Читаем без скачивания Без вас невозможно - Леонид Панасенко

«И все-таки мотивы поведения зеркальников остаются загадкой, — подумал Антон. — Почему они любят нас и одновременно… убивают? И как понимать их любовь — что за ней? Может, за ней, как говорит Лео, в самом деле „гастрономический“ интерес?»

Летели недолго.

Скалы здесь, километрах в двадцати от базы геологов, вместо бурого приобрели серовато-зеленый оттенок, густые тени легко было спутать с трещинами и разломами, изуродовавшими этот горный массив, а на склонах и осыпях колыхались, будто водоросли, диски зеркальников.

— Вот это место, — сказал Заречный, и гравилет аккуратно и точно опустился на скальную площадку.

Начальник партии первым выпрыгнул из машины, подошел к плоскому обгоревшему камню. Бока его кое-где оплавились в плазменном огне, потекли. Камень напоминал черного осьминога, выброшенного на сушу и припавшего в растерянности к земле.

— Янош как раз переговаривался с дежурным, — пояснил Заречный. — Затем вскрикнул, как бы от испуга, и связь прервалась… Поисковая группа нашла его здесь. То, что от него осталось… Неподалеку околачивалось несколько зеркальников. И на каждом из них светилось…

— Ясно, — кивнул Антон. — Лицо Яноша Форреста. Таким, каким оно было перед смертью.

— Да. Испуг и непонимание. Лучше и не вспоминать.

— А это что? — Антон показал на металлический оплавленный цилиндр, который валялся возле камня-осьминога.

— Сейсмодатчик. Янош в тот день устанавливал их в предполагаемых активных зонах.

— Здесь не было никаких приборов наблюдения? — спросил Антон. — С Форреста все началось, а как, что — неизвестно.

— К сожалению, — Заречный развел руками. — Думаете, мы не интересовались обстоятельствами гибели Яноша… Увы, вокруг одни камни. Мрак и неподвижность…

— Не скажите. — Антон поднял взгляд к небу, и губы его дрогнули в едва заметной улыбке. — А вон та звездочка, которая движется? По-видимому, спутник? И, наверное, напичкан всевозможной регистрирующей аппаратурой?

— Вы гений, Антон! — воскликнул начальник партии. — Если, конечно, спутник в тот момент был в зоне визуальной видимости. Я сейчас…

Пока он связывался с дежурным и объяснял ему, какие записи проверить, Антон отошел к краю площадки, где кончалась скала и начиналась ее тень. Только в полуметре от края скалы он вдруг сообразил, что вместе с ней кончается и твердь. Тень уходила в пропасть, и Антон в который раз удивился: как мало в природе определенного и однозначного, точнее, как еще несовершенно наше умственное зрение, которое, увы, не видит сути явлений и вещей.

— Антон, есть запись, — обрадованно позвал его Заречный, — сейчас техник пришлет голограмму. Прямо сюда.

В следующий миг камень-осьминог вздрогнул и как бы расправился, а возле него появился человек в легком скафандре. Он наклонился, стал укреплять знакомый цилиндр сейсмодатчика. Почти одновременно с его движением из-за скалы выплыл белесый диск зеркальника, изогнулся, потянулся краями к человеку, то ли пытаясь обнять его, спеленать, то ли скрутить и задавить. Вот край диска коснулся Форреста. Янош отскочил в сторону камня, выхватил бластер, обернулся. Трепещущие края летающей медузы вновь потянулись к нему, чтобы… Янош выстрелил. Выстрел и вспышка-отражение слились воедино. Плазменный огонь наполовину испепелил человека, камень засиял расплавом, потек…

— Все ясно, — пробормотал сенсуал, все еще находясь под тягостным впечатлением голографической записи. — Ты прав, Иван. Испуг и непонимание — с этого все началось.

«Положим, фетишизацию человека зеркальниками, их „любовь“ объяснить просто. Кто-то из геологов точно подметил: им катастрофически не хватает тепла и света. Но почему, почему они „возвращают“ нам выстрелы? Ведь по странной логике этого мира луч бластера должен восприниматься зеркальниками как милость, невиданная щедрость — целый водопад дармовой энергии… В чем же суть недоразумения? Почему зеркальники нарушают поведенческую аксиоматику?»

Так размышлял Антон, готовясь к очередному сеансу сенсуальной связи. Он давно уже приметил одного из зеркальников — более крупного, чем остальные, со следом лучевого ожега — и решил сосредоточиться сегодня только на нем: авось что прояснится.

Он глянул на экран обзора. Купола базы отсюда, с командного пункта, выглядели абсолютно безжизненными — время за полночь да и светомаскировка, зато зеркальники как бы воспрянули духом, ожили, и то приближались к базе, буквально облепляли купол энергостанции («Тепло, там больше тепла», — подумал Антон), то снова медленно катились прочь, пропадали в вечных сумерках Скупой. Меченый зеркальник не приближался и не уходил, а как бы наблюдал со стороны за происходящим или чего-то дожидался.

Антон несколько минут напряженно вглядывался в меченого, затем прикрыл глаза, привычно повторил про себя формулы самовнушения, раскрепощающие психику сенсуала.

…Огненный водопад обрушивается внезапно и радостно. Боги, как вы щедры!.. Пил бы и пил живительный свет, но есть Закон… Больше, чем надо, — нельзя. Тело переполнено, безудержно раздается вширь, вспухает. Антон уже не знает, сколько рук у него, сколько ног, все двоится, множится… Ощущать это страшно и одновременно неизьяснимо приятно. И вдруг боль, будто молния, раскалывает его, тело наконец обретает прежние формы, а рядом — чудо из чудес! — пялится на него другой Антон, его двойник, точнее — половинка. (Это зрительный ряд, который на сей раз идет вместе с чувственным фоном). Облегчение, радость, чувство исполненного долга — свершилось! — похожее по описаниям на ощущения роженицы… (Это все еще чувственный фон). И голоса, советы, сентенции: «Истинно щедр тот, кто дает из того, что принадлежит ему самому», «Не бери больше, чем можешь унести», «Поделись, поделись, поделись…» (Спорадические ассоциативные понятия). И снова — огонь, режущий глаза свет красного фонаря… Что бы это значило? Такой реальный свет, страшный свет…

Антон потряс головой, поморщился, как от зубной боли. Что-то прервало контакт, вторглось извне — явно знакомое ему и очень опасное. Он взглянул на экран и все понял: над шлюзом горел красный плафон — кто-то выходит из базы наружу. Однако Заречный категорически запретил покидать базу. Значит… Антон, не сводя глаз с экрана, бросился к аварийному шкафу, стал на ощупь натягивать легкий скафандр. Двери шлюза растворились…

— А, черт, — прошептал Антон, увидев на поясе у неизвестного бластер. — Что они здесь — с ума посходили, что ли?!

Он выскочил из рубки, побежал к шлюзу. В коридоре было пустынно, и он только теперь сообразил: база спит, уже далеко за полночь.