Читаем без скачивания Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ - Симон Шноль

Идею созыва съездов активно поддержал Григорий Ефимович Щуровский. Мне не удалось найти его портрета в более молодом возрасте. Биография его представляется замечательной После гибели его отца в Отечественной войне 1812 г., мать - Мария Герасимова - была вынуждена из-за бедности отдать сына в сиротский дом (Воспитательный дом под патронажем вдовствующей императрицы Марии Федоровны). Там мальчику была дана фамилия Щуровский — от купца Щурова, пожертвовавшего деньги на его воспитание. Кто он, этот Щуров? Что его «по- двигнуло»? В его честь фамилия «Щуровский» и отчество «Ефимович». Мальчик был замечательным, устремленным к образованию и наукам. И он из приюта (Детского дома!) поступил в Московский Университет. Как хотелось бы представить все это в красках реальной жизни! Как это могло быть? Могло быть, поскольку школу при воспитательном доме опекали профессора Московского Университета, а некоторые и преподавали в ней, и после восьмилетнего обучения выпускники школы могли переходить без экзамена в университет [8]. Обратите на это внимание - Это ведь начало традиций, которым мы следуем последующие двести лет! Вот и поступил Григорий Щуровский в 1822 г. на Медицинский факультет Университета и в 1826 г. получил диплом лекаря. Но он более медицины интересуется естественными науками, особенно физикой, и после окончания университета, стал преподавать физику и естествознание в той же школе воспитательного дома, где он когда-то учился (!), и одновременно с преподаванием работал над докторской диссертацией по медицинской тематике. С 1832 г. Г. Е. Щуровский начал читать лекции по естественной истории на Медицинском факультете Московского Университета. Уже через два года был издан в виде отдельной книги его курс сравнительной анатомии под названием «Органология животных», а затем опубликовано несколько статей в «Ученых записках Московского Университета» [8,9]. Вскоре Г. Е. делает решительный шаг - перестает заниматься медициной и биологией и переходит на вновь открытую кафедру Геологии и минералогии Московского Университета. Он становится выдающимся геологом. Весну и лето 1838 г. он провел в экспедиции по Уралу. В результате было написано капитальное сочинение о геологии Урала и его минеральных богатствах. Книга была издана за счет Московского Университета тиражом 600 экземпляров. В 1862 г. в журнале «Русский вестник» была издана большая научно-популярная статья Щуровского «Геологические очерки Кавказа». Замечательно, что: Геология, благодаря Щуровскому, стала доступна не только специалистам, но и широким слоям общества. Кроме чтения научно-популярных статей Щуровского, желающие могли побывать и на экскурсиях в окрестностях Москвы, которые профессор Щуровский проводил лично. На такие экскурсии, по воспоминаниям Щуровского, стекалось иногда до 200 и более участников разного возраста и звания [9]. И в том же стиле общественной деятельности следующий шаг:

Весной 1864 г. в здании университета на Моховой Ученый совет официально утвердил программу деятельности нового Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ИОЛЕАиЭ) — и в качестве и президента общества профессора Г. Е. Щуровского. И в том же стиле: В 1867 г. с успехом прошла организованная Обществом в Москве Этнографическая выставка. Она положила основание Русскому этнографическому музею и антропологическому собранию... Г. Е. Щуровский получил образование благодаря высоконравственным поступкам его попечителя Щурова, бескорыстной деятельности преподавателей - профессоров Университета в школе Воспитательного дома. Наконец, сам этот Воспитательный дом - результат благотворительной деятельности — отсюда всю жизнь он просветитель, организатор научных обществ... Не удивительно, что он активно поддержал организацию Съездов Естествоиспытателей и играл в дальнейшем в них ведущую роль. Многие годы Г. Е. был в центре научной жизни страны. Его авторитет был чрезвычайно велик. Он бесспорно герой нашей науки... Вернемся на заседания первого съезда. После Кесслера с речами «Об общедоступности или популяризации естественных наук» выступил Г. Е. Щуровский и с речью «О значении естественных наук для юриспруденции» - Е. В. Пеликан. В следующие дни с речами (мы теперь говорим о «пленарных лекциях») выступали А. Н. Бекетов «О естествознании, как предмете общего образования»; А. С. Фаминцын «О воспитательном значении естественных наук»; М. Венюков «Об успехах естественно-исторического изучения азиатской России»; Э. Юнге «Опыт и умозрение»; А. Н. Советов «О значении естественных наук для сельского хозяйства»; И. Зодекауэр «Естествознание в гигиене»; Ю. Симашко «Естествоведение, как предмет народного образования»; Д. И. Менделеев «Заявление о метрической системе»; А. С. Фаминцын «О необходимых пособиях для преподавания естественных наук в средних учебных заведениях». Кроме того, работали «Отделения»: Математики и астрономии (руководители А. Савич и М. Окатов); Физики и Химии (руководители Ф. Петру- шевский и Д. Менделеев); Минералогии и геологии (руководители Н. Кашкаров и П. Пузыревский); Ботаники (руководитель А. Бекетов); Зоологии (руководитель К. Кесслер); Анатомии и физиологии (руководитель Ф. Овсянников). На заседаниях Отделений выступали докладчики, имена которых вызывают у меня волнение. Надо бы не просто назвать их, но и рассказать о каждом. Но что делать - не могу, тема не та, места мало, имен много. Назову немногих. У физиков и химиков выступали Ф. Белыптейн, Д. Менделеев, Ф. Петрушевский, Ю. Рихтер, А. Энгельгардт. У минералогов и геологов - А. Иностранцев, Косты- чев (нет инициалов). У ботаников - Н. Кауфман, О. Баранецкий, И. Бородин, К. Тимирязев, А. Бекетов, А. Фаминцын. У зоологов - М. Богданов, Н. Вагнер, И. Мечников, Ф. Брандт, И. Маркузен. У анатомов и физиологов - Ф. Навроцкий, И.Цион, И. Мечников, М.Усов, А. Брандт, И.Тарханов, Я.Дедюлин, Ф. Овсянников. Было торжественное открытие. Зал университета на 2500 мест был полон. Мест не хватало. Собственно членов съезда было около 500.

На съезд не смог приехать из Дерпта «знаменитейший из русских естествоиспытателей» академик Бэр. Он прислал съезду приветствие на понятном большинству присутствующих латинском языке: Naturae scrutatoribus Imperii Rossici salutem ex imo pectore dicit collega subscrip- tus. Jubeat Deus ter optimus maximus ut ex primo hoc eruditorum patriae nostrae conventu studium naturae et omnium bonarum artium Laete efflorescat et fructus plenos et maturos reddat. Quod felix faustumque sit. С E.de Baer. Как звучит! Многие ли из нас могут прочесть это? Мы теперь вместо прекрасной и звучной латыни употребляем неблагозвучный и невнятный английский! Нам нужен перевод (его сделал по моей просьбе М. В. Мина): Испытателей природы Российской Империи приветствует от всего сердца нижеподписавшийся коллега. Да повелит трижды благой и великий Бог, чтобы, трудами собравшихся здесь ученых отечества нашего, пышно расцветали и произвели обильные и зрелые плоды все славные науки. В добрый час. К.Э. де Бэр. Г. Е. Щуровский во второй (после Кесслера) речи «Об общедоступности или популяризации естественных наук» - среди прочего сказал: ...самое могучее средство для популяризации — родной язык... Язык каждого народа необходимо имеет свой особенный характер, не повторяющийся ни в каком другом языке, и исключительно понятный тому народу, которому он принадлежит, и для которого он служит внешним проявлением его духа или его характера. Характер народа кладет свою печать на грамматические формы языка и на их употребление. Слова и обороты, обозначающие равные понятия, но принадлежащие разным языкам, не могут быть тождественными; это только синонимы. Вот отчего самый близкий и верный перевод оригинального произведения никогда не может дать полного понятия о подлиннике... Я веду к тому, что ни на каком языке мы не можем быть вполне понятны для русского народа, как на своем собственном... Нельзя не пожалеть, что мы свое родное слово, обладающее почти всеми свойствами древних и новых языков, так неблагодарно меняем иногда на другие языки... Пиша на иностранных языках, мы никогда не выработаем для себя надлежащего научного языка. Ну зачем я это цитирую? Затем, чтобы представить и в этом качестве Г. Е. Щу- ровского, и затем, что, конечно, необходим язык международного научного общения. Таким языком после 2-й мировой войны стал английский. После войны, более того, в результате победы над Германией, а то был бы универсальным языком немецкий. Прекрасен был латинский. Красив и звучен французский. Русский слишком сложен для иностранцев. А широко распространенный английский упрощен и вульгаризован. Бедные англичане! Бедные американцы! Что им приходится выносить, слушая наши доклады на симпозиумах. А в наших статьях и докладах на «английском» невольно примитивизируется и упрощается мысль, соответственно примитизированному и вульгаризованному чужому языку. Мы пишем и говорим заученными на уроках языка штампами, готовыми оборотами. Так когда-то писали письма «по образцам»: «Во первых строках своего письма шлю сердечный привет»... и в конце письма, что-нибудь типа: «жду ответа, как соловей лета».