Читаем без скачивания Не повторяй ошибок - Кей Хупер

— О'кей, — прервала его речь Миранда и обратилась к эксперту: — И вы убеждены, что девушка ему не сопротивлялась? Никаких царапин и ран, полученных в схватке? Ничего под ногтями? Ее не связывали, не держали в наручниках? Она просто, без борьбы, позволила кому-то забить ее до смерти?

— Я сомневаюсь, что она отдавала себе отчет в том, что происходит. Токсический анализ выявит истину, но и сейчас я почти уверена, что ее довели, применяя наркотики, до состояния комы, прежде чем убили.

— Ого! — заметил Алекс и глянул на Миранду. — Это многое объясняет.

— Мы еще не видели детальных отчетов по двум другим случаям, — напомнил Бишоп.

Это замечание выглядело как констатация факта, но Миранда восприняла его как вопрос, обращенный к ней, и решила ответить:

— Мы ничего не знаем про Адама Рамсея, но токсический анализ Керри Ингрэм негативен, и все указывает на то, что она была в сознании во время мучений, выпавших на ее долю. Наш медицинский эксперт считает, что ее время от времени душили так, что она теряла сознание, а потом позволяли очнуться. Удар по голове в конце концов убил ее.

— Если так было, то ваш парень — редкостный изверг. — Агент Харт невольно поежился.

Алексу тоже стало не по себе.

— Аминь, — прошептал он.

Эдвардс продолжила деловито:

— Я хочу провести тест останков Рамсея. Мы бы сразу же выяснили, применялись ли к нему наркотики.

— Вы ничего не сказали насчет глаз жертвы, — сказала Миранда.

— Они удалены, как вы сами могли заметить. И опять же кем-то, кто явно набил руку в этом деле.

— То есть…

— То есть субъектом, знающим процедуру. Глаза не вырваны и не выдавлены из глазниц. Они аккуратно удалены без повреждений обрамляющей ткани.

— Я не возглавляю расследование, моя должность скромнее, — произнес Алекс, многозначительно глядя на Бишопа. — Но мне этот факт представляется весьма важным.

— Может быть, — откликнулся Бишоп бесстрастно, как бы не замечая колкости. — Ослепляя свою жертву и все же оставляя ее лицо в основном неповрежденным, преступник как бы сообщает нам, что жертва была с ним знакома и что он испытывал к ней некие чувства, возможно, даже привязанность. Он извлек ее глаза потому, что она видела его, и, вероятно, чем-то накрыл ей лицо, когда наносил побои, с целью представить ее безымянным и безликим объектом.

— Я удовлетворен вашим ответом, мистер, — пробормотал Алекс, готовый даже извиниться за свою настырность, но маленький этот инцидент, казалось, другими остался не замеченным.

— А зачем он забрал у нее кровь? — спросила Миранда. — И у Керри Ингрэм. И у третьей жертвы, наверное, тоже? Что это означает?

— Ритуальные мотивы или тяга к каннибализму, вернее всего. Особого рода навязчивая идея, — ответил Бишоп. — Берусь утверждать, что кровь играет важную роль в спектакле, который он для себя устраивает. Пьет ли он кровь, или использует как-то иначе, или никак не использует, все равно она ему нужна. Скорее всего, он так настроил свою психику, что уверовал в необходимость получать ее от жертв.

— Тогда, может быть, и глаза Линет ему понадобились для какого-нибудь обряда, — предположила Миранда.

— И это возможно, — согласился Бишоп. — Но сейчас пока недостаточно информации, чтобы делать выводы.

— Я бы хотел заняться своей работой, — вмешался кстати или некстати Харт. — Вы разве не заметили, что чертовски похолодало? Предлагаю упаковать тело и отправить его в лабораторию, чтобы мы с доктором Эдвардс имели все необходимое.

— Наша лаборатория, — сообщил Алекс, — это морг при окружной больнице. Вряд ли там найдутся пиявки, чтобы поставить их нашему покойнику.

Доктор Эдвардс улыбнулась шутке.

— Работа в полевых условиях приучила быть предусмотрительной. Я всегда выезжаю на место с собственными инструментами и оборудованием, — сказала она.

— Мудро, — произнес Алекс одобрительно.

— Катафалк, который мы арендуем для транспортировки тел, в вашем распоряжении, — сказала Миранда, не заметив двусмысленности подобного предложения, но доктор Эдвардс восприняла его спокойно.

— Спасибо, шериф.

Эдвардс и Харт удалились, а Бишоп остался. Его молчаливое присутствие не лучшим образом действовало на шерифа и ее помощника.

— Рэнди, отправляйся домой и поспи немного, — шепнул Алекс. — Сегодня был чертовски трудный день, и завтрашний будет не легче.

Миранда отрицательно покачала головой:

— Я еще должна сообщить Терезе Грейнджер о ее дочери, прежде чем какая-нибудь добрая душа не ляпнет ей сгоряча, расписав все в подробностях.

Алекс сочувственно вздохнул.

— Можно вас на пару слов, шериф? — сухо обратился к ней Бишоп.

Она неохотно сделала шаг в его сторону — лишь один шаг, чтобы дистанция между ними сохранилась.

— Миранда, я хочу предупредить тебя, что участие моей команды только в том случае принесет вам пользу, если ей дадут возможность заниматься своим делом.

— Разве им кто-то мешает?

— Ты.

Миранда собралась возразить, но Бишоп пресек ее попытку.

— Ты зажала нас в стальной капкан с момента, как мы появились. И хоть прошло восемь лет и многое должно было измениться, ты по-прежнему верна себе. Ты блокируешь их, Миранда. Они не в состоянии уловить ни одного сигнала — ни от трупа, ни из пространства, пока ты болтаешься рядом, черт тебя побери.

— Но ты, по-моему, не испытываешь никаких затруднений. — Она решила больше не уклоняться и выдержать взгляд его бесцветных, но цепких, как у часового, охраняющего важный пост, глаз, не доставить ему удовольствия от ощущения власти над ней, от знания того, что он все еще способен проникнуть ей под кожу, если не в мозг.

Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы сдержаться и не влепить ему пощечину. Произнести хоть что-то она была не в силах — у нее словно отнялся язык.

Очевидно, паралич охватил только ее, потому что его речь лилась без запинки:

— Позволь нам делать то, ради чего мы прибыли. А ты, Миранда, делай то, что тебе положено. Пойди и скажи матери этой девочки, что ее дочь больше домой не придет. А потом отдохни. Утром все начнем на свежую голову.

Она по-прежнему молчала, но теперь уже не из-за внезапного приступа немоты, а из опасения, что одно лишь сказанное ею слово пробьет брешь в плотине молчания. Хлынет поток слов о предательстве, о бесчестном обмане, о душевной ране, о боли потери, о тоске и ярости. И поэтому она не проронила ни слова, а молча отвернулась и направилась к своему джипу. Пусть Бишоп потрудится объяснить Алексу и своим коллегам, почему она удалилась, не попрощавшись. Миранда была уверена, что он найдет, что им сказать.

— Господи! У нас появился серийный убийца? — Мэр был в ужасе.