Читаем без скачивания Смертельно опасно - Кэти Райх

Только два вскрытия. За первое взялся Пеллетьер, за второе — Эмили Сантанджело.

Ламанш сообщил, что Лиза еще раз осмотрела голову Ферриса и нашла дополнительные фрагменты. Кроме того, он спросил, когда будет закончен анализ. «Наверное, после обеда», — ответила я.

Еще семь кусочков черепа лежало в моей лаборатории.

Натягивая халат, я прослушала сообщения на автоответчике и перезвонила в два места. Затем попыталась пристроить новые фрагменты в уже готовую конструкцию. Два подходили к теменной части. Один — к затылочной. Следующий — никуда. Три пришлись на край овального отверстия.

Этого оказалось достаточно. Ответ на вопрос был получен.

Я мыла руки, когда в кармане задергался и заверещал мобильник. Джейк Драм. Что за кошмарная связь.

— Ты как будто с Плутона звонишь!

— Мой телефон не обслуживается… — Голос булькал и прерывался. — Плутон вычеркнули из списка планет и перевели в…

— Ты в Израиле?

— В Париже… лись планы… Musee de l'Homme.

— Ты звонишь с мобильного?

— …был инвентарный номер… утерянный с… времен.

— Джейк, перезвони по обычному телефону, ты пропадаешь!

Вряд ли Джейк меня слышал.

— …должаю разбираться, перезвоню с… чного.

Раздались гудки. Я дала отбой.

Джейк в Париже? Зачем? В Музее истории человечества?

Неожиданно мне в голову пришла одна мысль. Я достала фото Кесслера, перевернула его и стала изучать в микроскоп подпись.

Октябрь, 1963. М del'H.

То, что я приняла за 1, оказалось маленькой буквой «l». Райан был прав. «Н» смазана, напоминает «М». М de l’H. Musee de 1'Homme. Джейк расшифровал сокращение, полетел в Париж и нашел опись скелетов из Масады.

Ламанш носит туфли на мягкой подошве и не держит мелочь или ключи в карманах. Никаких шарканий или побрякиваний. Он передвигается слишком тихо для своего веса.

Я пыталась привести мысли в порядок, когда почувствовала запах «Летучего Голландца». Обернулась. Ламанш уже стоял позади меня.

— Готово?

— Готово.

Мы присели, и я показала реконструкции.

— Вот что у нас получилось.

Ламанш улыбнулся.

Я приподняла правую часть головы Ферриса:

— Овальное отверстие и лучеобразный перелом. А вот — концентрически идущий перелом.

— Вход позади, чуть ниже правого уха? — Ламанш наклонился к куску черепа.

— Верно.

— Скос?..

— Да.

Вернувшись к первому сегменту, я показала овальное отверстие.

— Если дуло пистолета прижать крепко к черепу, то подобный скос мог получиться в результате обратной отдачи газов, — сказал Ламанш.

— Думаю, не в этом случае, если принять во внимание форму отверстия.

Ламанш придвинулся ближе.

— Пуля, входящая в череп перпендикулярно, обычно проделывает круглое отверстие, — заметила я. — А входящая под углом оставляет что-то вроде овала.

— Mais, oui. Как замочная скважина. — Ламанш поднял глаза. — Итак, пуля вошла за правым ухом и вышла в левой щеке.

— Именно.

— Такая траектория необычна, но возможна при суициде. Месье Феррис был правша.

— Есть еще кое-что. Давайте взглянем внимательнее.

Я протянула Ламаншу увеличительное стекло. Он стал рассматривать овальное отверстие.

— Края с зазубринами.

— Переверните. Края отверстия ровные снаружи, а если проверить изнутри?

Он повернул сегмент.

— Скос внутрь черепа! — сразу понял Ламанш. — Получается двойной вход!

Я кивнула.

— Первая пуля вошла в череп прямо. Как по учебнику. Наружные края гладкие, внутренние скошены. Вторая — в то же самое отверстие, но под углом.

— Получилось отверстие, похожее на замочную скважину.

Я опять согласилась.

— Феррис двинул головой, или же дернулась рука стрелявшего.

Ламанш опустился на стул, и я озвучила свой страшный вывод:

— В голову Авраама Ферриса стреляли дважды. Его убили.

Вечером Райан готовил у меня дома ужин. Арктический голец, спаржа и картофель. Он испек картошку, почистил ее, затем размял вилкой, добавив зеленый лук и оливковое масло.

Я с трепетом наблюдала за ним. Просто мастер.

Берди нравится, когда Райан готовит морепродукты. Ему обязательно что-нибудь перепадает. Потом он урчит, сидя у камина. Что еще может быть лучше в кошачьей жизни!

Покончив с картошкой, я поделилась новостями, касающимися смерти Ферриса. Райан обо всем знал. Дело об убийстве уже было заведено.

— Оружие — девятимиллиметровый «джерико».

— Где его нашли?

— В углу, под тележкой.

— Пистолет принадлежал Феррису?

— Если да, то он хранил это в тайне.

Я положила еще салата.

— Полиция нашла одну пулю, — сказал Райан.

— Только одну?

Это противоречило моему выводу.

— В подвесном потолке.

Тоже не подходит.

— Как она там оказалась?

— Вероятно, они боролись, и пистолет выстрелил.

— А может, убийца приставил пушку к голове Ферриса и спустил курок?

— Инсценировав самоубийство? — осведомился Райан.

— Каждый телезритель знает, что должна быть пуля.

— Ламанш не нашел вторую.

— Это не значит, что ее там не было.

Я жевала и думала.

Ламанш извлек часть пули из головы жертвы. Полицейские вытащили пулю из потолка. Где же еще одна?

— Ты говорил, что Феррис мог сидеть на стуле, когда его убили?

Райан кивнул.

— Лицом к двери?

— Которая, вполне возможно, была открыта. Эксперты исследуют офис и коридор. Ты не представляешь, какое там количество всякой ерунды.

— А гильзы?

Райан пожал плечами:

— Убийца мог их собрать.

— Он оставил пистолет, но вернулся и собрал гильзы?

— Хитрый вопрос, доктор Бреннан.

Сострить у меня не получилось.

Я предложила Райану салата. Он отказался. Потом улыбнулся:

— Выброси в окно.

— И?

— Ты отказываешься сегодня выступить в роли мисс Конгениальность?

— Спешу огорчить.

— Вот так всегда.

— Ты что-нибудь купил?

— Мне кажется, мы уже наелись.

— Не смешно. Я имею в виду корм для кота и птицы.

— Нет еще.

— А хоть что-нибудь присмотрел?

— Да. Атласные шортики.

— Опять?!

За десертом я рассказала Райану, что выяснила по поводу фотографии.

— Значит, Драм решил поехать в Париж?

— Как видишь.

— Он убежден, что на снимке скелет из Масады?

— Джейк не из тех, кто болтает ерунду.

Райан странно взглянул на меня.

— Как хорошо ты знаешь этого Джейка?

— Больше двадцати лет.

— Вопрос в глубине, а не длительности.

— Мы коллеги.

— Только коллеги?

Я моргнула.

— Хочешь личные подробности?

— Ну-у…

— Ну-у… — передразнила я.

— Просто поинтересовался.

Ага, рассказывай.

— Кстати, я опять разговаривал с Кортни Пурвайенс, — сменил тему Райан. — Интересная дама.

— Болтушка?

— Да, пока дело не касается Ферриса или его бизнеса. Тогда из нее и слова не вытащить.

— Защищает босса?

— Скорее, боится, что ее тоже могут найти в какой-нибудь канаве. И я уловил, что она недолюбливает Мириам.

— Что сказала Пурвайенс?

— Дело не в словах, — сказал Райан и на некоторое время замолчал. Потом заговорил снова: — Ее поведение… Ладно, не столь важно. Я ненавязчиво полюбопытствовал, имел ли Феррис дело с артефактами.

— Предметами из Святой земли?

— Легально приобретенными и перевезенными.

— Представляю, какой величины этот черный рынок.

— Громадный, — согласился Райан.

— Думаешь, Феррис был вовлечен в дело с костями из Масады? Это его и убило?

— Так сказал Кесслер.

— Вы его нашли?

— Пытаемся.

— А вдруг это все просто совпадение?

— Возможно.

Мне почему-то казалось, что нет.

8

Райан разбудил меня около шести, явно желая заняться любовью на рассвете. Берди сбежал из спальни. В другой комнате Чарли напевал что-то из «Нежности» Кларенса Картера.

Пока я принимала душ, Райан приготовил тосты и кофе. За завтраком мы пытались научить Чарли еще каким-нибудь словам.

Несмотря на то, что попугай был рождественским подарком, набор его слов едва ли можно назвать благопристойным. Райан как-то заметил, что Чарли учили говорить грубые мужчины и находчивые женщины. В итоге женщины победили, а пернатый друг перенял их вкусы.

Месяцами я пыталась изменить его музыкальные пристрастия и манеру разговаривать. С переменным успехом.

В восемь, замученные птичьим пением, мы вместе поехали на работу. Райан возглавляет криминальный отдел, расположенный на первом этаже, моя лаборатория — на двенадцатом.

После очередного осмотра я составила отчет и сказала Ламаншу, что останки могут быть переданы семье Ферриса. Хотя погребальная церемония уже состоялась, череп согласились захоронить чуть позже.