Читаем без скачивания Ангел в темноте - Юлия Лешко

– В чем дело-то? – устало спрашивает мама.

– Во мне, – честно отвечаю я. – Я чувствую, что ко мне все просто привыкли, что ли. Зрители, коллеги, муж. Я расту, изменяюсь, старею, наконец. И отдаю им всем больше, чем получаю! Я просто обозначена как-то, ну и ладно. Наверное, мне этого уже мало.

– Тебе хочется большого и сильного чувства от них от всех? – надо же, мама иронизирует. А я не буду:

– Да, ответного чувства.

Мама настроена юмористически:

– С мужем – это понятно. Хотя мне кажется, Миша относится к тебе даже лучше, чем…

– Чем заслуживаю? – кротко вопрошаю я.

– Нет, чем раньше. Ну ладно, это мое мнение. А как ты проверишь, вот со зрителями? Они должны поцеловать экран, когда ты на нем появляешься?

Как я легко начинаю злиться в последнее время!

– Знаешь, легче всего смеяться над тем, чего не понимаешь. Попробую на примерах из жизни… Миша – бизнесмен. Он работает, вкладывает деньги, ну что еще… Разрабатывает стратегию, строит планы, реализует их. И конечный результат – налицо. Ты воспитываешь мою дочь, меня воспитываешь до сих пор («просвистело и ухнуло прямо в мой огород», как говорит мама), и результат тоже виден.

– Заметен, прямо скажем, – вставляет мама свои ответные «пять копеек».

– А у меня результат может быть один – признание коллег, профессионалов. Потому что их признание – это реальное подтверждение моей пусть не очень заметной, но вовсе не призрачной популярности у зрителей. Все связано. И знаешь, не так обидно, когда работаешь год из года, и это воспринимается как должное. Обидно, когда вроде бы заметили, но решили ничем не отмечать. По здравому, так сказать, размышлению.

Мама обдумывает мои слова. Я молчу. Не жду, что она выдаст какую-то сентенцию, которая меня утешит или объяснит что-то. Что объяснять, зачем утешать… Так и происходит: утирать мои невидимые миру слезы никто не собирается.

– Пойдем, чаю попьем, – говорит мама, направляясь на кухню.

Мы пьем чай и едим чудные пирожки с капустой и картошкой. Мама не боится располнеть: очень уж она у меня энергичная. Я, будем считать, тоже.

За окном вечереет. Сгущаются сумерки. Мама поворачивает голову смотрит в окно. У нее красивый профиль: правильный нос, брови вразлет… Мне достались мамины брови и папин нос. Давно я не ездила к папе, в Молодечно… И мама вдруг говорит, будто подслушав мои мысли:

– Помнишь, я тебе говорила давно: «Однажды я буду жить в городе, и у меня за окном будет море огней». Думала, что это про ту нашу квартирку, в Молодечно, а это было про вот этот мой дом. Смотри, какие огни внизу… Спасибо вам, дети, вы у меня лучше всех.

Горло перехватывает… А внизу сияет и переливается вечерней светомузыкой столица. Вон там, чуть левее – проспект Победителей, высотные отели, казино, реклама, если посмотреть на восток – сверкает разными цветами «бриллиант» Национальной библиотеки. Столичные дороги пестрят светлячками машин, автобусов, трамваев… Мама отводит глаза от окна, с будничным звяком ставит чашку на стол, смотрит на меня и произносит:

– А теперь рассказывай, что у вас все-таки случилось с Мишей. Или с кем-то другим?

Глава 7

«Звездный бал»

Как все началось? Красиво…

На нашем канале запустили очередную «развлекаловку», супер-пупер-мега-шоу: лицензионный проект «Звездный бал». Обкатанный, кажется, уже во всем мире, и во всем мире имеющий успех: медийные персоны танцуют с профессионалами, пары соревнуются, что-то там выигрывают. Кто-то сразу умеет танцевать, кто-то учится на глазах у зрителей. Правда, интересно! И шоу продолжается бесконечно: зрелище того стоит. Зрители в восторге, звезды, по-моему, еще больше восхищены. Замечательно!

Сразу было решено, что вести программу буду я: во-первых, я хорошо вписываюсь в формат, во-вторых, сама неплохо танцую. Оставалось только найти мне партнера-ведущего. Предполагалось, что мы, ведущие, сами должны хоть немного потанцевать, не для конкурса, конечно, а для антуража – это логически вписывается в контекст шоу: пара-тройка па в кадре должна смотреться эффектно. И тут выяснилось, что единственный из моих коллег, кто умеет танцевать, это Игорь Сорокин. Но он ниже меня ростом и смотримся мы рядом просто забавно. То, что симпатяга Игорь ниже меня, и раньше бросалось в глаза, это очевидно. Но в данной ситуации этот факт было до слез обидно признавать: танцует-то он и правда великолепно – долгое время занимался в студии бального танца.

Была сделана попытка подыскать замену мне по принципу «те же данные, но ниже ростом». Ни одна кандидатура не прошла («браво, Рита!»): здесь очень важен момент импровизации, а импровизировать в кадре трудно порой даже лучшим из нас. Я умею.

Вернулись на исходную позицию и стали «скрести по сусекам» в поисках партнера для меня. Предложенный в качестве варианта конферансье из мюзик-холла, остряк, умница, хохотун с ослепительной улыбкой, довольно сносно танцующий вальс, не подошел тоже. Чтобы вписаться в формат и общаться с нашими звездами на равных, ему пришлось бы тщательно изучать их творческие и личные биографии. Он их попросту не знал! Кроме, разумеется, поющих на эстраде. А ведь для участия в конкурсе были заявлены и киноактеры, и спортсмены, и музыканты, и циркачи. Со многими из них я знакома лично, почти все были у меня в утреннем эфире, некоторые – не по одному разу. Итак, нужен был человек, отвечающий вот таким суровым требованиям: «свой среди своих», знающий всех не понаслышке, высокий, красивый, обаятельный, умеющий и поддержать конкурсантов, и пошутить экспромтом, и главное – танцевать!

И тогда свою кандидатуру предложил он, сам Сергей Александрович Сосновский, наш многоуважаемый шеф. Оказалось, что в юности он тоже увлекался бальными танцами.

О-о-о… Как он вошел в студию! Конечно, я его видела не в первый и даже не в сто первый раз. Но увидела все же впервые.

«С чего начнем?» – спросил он. «С танца!» – бойко ответила я.

С танца все и началось…

Несколько фонограмм он взмахом руки отменил: «Нет, не фокстрот, нет, не ча-ча-ча…» А когда раздалось тягучее танго «Stop» из фильма «Горькая луна», он сделал знак: «Да!»

И обнял меня.

Я вспоминаю этот момент каждый раз, когда он прикасается ко мне. Хотя это неповторимо. Кто-то говорит о своих первых ощущениях, что это похоже на удар током. Нет, конечно. Я, привыкшая связывать с «живой жизнью» самые смелые фантазии, не буду даже вспоминать про поражение электричеством. Испытала однажды на себе, еще в раннем детстве. Там – болевой шок, пусть сиюминутный, здесь же был чистый чувственный восторг!

Как и положено в танго, одной вытянутой рукой он взял и приподнял мою, другой обнял меня чуть выше талии. И «сообщил движение» нашей паре, двинув меня в нужную сторону. Он смотрел мне в глаза, и эти глаза улыбались. Но лицо оставалось чуть отстраненным – так ведь и нужно танцевать танго! А вот я улыбалась, как дура, потому что меня никто и никогда так не кружил, не обнимал, не отталкивал и не принимал в объятия, как он. Хриплый голос певицы Сэм Браун уносился все выше, а моя танцующая душа летела в сверкающую пропасть. Существительное «пропасть» и глагол «пропасть», как можно заметить, однокоренные слова. У них ударение в разных местах, а по смыслу они очень близки. Вот я и пропала. Я влюбилась.

Мы танцевали и танцевали, а потом фонограмма закончилась. Он галантно поцеловал мне руку, я сделала глубокий реверанс. Раздались такие аплодисменты, которых эта студия не слышала потом ни разу во время самого конкурса! Все сбежались ближе к танцполу и хлопали, хлопали, кричали «у-у!» и даже свистели, как на рок-концертах. Я чуть не лопнула от счастья!

«Кажется, у нас получилось, да, Рита?» – спросил он. И я почувствовала, что заливаюсь румянцем. «Да», – сказала я с интонацией невесты, стоящей под венцом.

Ну, это уж потом мне Наташка открыла глаза на репутацию Сосновского как самого опасного сердцееда в масштабах нашего профсоюза. А может – и за его пределами! Потом. Когда было поздно, безнадежно, безвозвратно.

Передача шла в записи, поэтому иногда за смену удавалось записать два-три эфира, по-разному. Наши звезды танцевали, кокетничали, красовались перед камерами, стараясь быть элегантными и пластичными, обаятельными и обворожительными. Я делала все то же самое, только посвящалось это не зрителям (пусть простят меня), а ему. Он был безупречен! И если меня можно было упрекнуть в излишнем кураже, то Сергей Александрович держался джентльменом и с конкурсантами, и со мной.

Вспоминаю то время, и до сих пор меня охватывает дрожь волнения. На работу я бежала как на свидание. Прекрасно зная, что придется переодеваться и наносить студийный грим, сто раз меняла наряды, тщательно красилась, меняла духи. Духи-то оставались на мне в любом случае! В ход пошла редко мной употребляемая «тяжелая артиллерия» – «Черная магия» и «Гипноз». Эти на самом деле тяжелые, цепляющие, волнующие ароматы, как оказалось, он не выносил раньше. Но в атмосфере этой ярмарки тщеславия они были очень кстати. И он привык: это для него был не мой запах, а запах «Звездного бала».