Читаем без скачивания Быть зверем - Юрий Стукалин

– Моя панамка вернулась!

Камила улыбнулась, глянув на развалившуюся парочку, поцеловала меня в щеку и прошептала на ухо:

– Здравствуй, Глеб. Я так рада, что ты рядом.

Я не ответил, но еще крепче прижал ее к себе и поцеловал в губы.

– Вы будете так стоять или мы все же дверь закроем? – проскрипел голос Ника из-под навалившейся на него мулатки.

– Идем, идем, – я потянул Камилу в комнату, не отпуская ее от себя.

Мы закрыли дверь и прошли внутрь. Панамка наконец-то слезла с Ника, и он сел на кровати, скрестив ноги.

– Как доехали? – спросил он, обращаясь к Камиле.

– Быстро, – пошутила она и снова обняла меня.

– А мне показалось, что вы ехали целую вечность. – Я поцеловал ее в щеку.

– Не надо было от меня уезжать, – она с укоризной посмотрела на меня.

– Это я его увез. Сам бы он не уехал, – вмешался Ник.

– Правда? – подозрительно взглянув на меня, спросила она.

– Конечно, – ответил я чистосердечно. – Я же не умею водить машину.

– Может быть, я зря приехала? – Она отстранилась и внимательно посмотрела на меня.

– Ой зря. – Глядя ей в глаза, я протянул обе руки. Она улыбнулась, взяла их и, покачав головой, вздохнула:

– Ой зря.

Мы стояли взявшись за руки, и смотрели друг на друга, но Ник быстро привел нас в чувство.

– Да-а-а, ребята, – протянул он на русском. – А вы точно – попали.

– Что он сказал? – спросила меня Камила, не отрывая взгляда.

– Он сказал, что ему кажется, будто мы смотрим друг на друга, как влюбленная парочка.

– Он ошибся?

– Думаю, что нет.

Камила кивнула и уткнулась мне лицом в грудь.

– Я думала, что больше не увижу тебя, – услышал я ее тихий голос.

– Так, сеньоры и сеньориты, что будем делать? – опять вмешался Ник, выползая из объятий панамки. – Пойдем в какой-нибудь клуб, ресторан или просто погуляем?

– Мы бы хотели немного привести себя в порядок после дороги, – ответила ему Камила, а потом взглянула на меня: – Хорошо?

– Конечно, мы сняли для вас соседний номер.

Камила закусила губу и вопросительно посмотрела на меня:

– А может…

– Да, да, конечно, – понял я ее замешательство и обратился к Нику: – Соседний номер ваш.

Панамка хихикнула, схватила протянутые мной ключи, и потащила Ника в соседний номер:

– Через пятнадцать минут я буду готова! Только душ приму, – выкрикнула она, исчезая в дверном проеме.

Когда дверь закрылась, Камила подошла ко мне и ладонями коснулась моего лица:

– Мне кажется, что это сон. Вчера, когда ты ушел, я не могла найти себе места. Ты ушел, а я даже не знала, как найти тебя. – Она улыбалась, но на ее глаза навернулись слезы. – Я ходила из угла в угол и думала. Так не должно быть. Я столького не успела тебе сказать, о стольком не успела спросить.

Она прижалась ко мне, поцеловала в щеку, в губы, а я чувствовал, как внутри меня просыпается давно забытое чувство нежности. За стеной соседнего номера раздался громкий, протяжный стон панамки, а потом еще один и еще один…

– Ну вот, они, кажется, нашли друг друга, – рассмеялся я.

Последовали ритмичные удары в стену.

– Он что, бьет ее головой об стенку? – на лице Камилы отразилось наигранное удивление.

– Да, – кивнул я. – Он такой. Свирепость его не знает границ.

– Ладно, я долго была за рулем, так что, пока твой друг убивает мою подругу, я пойду приму душ. – Она махнула мне рукой и направилась в ванную.

– Может, я помогу тебе?

Камила задержалась около ванной, повернулась ко мне и нарочито медленно сняла майку.

– Если ты начнешь мне… помогать, то наш ужин придется отложить до утра, – засмеялась она и закрыла за собой дверь.

Я пожал плечами, сел на кровать, закурил сигарету и стал ждать, уставясь в телевизор. Камила вышла минут через десять. Стройная, смуглая и обнаженная. Легкой походкой она медленно подошла ко мне, встала между моих колен и положила руки на плечи. Я обнял ее за талию и притянул к себе. У нее была удивительно нежная кожа. Губами я прикоснулся к ее животу и почувствовал, как пальцы Камилы сжали мои плечи.

– Ой! – в номер ворвалась панамка, таща за руку взъерошенного Ника, и я понял, что ее словам впредь следует верить. Ей действительно хватило всего пятнадцати минут, чтобы удовлетворить свои инстинкты, принять душ и привести себя в порядок. Через десять минут мы вышли на улицы ночной Мериды.

Я люблю этот город. Люблю с тех пор, как попал сюда первый раз. Складывается впечатление, что это город постоянного праздника. Сколько бы раз я ни бывал в нем, вечером жители собирались стройной толпой и шествовали по улицам под музыку возглавляющего процессию оркестра. Они наряжаются в лучшие одежды – мужчины в белых рубашках, женщины в старинных платьях. Но никто из них не может сравниться с детьми. Маленькие сеньориты в роскошных платьях и с огромными бантами на головах ловко лавируют среди взрослых, держа в одной руке веер или разноцветный шарик, а в другой мамину руку. Чтобы мама не потерялась. Иногда они строят веселые рожицы гостям города, за что бывают мягко отчитаны родителями. По улицам разъезжают открытые средневековые кареты, то там то здесь выступают артисты, льется удивительная по своей красоте мексиканская музыка. Сказочный город, в котором я хотел бы остаться жить. Мы вышли на улицу и слились с толпой.

Глава четвертая

14 ноября 1903 года. Город Мерида

«Неожиданно для себя я нашел ключ к расшифровке рукописи, проданной мне старым индейцем! Язык рукописи несколько отличается от известного мне языка юкатанских майя, но по прочтении ее вслух я легко стал узнавать большинство записанных в ней слов. Это легенда о Ягуаре (что на юкатанском наречии звучит „балам“, а на этом языке „балум“), Олене (чимай), Пауке (ах-той) и Солнце (кин). Они несли правителю некоего царства священную реликвию, обладающую огромной ценностью и мистической силой. Чем дальше я продвигаюсь в расшифровке текста, тем больше склоняюсь к мысли, что легенда сия основана на реальных событиях, произошедших много веков назад. Старый негодник не солгал мне. Эта рукопись действительно редкостная вещь – один из немногих дошедших до наших дней текстов, написанных индейцами майя времен конкисты. Она весьма ценна сама по себе, а кроме того, – и я более не сомневаюсь в этом – может привести меня к той самой реликвии. Послезавтра я отправляюсь в путь».