Читаем без скачивания Сын игромана - Надежда Веселовская

– Не волнуйся, Тимофей, просто скажи свое мнение: почему Герде удалось спасти Кая?

– Потому что она его любила, – необдуманно брякнул Тимка.

Это было сказано сгоряча и вызвало в классе дружный хохот:

– Ха-ха-ха! – тряс щеками толстый Денис.

– Хи-хи-хи! – заливалась Карлова.

И все вокруг веселились, только Славка из дружеской солидарности смотрел, нахмурясь, в стол, как бы говоря: ну и сморозил же ты, старик, глупость – теперь вот расплачивайся…

– Тихо! – стукнула ладонью о стол Людмила Викторовна.

Класс притих: обычно учительница повышала голос не часто.

– Почему это вы смеетесь – о любви никогда не слыхали? Да мы тут вовсе не про ту любовь говорим, о которой вы все подумали. Совсем о другой любви!

Теперь все стали поглядывать на Тимку с уважением: есть, значит, какая-то особенная любовь, о которой никто не знает, а Тимка Лучинин знает. Славка перестал хмуриться и поднял руку:

– А что это за «другая любовь», Людмила Викторовна?

Учительница на минутку замялась.

– Как бы вам объяснить… В общем, это такое чувство, которое побуждает творить добро. Человеческая любовь…

– Какая еще «человеческая»? – недоумевал Славка.

– Если ты любишь кого-то по-человечески, ты будешь выручать его из беды. Даже подвиг для него совершишь, если потребуется. Как Герда… Ведь она, в сущности, совершила подвиг – спасла своего друга от злых чар.

– Значит, она все-таки любила Кая? – в глазах Славки зажглись лукавые огоньки, говорящие о том, что слово «любовь» он понимает по-прежнему, безо всяких там «добро» или «подвиг».

– Любовь, о которой мы говорим, должна быть между всеми людьми. Вот ты любишь своих родителей?

– Ну люблю. – Славка посмотрел озадаченно: при чем тут родители? – Конечно, люблю, только мама меня много куда ходить заставляет. И в клуб «Путешественник», и к психологу записала, а психолог еще сказал, что надо в Центре творчества заниматься карате, – жаловался Славка. – А у меня голова после этого болит!

В классе опять приготовились смеяться, Карлова уже тоненько фыркнула: на пробу, поддержат ее или нет. Людмила Викторовна нахмурилась, и она деловито сморщила лоб, как будто нет девочки на свете серьезней и озабоченней ее.

– Может быть, Славик, тебе действительно трудно всюду поспеть. Но мы говорим сейчас не об этом. Я думаю, ты любишь своих родителей. Если бы с ними, не дай Бог, случилась какая-нибудь беда, ты пришел бы на помощь, правда?

– Конечно, – согласился Славка.

– Вот это и есть та самая человеческая любовь, о которой идет речь. Любовь-Добро, Любовь-Благо. Такой Любви учит нас христианство – религия, которую принес на землю Иисус Христос.

– Кто это Христос? – переспросили в классе. – Он, что ли, Бог?

– Богочеловек, если сказать точнее… То есть Бог, воплотившийся в человека.

– Зачем?

– Чтобы спасти людей. Насколько я знаю, надо было принести жертву за человечество и от лица человечества, а никто не мог сделать этого, кроме Бога, – объясняла Людмила Викторовна. – Поэтому Бог принес ее в человеческом виде. Он также оставил людям учение, как надо жить.

Несколько секунд класс молчал. Что-то было во всем этом особенное, не до конца понятное, но значительное. И еще привлекало то, как разговаривала с ними учительница – совсем по-взрослому, словно сама раздумывала над своими словами и попутно советовалась с классом.

– А Иисус Христос как-нибудь помог Герде? – спросила вдруг Маша Малышева.

– Ах да! Я как раз хотела вам рассказать, – спохватилась Людмила Викторовна. – Вернее, прочитать. Андерсен написал об этом, но сохранилось только в старинных книжках. Потому что советская цензура выбрасывала этот текст… Вы знаете, что такое цензура?

После того как объяснили значение слова, Людмила Викторовна достала из сумки книгу с пожелтевшими от времени страницами. Оказывается, Андерсен написал о том, что, подходя к замку Снежной Королевы, Герда читала «Отче наш» – главную молитву, которую принес на землю Иисус Христос. Этим она отбивалась от нападавших на нее снежных хлопьев, которые на самом деле были передовыми войсками Снежной королевы. «Было так холодно, что дыхание девочки сейчас же превращалось в густой туман, – читала учительница. – Туман этот все сгущался и сгущался, но вот из него начали выделяться маленькие, светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах и копьями и щитами в руках. Число их все пребывало, и, когда Герда окончила молитву, вокруг нее образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячу кусков. Герда могла теперь смело идти вперед; ангелы гладили ее руки и ноги, и ей не было уже так холодно».

– Круто! – не удержался Славка. – Чтобы от слов получался туман, из которого выходят воины!.. А вы знаете эту молитву – «Отче наш»?

Людмила Викторовна покачала головой, и тут уже прозвенел звонок. Литература была у пятиклассников последним уроком, школьный день закончился. Все стали поспешно запихивать в портфель книжки, тетради; шуметь и галдеть, торопясь скорее домой. Тех, кто оставался на продленный день, Людмила Викторовна повела в столовую. А Тимка сидел на месте, пораженный внезапно возникшей мыслью: да ведь это ему, как Герде, надо пуститься в странствия и спасти любимого человека от злых чар! Найти настоящего папу, которого украли злые силы… Как же он раньше не додумался?!

– Ты идешь домой? – подбежал к нему Славка.

– Я потом… Я сегодня дежурный, – отговорился он первым, что в голову пришло.

– Твоя разве очередь?

– Людмила Викторовна просила, – процедил сквозь зубы Тимка: он не любил врать, но сейчас ему было необходимо остаться наедине с собой.

– Давай, помогу тебе отдежурить? – продолжал клеить общение Славик.

Тимка замотал головой. По лицу друга было видно, что он может наконец обидеться, – но тут сзади на него навалились Аркашка Меньшебратов и толстый Денис, которым хотелось устроить кучу малу. Славка на своей спине выволок их из класса, и все трое клубком покатились дальше, к лестнице.

Конец ознакомительного фрагмента.