Читаем без скачивания Ремейк Нового года - Анна Литвинова

— Но я не пью… — робко проговорила Варя.

— Когда шампанское разлито, его надо выпить, — категорически заявила гостья. — Я дипломированный врач и говорю тебе: в данной ситуации — лучшее лекарство.

— Слушай, я не могу без закуски, — неуверенно молвила Варвара. Господи, только бы она клюнула! — Может, принесешь? У меня в холодильнике шоколадка завалялась. Я не доковыляю на таких каблучищах, разучилась.

Зараева вскочила и отправилась на кухню. Она, кажется, потеряла бдительность — потому что уже, похоже, не сомневалась в своей победе.

Когда женщина исчезла из комнаты, Варя быстро поменяла бокалы местами.

Гостья вернулась с шоколадкой, положила на стол.

— Ну, за твое преображение и за твой успех! — провозгласила она. — Пьем до дна!

Девушки чокнулись. Зараева украдкой глянула на часы. Хозяйке дома ничего не оставалось делать, как выпить. Шампанское вроде оказалось с нормальным вкусом, но Варя не слишком часто в своей жизни пила настоящее французское, чтобы утверждать с уверенностью.

— А теперь, — жизнеутверждающе воскликнула гостья, — мы займемся твоим макияжем. Где у тебя самое большое зеркало?

Она подхватила свою необъятную сумку, и девушки прошли в спальню. Зараева усадила Варю на вертящийся стульчик перед маминым трюмо.

— Ох, что-то мне в голову ударило, — пожаловалась Кононова слегка заплетающимся языком.

«Что, интересно, было в том бокале? И какой реакции она от меня ждет? Неужели она хотела меня банально отравить? Нет, не похоже, убийцы не меняют свой почерк… Наверное, подмешала в шипучку какой-то препарат, подавляющий волю…»

Зараева встала у нее за спиной, положила руки на голые плечи. Варя видела ее в зеркале, возвышающуюся над собой. На секунду стало страшно.

— Ты так хороша…Ты так красива… — приговаривала черноглазая, чернобровая гостья. — Ты уверена в себе… Ты великолепна…

Снова украдкой глянула на циферблат — и вдруг резким движением развернула вертящийся табурет на сто восемьдесят градусов, наклонилась к Варе и схватила ее обеими руками за щеки. «Кажется, она решила, что ее снадобье начало на меня действовать. Надо подыграть ей: сделать взгляд совсем безвольным».

Хищные глаза Зараевой оказались на расстоянии полуметра. Они впивались в мозг.

— Ты — несчастна! — вдруг проговорила она непререкаемым тоном. — Ты несчастна сейчас и будешь несчастна всегда!

— Что ты такое говоришь… — пролепетала Варя.

— Ты слишком много ошибок сделала в своей жалкой, никчемной жизни! — продолжала преступница. — Рядом с тобой — никого нет. Ты одинока, и так и будешь одинока, если не найдешь в себе силы покончить со всем сейчас. Все люди, которых ты любила, ушли от тебя. Ушли и мама с папой. А почему? Ты, ты во всем виновата! Ты недостаточно их любила! Ты могла бы спасти отца от сердечного приступа, если бы начала действовать вовремя! Ты могла бы спасти мать — если после смерти отца проявляла бы о ней больше заботы, повезла бы ее отдыхать! Ты… ты не заслужила жить! — выкрикнула она.

— Да, да… — растерянно проговорила Варвара.

Глаза девушки наполнились слезами — совсем не наигранными. Даже ее — знающую, зачем и с какой целью Зараева произносит столь ужасные фразы, убийственные слова преступницы травили, жгли, язвили, обжигали. Что же тогда говорить о неподготовленных, несчастных, замороченных людях!

— Тебе — пора уйти из этого мира! — непререкаемо скомандовала Зараева. Затем заговорила мягко: — Все, довольно, одним шагом ты прекратишь свою боль, свои страдания. Всего лишь миг — и наступит вечность. Счастливое отдохновение от всех мук.

— Я должна? — прохныкала Варя. Просительно заглянула в глаза преступницы. И заметила в них перемену. Только что они были режущими, будто черные лазеры, — и вот уже поплыли, стали терять фокусировку. Препарат, растворенный в шампанском, кажется, начинал действовать.

Однако руки преступницы, словно невзначай, расстегнули ожерелье, обвивавшее шею девушки.

— Иди… Ступай к окну… Я помогу тебе… — Голос Зараевой зазвучал не столь уверенно, как прежде.

Варя встала во весь свой рост и совершенно неожиданно для преступницы весело засмеялась.

— Что с тобой? — невольно вырвалось у гостьи испуганное.

— Со мной — все хорошо. А вот с тобой — плохо. Ты хотела, чтобы я выпрыгнула из окна? Как муж продюсерши Рутков? А сама не хочешь попробовать?

В глазах Зараевой мелькнул ужас. Но Варя продолжала:

— Я все про тебя знаю. И про Александра Барсукова, которого ты заставила повеситься — ради квартиры в Королеве. И про несчастного Артема Веретенникова из Питера. А сейчас… Сейчас ты, между прочим, покушалась на жизнь сотрудника правоохранительных органов! Поэтому тебе светит пожизненное — слышишь, пожизненное!

Зараева, отравленная своим же препаратом, стояла, покачиваясь, держа в одной опущенной руке уже ненужное ожерелье.

— Зачем тебе жить? — воскликнула Варя. — Весь свой век провести в тюрьме? Стареть там и в конце концов сдохнуть? Лучше тебе умереть сейчас. Красиво умереть! Иди к балкону, иди! Всего один шаг — и ты будешь избавлена от всех дальнейших страданий!

— Нет!!! — неожиданно очнувшись, выкрикнула Зараева.

Она вдруг выхватила из своей сумки скальпель и ринулась на Варю. Девушка, хоть и не ожидала нападения, приемом самбо все-таки успела отбить руку с ножом. Скальпель полетел под кровать, а Зараева, отброшенная Вариным ударом, тяжело опустилась на колени, закрыла лицо руками и зарыдала.

В комнату вошли капитан Федосов и еще двое оперативников.

— Вы, гражданка Зараева, задержаны, — объявил Борис, наклонился, отнял руки преступницы от лица и защелкнул на них наручники.

— Не забудь взять ее бокал на экспертизу, — устало посоветовала Варя. — Надо узнать, что она подмешала в шампанское. Хотела отравить меня, а траванулась сама.

— То-то я смотрю, — усмехнулся Федосов, — что она такая на все согласная. Я уж думал, грешным делом, ты ее так напугала. А оказывается, она сама себя…

И Варя еще раз уверилась, что их соперничество с Борисом будет продолжаться и дальше. Но ей хотелось длить и длить это состязание…

Прошло несколько дней, и снова была та же квартира, и капитан Федосов в ней, и то же платье, и те же туфли на высоченных каблуках на хозяйке. Только вот ожерелья, послужившего главной приманкой для преступницы, на шее Вари не было. И, слава богу, не было в квартире ни Зараевой, ни кого-то еще. Зато было предощущение праздника.

Федосов заехал за Варей, а она спросила: «Ну, как я тебе?» — и ловко прокрутилась перед ним на каблуках. И тут же вместо ответа оказалась в его объятиях. Его руки нетерпеливо спускали с ее плеч бретельки, а нежные губы целовали шею.

— Пусти, ты помнешь мне прическу! — отбивалась со смехом Варя.

— До головы не дотр-ронусь! — прорычал Борис.

— И макияж испортишь!

Вместо ответа капитан легко подхватил ее на руки и понес в спальню.

Очень мало кто, честно признаться, носил Варю на руках — не те у нее стати! — и забытое ощущение оказалось восхитительным, чертовски упоительным. Федосов бережно опустил девушку на кровать. «Подумать только, — мелькнуло у нее, — не будь этой гадины Зараевой, мы бы с ним никогда не встретились…»

Борис нежно приник к ее губам, и все мысли кончились, Варю затопила волна удовольствия…

Нагадали убийство

Римке в последнее время везло на убийства. То ли она их сама своим неугомонным характером притягивала, то ли место работы — детективное агентство Паши Синичкина — сказывалось… Но обо всем по порядку.

Новогодние каникулы рыжекудрая секретарша проводила дома, в родном городе. Бой курантов, как в семье было заведено исстари, встретила с родителями. Прочие выходные проводила с друзьями и подружками, благо их на родине осталось ох как немало. Ходили на лыжах в близлежащих лесах, в кафешках часами просиживали, в баньке парились. На Святки Римму и еще четверых подружек пригласила к себе в загородную избушку Эля Черногрядская.

— Гадать будем! — возбужденно предложила она. — Как раз самое подходящее время для гадания, от Рождества до Крещения… Крещенская вода с нас потом все грехи смоет!

— Тебе-то зачем, Элька, гадать! — усмехнулась в ответ Римма. — У тебя муж уже есть.

— А ты думаешь, раз муж есть — значит, жизнь кончена? — парировала подруга. — И гадать больше не на кого? И желать нечего?

Девушки, старые знакомые, отправились на свой гадательный девичник вшестером. В загородный домик их отвез муж Эли Черногрядской — Иван. Разместились все в его машине — пусть стареньком и праворульном, но «Лэндровере». И даже в багажник на крыше ухитрились уместить пять пар лыж — все, за исключением Римки, завтра собирались кататься.