мистическим обрядам, до неприличия обыденным и скучным. Жертвенное животное отдавалось другому работнику, встречавшему их у входа в комнату. После этого на восковой дощечке жрец записывал вопрос просителя и, оставив его стоять в одиночестве, уходил в отдельные покои, где была сифия. Проситель в это время стоял и разглядывал фрески, из которых узнавал следующее. Получив от жреца дощечку, сифия читала задаваемый вопрос, что-то выпивала, потом занюхивала каким-то белым порошком и впадала в священный транс, сопровождавшийся иногда священными конвульсиями, священным бредом и священными же галлюцинациями. По выходе из него — минут через пять-десять — она бормотала что-то короткое и несвязное, что торжественно интерпретировалось толстым пожилым жрецом благоговеющему клиенту. Правда, в его случае жрец был молодым и тощим, а клиент — скорее скептичным, но через десять минут ответ сиифии был донесен до Серого с надлежащей долей торжественности.

— Я выслушал предсказание сифии и истолковал его. Слушай, что она сказала. «Только принеся в наш храм голову Медузы Горгоны, ты сможешь отыскать своего друга!» — надувая щеки и округляя глаза, сообщил жрец.

— Голову ЧЕГО?

— Кого. Медузы Горгоны. Таково пророчество, — пожал костлявыми плечами служитель культа. — До свидания.

— Э-э-эй! — вскинул ладони Волк. — Подожди!.. Какую голову!? Какой Медузы!? А ты не мог, часом, что-нибудь перепутать, а?

Жрец с видом оскорбленной невинности вскинул голову.

— Таково предсказание сифии! — громко повторил он. — Да не усомнятся невежды! Следующий!..

— …Нет, ты представляешь, Ликандр, — возбужденно жестикулируя, вот уже десять минут рассказывал Язон, встретившись опять с новым знакомым у выхода, как они договаривались, вернее, как он договаривался, а Серый не успел увильнуть, — И тогда жрец оповестил меня, что сифия предсказала, что мой поход обязательно увенчается успехом! Ты слышишь — обязательно! Это значит, что я вернусь в свой родной Пасифий с золотым руном, и узурпатор отдаст мне трон моего отца! Я так рад, Ликандр, так рад! Как будто уже жезл власти в моих руках! Забыты годы скитаний и лишений! Я стану царем. Сифии никогда не ошибаются! А как обрадуется моя сестра!.. А моя мать! Она будет просто счастлива, узнав о таком благоприятном предсказании!.. Постой, что ж это я — все о себе, да о себе… Какой я эгоист! Каков же был ответ на твой вопрос? У тебя ведь, по-моему, пропал друг? Что тебе сказала сифия?

— Кто такая… Медуза… Гордона? — с трудом припомнил отрок Сергий причудливое имя.

— Горгона? — переспросил Язон.

— Отойдите, не стойте на дороге, — из выходных ворот выкатилась очередная волна удовлетворенных просителей и, обтекая собеседников с обеих сторон, покатилась дальше.

— Ну, может, и Горгона… Не запомнил я, чья она. А кто такой, этот Горгон?

— А что случилось? — встревожился стеллиандр. — Она похитила твоего друга?

— Нет. Хотя, наверное, было бы лучше, если бы да. Я хоть бы знал, где его искать…

— Что ты, что ты!.. Не говори так! Ты сам не знаешь, что сказал! — испуганно замахал руками царевич. — Если бы Медуза Горгона похитила бы его — ему бы уже ничего не помогло! Ты знаешь, кто такая эта Медуза?

— Так поэтому я тебя и спрашиваю! — не выдержал Волк.

— А, ну да… Медуза Горгона — отвратительное, мерзкое чудовище. У нее медное тело, железные крылья, а вместо волос на голове — ядовитые змеи! Один ее взгляд превращает все живое в камень! Их три сестры — три Горгоны. Старшая — Голотурия, средняя — Актиния, и Медуза — младшая сестра. Старшие сестры бессмертные, смертная одна Медуза.

— Ну, и что? — недоуменно нахмурился Волк. — Зачем сифии медузина голова?

— Да как ты не поймешь! — воскликнул Язон. — Это же так просто! Голова Горгоны — мечта любого! С такой вещью ты становишься непобедимым — ведь, говорят, и мертвая голова Горгоны сохраняет все свойства живой, а это значит, что все твои враги превратятся в камень, не успев и глазом моргнуть!

— И это обнадеживает, — кисло поджал губы Волк. — Значит, я принесу эту башку сюда только для того, чтобы одни стеллиандры превращали в камень других… Ну, что ж… Если ты говоришь, что предсказания этих ваших сифий действительно верны, и что без этого мне приятеля моего не сыскать…

— Абсолютно верны!.. — горячо подтвердил Язон.

— Тогда подскажи мне, пожалуйста, где мне эту Медузу найти, — подытожил Серый, погладив нежно рукоять нового меча.

— Не знаю, — коротко ответил тот.

— А кто знает? — терпеливо вздохнул Волк.

— Грайи.

— Кто-о?

— Грайи. Горгоньи тетки. Говорят, они живут на самой высокой вершине Северных гор. И туда редко кто добирался. А обратно — еще реже.

«Слишком много „говорят“ во всем этом», — угрюмо подумал Волк, но, опасаясь новой лекции о том, как верны все предсказания, точны все слухи и аккуратны все сплетни, вслух спросил:

— Северные горы — где это?

— На севере, — пояснил Язон, но увидев выражение лица собеседника, поспешил добавить: — Днях в пяти отсюда, если идти пешком. От Северных ворот Ванадия в ту сторону идет дорога, но потом сворачивает. Туда дороги нет.

— Ну, на «нет» и суда нет, — хлопнул по плечу стеллиандра Волк. — Спасибо за совет. Желаю успеха в твоем походе, а мне тоже пора.

— Как, ты уже пошел? А разве мы не посидим в харчевне, не…

— Пропустите, не загораживайте… — выплеснулась из выходных ворот еще одна волна искателей предсказаний.

— Нет. Не обессудь, Язон — тороплюсь я. Раньше сядешь — раньше выйдешь! Счастливо! — и, махнув на прощанье рукой, Серый скрылся за поворотом.

— А как же… — в беспомощном недоумении протянул ему вслед руки юноша. — Я же думал, что мы вместе пойдем…

— Извините, но с вами вместе пойду я, — раздался у него за спиной незнакомый голос.

— Кто ты? — с недоумением оглядел Язон незнакомца с ног до головы.

— Это царевич Ион, — рядом с первым неизвестным появился второй.

«Какие педилы…» — усмехнулся про себя Язон.

— Мне сифия сказала идти с первым встречным, — набычив голову и глядя исподлобья, не терпящим возражения тоном заявил царевич Ион. — Это — мое предсказание, как найти потерянного друга, и я буду за вами ходить, чего бы это мне не стоило.

Когда вечером Волк дохромал до своего тайника, ковер исчез.

Не веря своим глазам, Серый переворошил все кусты, заглянул под все ветки, камни и чуть ли не под все травинки, потом вышел обратно на дорогу, чтобы проверить, не ошибся ли он местом, хотя и без того знал, что не ошибся, что ветки, набросанные им поверх Масдая, раскиданы во все стороны, и что ковер бесследно пропал.

Бросив на траву мешок с котелком, ложкой, овощами и солью, которыми он по пути затарился во встречных лавках — базар так поздно уже не работал — он устало опустился на землю и стал развязывать злосчастные сандалии, выменянные им, видно, в недобрый час. Под ремешками уже виднелись красные потертости и кровавые пузыри мозолей.

«Зато не жарко,» — слабо попробовал он найти ложку меда в бочке дегтя, но подобное утешение звучало неубедительно даже для него. Или в первую очередь для него.