Читаем без скачивания Высокое окно - Реймонд Чандлер

— Не могу сказать, чтобы я был самым крупным специалистом в этой области.

— Вот как? — удивился он. — Вот как? Так вы хотите, чтобы я рассказал вам о ней?

— За этим я и пришел, мистер Морнингстар.

— Золотой дублон Брешера примерно соответствует двадцатидолларовой золотой монете. Размером он в полдоллара. Почти один к одному. Монета выпущена в обращение в 1787 году для штата Нью-Йорк. Это был частный выпуск: первый монетный двор появился только в 1793 году в Филадельфии. Дублон Брешера был, стало быть, отчеканен в домашних условиях. Ее изготовитель — частный ювелир по имени Эфраим Брешер, или Брешир. В литературе он известен как Брешир, а на монете стоит Брешер. Почему — сам не знаю.

Я сунул сигарету в рот и закурил — уж очень противно пахло в комнате.

— А как же, интересно, ее чеканили в домашних условиях?

— Обе половинки гравировались на стали, разумеется, в обратном виде, затем штемпеля сажались в свинец. Золотые кружки отжимались на них в монетном прессе. Потом их подрезали для подгонки к весу и приглаживали. Причем все вручную — гуртовальных машин в 1787 году не было.

— Затяжное, как видно, дело, — вставил я.

— Безусловно, — он кивнул своей остроконечной белой головой. — А поскольку в то время без деформации невозможно было добиться качественной закалки, матрицы изнашивались, и их приходилось время от времени восстанавливать, что всякий раз приводило к незначительным изменениям в рисунке, которые видны только под сильным увеличительным стеклом. Иными словами, если исходить из современных методов микроскопического исследования, нет ни одной пары совершенно идентичных между собой монет. Я ясно выражаюсь?

— Да, — сказал я. — Более или менее. Сколько таких монет существует теперь и какова их ценность?

Он разомкнул кончики пальцев, опять положил руки на стол и стал их потирать:

— Сколько их сейчас, я не знаю. Думаю, никто не знает. Несколько сот, тысяча, а возможно, и больше. Но из них лишь очень немногие так и не поступили в обращение и находятся в отличном состоянии. Такие монеты обычно стоят не меньше нескольких тысяч. В настоящее время из-за девальвации доллара не поступавшая в обращение монета, попади она к опытному перекупщику, может легко принести десять тысяч, а то и больше. Разумеется, для этого необходимо знать историю монеты.

— А-а, — протянул я, медленно выпустив из легких дым и отмахнув его ладонью от сидевшего напротив старого джентльмена. Он явно не курил. — А без истории и опытного перекупщика — сколько?

Он пожал плечами:

— Если история монеты неизвестна, значит, она, скорее всего, приобретена незаконно. Украдена либо добыта обманным путем. Хотя и вовсе не обязательно. Иной раз редкие монеты оказываются в самых неожиданных местах. В допотопных железных сундуках, в тайниках старых домов Новой Англии. Но случается такое не часто, уверяю вас. Хотя и бывает. Я знаю одну очень ценную монету, которая во время реставрации старого дивана выпала у него из подкладки. Диван этот девяносто лет простоял в одной и той же комнате одного и того же дома в городе Фоллривер, штат Массачусетс. Никто не знал, как туда попала монета. Но в принципе всегда может возникнуть подозрение в краже. Особенно в здешних местах.

Отсутствующим взглядом вперился в потолок. Этот умеет хранить тайны — во всяком случае, свои собственные.

Перевел глаза на меня и сказал:

— С вас пять долларов.

— Что вы? — переспросил я.

— С вас пять долларов.

— За что?

— Не валяйте дурака, мистер Марло. Все, что рассказал вам я, можно было узнать в библиотеке. Прежде всего из «Описи» Фосдайка. Вы же предпочли обратиться ко мне. За это я и беру пять долларов.

— А что будет, если я не заплачу?

Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. На губах играла легкая улыбка.

— Заплатите, — сказал он.

И я заплатил. Достал из бумажника пятерку, встал и, перегнувшись через стол, аккуратно положил ее перед ним. Погладил бумажку кончиками пальцев — как котенка.

— Вот пять долларов, мистер Морнингстар, — сказал я.

Он приоткрыл глаза и посмотрел на деньги. Улыбнулся.

— А теперь, — сказал я, — поговорим о том дублоне Брешера, который вам пытались продать.

Он чуть шире открыл глаза:

— Разве кто-то пытался продать мне дублон Брешера? Зачем?

— Затем, что им нужны были деньги, — ответил я. — И они не хотели, чтобы им задавали слишком много вопросов. Они знали или выяснили, что вы занимаетесь монетами и что дом, в котором находится ваша контора, — грязная дыра, где может произойти все что угодно. Они знали, что ваш кабинет в самом конце коридора, что вы пожилой человек и не станете делать лишних движений — здоровье не позволяет.

— Что-то они у вас слишком много знали, — сухо сказал Элиша Морнингстар.

— Не больше, чем нужно для дела. Как и мы с вами. А выяснить все это ничего не стоит.

Он сунул мизинец в ухо, поковырял в нем и извлек оттуда комочек темной серы. Небрежно вытер палец о пиджак.

— И все это вы предположили только потому, что я позвонил миссис Мердок узнать, не продается ли дублон Брешера?

— Именно. Она тоже так решила. Ведь это вполне естественно. Как я уже говорил вам по телефону, вы не могли не знать, что монета не продается. Если хоть немного разбираетесь в деле. А вы, я вижу, разбираетесь, и очень неплохо.

Морнингстар слегка поклонился. Сдержал улыбку, но был явно польщен — как только может быть польщен джентльмен в стоячем воротничке.

— Допустим, вам предлагают приобрести эту монету при подозрительных обстоятельствах, — сказал я. — Вы захотите купить ее, если она обойдется вам дешево и если у вас есть деньги. Но вы захотите знать, откуда она. И даже если вы абсолютно уверены, что монета краденая, то все равно ее купите, если только за нее просят недорого.

— Вот как? — сказал он не без некоторого интереса.

— Разумеется, купите, если вы настоящий коммерсант. Во что я теперь вполне готов поверить. Покупая монету — за умеренную цену, — вы спасаете ее владельца или его доверенное лицо от полного краха. Они будут только рады возместить вам издержки. Так всегда делается.

— Значит, «Брешер» Мердока украден? — неожиданно выпалил он.

— Только не ссылайтесь на меня. Это тайна.

Теперь он запустил палец в нос. Поймал себя на этом. Поморщившись, резким движением выдернул волосок. Посмотрел его на свет. А потом вперился в меня:

— Так сколько же заплатит ваш доверитель, чтобы получить монету назад?

Я перегнулся через стол и хитро, как умею, прищурился:

— Тысячу. А сколько заплатили вы?

— Вам, я смотрю, молодой человек, палец в рот не клади. — Тут лицо его сморщилось, подбородок подпрыгнул, плечи затряслись, и из груди вырвался гортанный крик, какой испускает петух, впервые закукарекавший после тяжелой болезни.

Он смеялся.

Через некоторое время смех прекратился. Лицо разгладилось, и он опять уставился на меня своими черными, колючими, пытливыми глазками.

— Восемьсот долларов, — сказал Морнингстар. — Восемьсот долларов за старинный дублон Брешера, — он фыркнул.

— Прекрасно. Монета у вас? На этом вы заработаете двести долларов. Совсем неплохо. Быстрый оборот капитала, вполне приличная прибыль — и все довольны.

— Здесь монеты нет, — сказал он. — За кого вы меня принимаете? — Вынул из жилетного кармана старинные серебряные часы на черном брелоке. Скосил на них глаза: — Давайте встретимся завтра в одиннадцать утра. Не забудьте захватить деньги. Не знаю, смогу ли я завтра отдать вам монету, но, если будете себя хорошо вести, я сам все улажу.

— Договорились, — сказал я и встал. — Все равно мне надо будет принести деньги.

— Если можно, подержанными банкнотами, — мечтательно произнес он. — Лучше всего двадцатками, но, если случайно попадется бумажка в пятьдесят долларов, тоже ничего страшного.

Я хмыкнул и направился к двери. На полпути повернулся, пошел назад и перегнулся к нему через стол:

— Как она выглядела?

Удивился.

— Как выглядела девушка, которая продала вам монету?

Удивился еще больше.

— Хорошо, — сказал я. — Не девушка. У нее был помощник. Мужчина. Как выглядел мужчина?

Он сжал губы и опять построил из пальцев пирамиду:

— Мужчина средних лет, крупный, рост примерно пять футов семь дюймов, вес около ста семидесяти фунтов. Назвался Смитом. Синий костюм, черные туфли, зеленые рубашка и галстук, без шляпы. В нагрудном кармане коричневый носовой платок с каймой. Волосы темно-каштановые с проседью. На макушке лысина величиной с доллар. На челюсти шрам с палец шириной. Кажется, слева. Да, слева.

— Неплохо. Как насчет дырки на правом носке?

— Не додумался снять с него туфли.

— Досадная оплошность.