Читаем без скачивания Сделка (СИ) - Вилкс Энни

— Ты же не собираешься причинить ей вред? — взвился Келлтор. — Она ни в чем не виновата! Она просто пришла в себя, и я…

— Ладно, позже, — с досадой решил Келлфер. — Ты перерезал ему горло. Это никто не примет за случайность. Мне придется и его сжечь. Для этого тело нужно вытащить за пределы храмового комплекса: здесь такой серьезный заговор оставит след, по которому нас найдут. Так что у тебя есть неотложное дело: вынеси его наружу. Используй восточный ход, короткий, по северному я пустил живого охранника.

— Надо было и его убить!

— Ты так считаешь?

Келлфер даже не стал объяснять сыну, почему стоило оставить в живых того, кто мог бы объяснить произошедшее не следом влияния соседней страны, хрупкий мир с которой и так еле держался на взаимных уступках и настороженности, а греховным безумием одного из пропавших своих.

— За ним путь я закрыл, он не вернется. Если будешь волочь по земле, замети след. Как только будешь снаружи, накинь на труп плащ и возвращайся. Твоя женщина пока уберет разведенную тобой грязь. Вешеехеши.

Плотный воздушный поток окутал шею мертвого, и кровь перестала течь.

— Ты ничего не заставишь ее делать! — блеснул глазами Келлтор. — Кровь можно просто засыпать.

— Мне все равно, кто из вас сделает этого, — легко отступился Келлфер. Ему и самому не понравился образ того, как изможденная девушка в белом платье копается в мокрой глине.

Келлтор вдруг упрямо глянул на отца:

— Я его не потащу.

Келлфер знал этот взгляд: с ним парень еще в детстве отказывался убирать за собой разбросанные им в кабинете Келлфера статуэтки и книги.

— Потащишь сейчас же, Келлтор.

Девушка у стены пошевелилась, поджимая под себя ноги.

— Называй меня Дарисом, — снизив тон почти до шепота, потребовал Келлтор. — И не надо… показывать, будто ты главный.

Келлфер хмыкнул. Все было понятно: мальчишка не хотел падать в грязь лицом перед женщиной, которую считал любовью своей жизни. Это было удобно.

— Тогда слушайся, — так же шепотом ответил он. — И я не стану унижать тебя при твоей прекрасной даме. Можешь сделать вид, что это твое решение.

Келлтор сжал зубы. Он хотел что-то сказать, но передумал.

Келлфер с раздражением наблюдал, как Келлтор вернулся к Илиане и присел перед ней, как взял в свои руки ее тонкие кисти. Она дернулась, будто его прикосновение было ей неприятно, не стала смотреть сыну в лицо, закусила губу. Келлтор что-то шептал ей, но она не отвечала, только кивнула, когда Келлтор неохотно поднялся. Зло зыркнув за отца, он подхватил громадного пар-оольца под мышки.

.

Как только сын скрылся, девушка поднялась и легко, бесшумно подошла к Келлферу. Она остановилась в шаге от него и склонила голову.

— Спасибо, — тихо сказала она, без предисловий. — Я понимаю, что только благодаря вам мы живы и я на свободе. Спасибо.

— Ты еще не свободна, да и мы тоже, — ответил Келлфер, разглядывая светлую макушку. Девушка продолжала дрожать, и все еще не смела поднять глаз. — Зачем ты вышла из-за завесы?

— Мне пришлось, — твердо ответила девушка. — Ваш сын вынудил меня.

— Чем же? — сощурил глаза Келлфер, понимая, что уже знает ответ.

Илиана его не озвучила, вместо этого посмотрела, наконец, вверх, и Келлфер неожиданно для себя утонул в голубизне ее глубоких как небо и печальных как дождь глаз.

— Со всем уважением к вам, я думаю, что есть вещи, которые стоит оставить между мной и Дарисом. Мы заключили сделку, и он хочет, чтобы я выполнила свою часть, вот и все.

Сделку, значит, отметил Келлфер. С чего бы Келлтору, уверенному в себе и обласканному вниманием, заключать сделку с женщиной, какой бы красивой она ни была?

— И каковы условия?

Она смутилась.

— Он меня спас, а я выйду за него замуж.

— Сдается мне, сейчас он хочет не обвенчаться с тобой. Знаешь, Илиана, — вкрадчиво протянул он, — ты вызываешь у меня все больше вопросов, как и мой сын, внезапно с головой погрязший в необычайно сильной любви и потерявший всякую осторожность.

— Как вас зовут? — вдруг спросила она напрямую.

Келлфер усмехнулся.

— Келлфер.

— Вы герцог? — продолжила она. Келлфер приподнял брови, и она объяснила: — Я не знаю, как к вам обращаться, а Дарис сказал, что он из рода желтых герцогов.

— Из рода желтых герцогов его мать. Меня можешь называть по имени.

— Поняла, — кивнула девушка и отошла. — Я Илиана.

— Я знаю, — иронично заметил Келлфер. — Мне интересно другое: как знаток разума свернул мозги моему сыну и зачем он это сделал. Я слушаю тебя.

Девушка застыла и, кажется, перестала дышать. Келлфер мог поклясться, что сердце у нее колотится, как у запутавшейся в силке птички. Но лицо она удержала, только покраснела немного.

— Я могу доверять вам?

— Какой у тебя выбор?

— Вы правы, — неожиданно зло ответила Илиана, и вдруг Келлферу стало жалко ее. — У меня никакого выбора. Сначала у меня не было выбора, когда пар-оольцы сожгли заживо моих родителей и убили чуть ли не всех, кого я знала. И не было выбора, когда меня связали и как животное бросили в загон с другими такими же рабами. Не было выбора, когда меня заперли в этой ужасной клетке, и когда мне приказывали выходить и мыться под пристальным взором этих… мужчин. У меня не было выбора, когда я сидела в ней, и ваш сын оказался единственным, кто меня пожалел и кто дал мне надежду на спасение. Потом у меня не было выбора, когда он потребовал от меня принести клятву принадлежать ему, и когда чуть не изнасиловал меня, и теперь, когда он запускает пальцы мне под юбку, у меня тоже выбора нет. И в разговоре с вами у меня нет выбора, ведь вы не поверите мне, что у меня не было ни умысла, ни возможности свернуть мозги вашему сыну, и я вынуждена просто оправдываться, надеясь, что вы меня пощадите, и, когда Дарис вернется, он не найдет здесь еще и моего трупа.

— Хорошо говоришь, — заметил Келлфер, обходя девушку. Что-то в ней не давало ему покоя, тревожило глубоко свернувшееся внутри чувство, не поднимавшее голову долгие годы. — Значит, Келлтор, которого ты зовешь Дарисом, сам влюбился в тебя. Почему?

Илиана встретила его взгляд. В глазах ее читалось отчаяние.

— Я не знаю. Может быть, он просто любит женщин, попавших в беду. Может быть, его возбуждают такие вещи, и моя беспомощность ему по вкусу. Я… — Она запнулась.

— Не можешь прочитать мои мысли? — понимающе улыбнулся Келлфер. — Неуютно?

— Не могу, — ответила Илиана честно. — Почему?

Глубоко спрятанный под одеждой амулет, подаренный ему черным герцогом Даором Карионом, продолжал исправно защищать Келлфера, как и последние два десятка лет. Раньше он и не знал, что черный треугольник с мерцающей звездой по центру может не только остановить вторжение в память, но и закрыть разум от дара, подобного дару Илианы. Даор был действительно хорош в артефакторике, и даже это напичканное амулетами место не сбивало работы его творения.

— Придется нам говорить на равных, — поддел ее Келлфер. — Забытое чувство? Ты привыкла иметь преимущество.

Почему-то ее хотелось обвинить. Найти в ней изъян, изобличить ее подлые планы. Как-то понять, что она не стоила всех этих беспокойств, как не стоила того, чтобы задерживать на ней взгляд, и что ее нужно бросить здесь, и больше не видеть этих беспокойных синих глаз.

— Мое преимущество никогда не использовалось мной во зло, — не смутилась Илиана. — Я привыкла помогать людям. Вы обвиняете меня. Почему? Что я сделала вам? Я недостаточно уважительно вас поблагодарила за помощь? Вы, как и ваш сын, предпочли бы, чтобы я расплатилась собой? Как я уже сказала, я принадлежу вашему сыну, и договаривайтесь с… — Голос ее дрогнул, и вдруг Келлфер осознал, что уверенность и дерзость, с которыми она набрасывалась на него, лишь показные, и ему стало стыдно. — Моим, очевидно, хозяином.

Илиана отвернулась, пряча льющиеся слезы, и замолкла. Келлфер видел, как она сдерживает всхлипы, как сжала в кулаки пальцы, как завесила лицо своими золотыми волосами, чтобы он не увидел, как ей плохо.