Читаем без скачивания Хамелеон и Бабочка - Татьяна Грачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поравнявшись с пешеходным переходом, водитель иномарки неожиданно затормозил, хотя мчался с явным намерением проскочить перекрёсток в последние секунды. Водитель газели, следующей за «крокодилом», не ожидал такого манёвра и на всей скорости вписался в его багажник. Обе машины вылетели на проезжую часть.
Сигнал Скорой уже не звучал далёкими вспышками, внезапно оглушил рёвом чуть ли не над ухом. Реанимационная ярко-жёлтая машина не успела притормозить и вонзилась в развернувшуюся поперёк дороги газель. Искорёженная иномарка снова оказалась под ударом, её отбросило в сторону пешеходов, замерших истуканами в опасной близости от дороги. Они кинулись врассыпную, но успели не все. Двоих просто снесло и впечатало в забор.
Скорая проехалась ещё несколько метров и, завалившись на бок, рухнула в бетонированный вдоль обочины канал. Послышался скрежет и визг тормозов.
Ещё одна машина не успела остановиться и влетела в слипшиеся на середине дороги автомобили, отскочила, словно мячик и сделала полуоборот вокруг своей оси. Сила удара уже не была такой ошеломлялющей, металл прогнулся, но салон практически не пострадал.
Иномарка, виновница аварии, сплющилась с нескольких сторон и почти не напоминала автомобиль, скорее груду железа. Скорая лежала на боку, продолжая вращать колесами, напоминала беспомощного перевёрнутого вверх лапами майского жука. Вокруг газели, начали собираться люди.
Всё произошло за считанные секунды. Максим не успел понять, как солнечное утро, увенчавшееся спасением жизни, превратилось в такую страшную катастрофу. Прежде чем девушка, о которой он уже забыл, выронила упаковку с кормом для попугаев и начала медленно оседать, он успел вызвать МЧС.
Максим подхватил её под мышки и замер, продолжая рассматривать место трагедии. Времени прошло совсем немного, а дорогу уже перекрыли. Гомон голосов, крики, разговоры и ругательства слышались со всех сторон. Максим перехватил бесчувственное тело удобнее и отошёл со своей ношей к ближайшему магазину. Он аккуратно опустил девушку на ступени, подложив под голову сумку. Снова посмотрел на дорогу. Никак не мог отвести взгляд от жуткого зрелища. Почему такие вещи всегда притягивают, словно магнитом? Невозможно не смотреть, когда на твоих глазах обрывается жизнь.
На тротуаре столпились пешеходы, успевшие спастись от смертоносной иномарки. Среди них была и Зоя. Она выглядела растерянной и удивленной, прижимала ладони к губам и что-то шептала. Кажется, молилась и ругалась одновременно. Она не пострадала, только джинсы испачкала и выглядела ещё более взъерошенной.
Максим дождался, когда девушка на ступеньках придёт в себя, и побрёл домой. Когда он уходил, на месте аварии уже работали спасатели, воздух потяжелел от запаха крови. Кроме неравнодушных и шокированных, в стороне столпились зеваки, снимающие чужое горе на телефоны. Они хаотично перемещались, сталкиваясь плечами, пытались выхватить наиболее удачные кадры, желательно с видом на трупы, или хотя бы алые пятна. Вечером Дину будет ждать новый выпуск местных жутких «Новостей» ещё и с комментариями очевидцев.
Такого с Максимом ещё не случалось. Почему открытка касалась спасения одной жизни, когда авария унесла как минимум четыре? Ещё неизвестно, что произошло с пассажирами Скорой. Реанимационная машина не просто так торопилась в больницу.
Кто решает, чья жизнь должна продолжаться? Чем эта девушка с попугайским кормом так важна для будущего и почему не важны погибшие в аварии? Вопросов было много, они толпились в голове, смешиваясь с непривычным чувством беспомощности.
Лёгкости и радостной наполненности как обычно после выполнения задания, не случилось, наоборот, навалилась такая тоска, хоть вой. Максим забыл об обещании вернуться в кондитерскую и побрёл домой. Открытка всё ещё жгла карман и казалась невероятно тяжёлой.
На звонок в дверь глухим лаем отозвался Димон. Дина творила красоту в «багетной мастерской» и обещала вернуться к ужину. Отгоняя весёлого и не в меру приставучего пса, Максим прошёл в спальню, достал со шкафа несколько коробок из-под тортов, хранящих его коллекцию. Самой последней извлёк узкую обувную, похожую на маленький гробик. Её и открыл первой.
На дне лежало несколько открыток, немного мятых и побледневших. Каждую он помнил чётко, словно достал их из почтового ящика только вчера. Открытки-неудачницы. Самая первая, полученная в пятнадцать лет, тоже была здесь. Он тогда вообще не понял, что от него требуется, просто из любопытства пошёл по адресу, указанному в строке отправителя.
До поступления в институт он жил у бабушки за городом, успешно покорял сердца одноклассниц и увлекался всем на свете, гордо нёс звание старосты класса и купался в привилегиях первого «парня на деревне». Любопытство, позёрство и неуёмная энергия определяли девяносто процентов его поступков.
Адрес привёл его в дом, где случилось горе. Хозяева готовились к похоронам. От Максима требовалось загадочное действие — «помешать соседу этой семьи облить ворота трупной водой». Звучало это как строчка из ужастика, но благодаря бабушке Максим не удивлялся причудам человеческой фантазии и к суевериям относился с должным почтением. Плевать через левое плечо отучился только в третьем классе, а перекрещивать рассыпанную соль — в пятом. Однажды, в школьной столовой, будучи выпускником, он забылся и по привычке осенил крестом белую кучку. Дружный хохот не заставил себя долго ждать. Максим догадался перевести оплошность в шутку: перекрестил всех, кто находился рядом и пожелал выйти из столовой живыми. Благо краснеть не умел, и одноклассники легко поверили в его лицедейство.
В первый раз он не помешал, просто проследил за соседом и убедился, что тот сделал именно то, что было написано на чудной открытке. Тайный отправитель не ошибся и точно предсказал будущее. К чему в итоге привело его невмешательство, куда повернула судьба, Максим так и не узнал. После похорон эта семья недолго прожила в Краснодаре, почти сразу они продали дом и уехали.
Получив следующую открытку, Максим уже не колебался, вмешался и сделал всё как нужно. Первую удачную он помнил лучше всех. Кажется, тогда всерьёз задумался о том, чтобы стать кондитером.
Чуть позже он обратил внимание на странные ощущения, предшествующие пополнению почтового ящика. Поначалу приписывал это подростковым гормональным качелям. Разговаривать с бабушкой о причудах своего взрослеющего тела стеснялся, мама чаще отсутствовала и явно не годилась на роль внимательной слушательницы. Отца он никогда не знал. Фамилию носил по маме, а отчество ему «подарил» режиссер любимого бабушкиного фильма «Бриллиантовая рука». Пришлось Максиму получать половое воспитание посредством популярной тогда у молодёжи газеты «СПИД-Инфо».
Свою «почтовую избранность» он принял как должное — легко и с удовольствием. Ни с кем не делился персональной тайной, с упоением наслаждался возможностью влиять на будущее.
