Читаем без скачивания Ремейк Нового года - Анна Литвинова

И Эля, не успели девушки ее задержать, выскочила за дверь. Римка, самая шустрая, кинулась за ней. Выбежала на крыльцо — но спина упрямой подружки уже исчезла за мутной пеленой метели…

…А через три часа, в начале двенадцатого ночи, рыдающая Черногрядская позвонила девчонкам и сказала, что только что добралась до дому и обнаружила своего мужа Ивана убитым. А еще через три часа — девушки сразу снялись и отправились в город — они пришли в дом убитого и услышали, как судебно-медицинский эксперт говорит одному из оперативников: «Смерть Черногрядского наступила от восьми до девяти часов вечера, ни в коем случае не позже половины десятого…»

Возвратившись в Москву в первый рабочий день нового года, Римка рассказала своему начальнику, частному детективу Паше Синичкину, о святочном происшествии.

— Конечно, — сказала она, завершая повествование, — моя подруга Элька оказалась главным, если не единственным подозреваемым. У нее и мотив был (у какой жены нет причины своего супруга убить?!). Тем более что тот ей, все говорили, изменял. И гадала нам на «Онегине» именно она, и книжка ей принадлежала. И как раз она назвала роковую страницу и строчку.

— Значит, она запросто могла все подстроить… — глубокомысленно заметил Синичкин. — И Пушкин не случайно ей выдал страшное предсказание…

— Да, — закричала Римка, — но!.. Загвоздка-то заключалась в следующем. Как Черногрядская могла покончить с мужем, если судмедэксперт сказал, что он был убит в девять вечера, максимум в половине десятого — а Эля ушла из нашей сторожки в половине девятого? И метель тогда занесла дороги, ни одной машины не было… А пройти по сугробам пятнадцать километров — как минимум три часа нужно…

— Может, у твоей Эли был сообщник, который убил Ивана? Или хотя бы подвез ее на каком-нибудь вездеходе к месту убийства? — заметил Павел.

— Я тоже сначала так подумала, — кивнула Римка. — Но если был сообщник, зачем Эльке вообще понадобилось срываться в город? Сидела бы с нами, свое алиби подтверждала… Нет, сообщник — слишком простое и не объясняющее все факты толкование… И тут… — Она сделала интригующую паузу. — Тут я как раз вспомнила один роман Агаты Кристи. Он назывался «Загадка Ситтафорда». Там была похожая ситуация: люди проводили спиритический сеанс, и дух вдруг сказал присутствующим, что убили их соседа… Помнишь?

— А я не читал, — с блистательной небрежностью откликнулся Синичкин.

— Тогда я тебе тем более расскажу, — с оттенком мстительности молвила помощница, — когда разгадку знаешь, удовольствия от детектива уже не получишь… Так вот, в романе бабушки Агаты от дома, где происходил спиритический сеанс, до того места, где жил убитый, было часа три ходу, и так же, как в нашем случае, метель мела, машины проехать не могли… Один из тех, кто гадал, обеспокоился и пошел навещать соседа… И тоже на него никто подумать не мог, что это он убил. Не мог он успеть. Ведь судмедэксперт установил: замочили человека максимум через полчаса, когда тот из особняка вышел… Но у злодея, оказывается, были припасены неподалеку лыжи, а имение (как и в нашем случае) находилось на горе, и жертва (как и у нас) проживала в долине… Убийца встал на лыжи и довольно быстро — под горку-то! — добрался до места преступления… А девушка по имени Эмили Трефусис, ведущая по своей инициативе следствие, об этом догадалась и убийцу изобличила…

— А ты? — остро глянул на секретаршу Пашу. — Ты, Римка, убийцу изобличила?

— Почти, — кивнула девушка. — Я к Эльке пришла и сказала, что все знаю. И чтобы она лучше сама в милицию с повинной явилась.

— Послушалась она тебя?

— Послушалась, — кивнула Римма. — Теперь ее судить будут. Жалко, конечно… Но в деле есть смягчающие обстоятельства: муж, оказывается, не просто ей изменял, а еще и бил ее, и об этом все Элькины подружки на суде скажут, я тоже поеду…

— Все равно твоей Черногрядской светит сто пятая, часть первая. От шести до пятнадцати… — вздохнул Синичкин.

— Давай, Паша, не будем о грустном… Теперь ты видишь: преступники книжки стали читать. И методами, описанными в детективах, пользуются. Пора и тебе что-нибудь, кроме «Советского спорта», прочесть. Хотя бы ту же Кристи…

Синичкин пренебрежительно махнул рукой:

— Враки все это. Твоя Элька книжек начиталась, намудрила — поэтому ее и разоблачили. А дала бы мужу скалкой по башке, может, и обошлось бы: аффект, то-се…

— Ученье — вот чума; ученость — вот причина, — усмехнулась Римма.

— Опять ты со своим Пушкиным, — поморщился Синичкин.

— Это не Пушкин, а Грибоедов!

— Тем более, — припечатал твердолобый Павел.

Смерть на вечеринке

На подобных вечеринках Диме Полуянову еще не приходилось бывать — хотя журналистская судьба забрасывала его и на миллиардерские тусовки в Куршевеле, и в пивные таежные поселки. Однако нынче молодой человек впервые шел на «корпоратив» не в качестве репортера, а как приглашенная звезда. Издательство «Фобос» проводило новогоднюю вечеринку в ресторане «Изба рыбака». Полуянову прислали именное приглашение.

Журналист воспринял его как дополнительную компенсацию за каторжный труд литератора. Ведь в нынешнем году он наконец-то внял советам друзей и сподобился живописать свои многочисленные приключения в документальном романе. Писательская тусовка, равно как и высокий тираж, и неслабый гонорар, явились неоспоримыми свидетельствами успеха романа и его автора.

Издатели гуляли на широкую ногу. В огромном зале накрыли пару десятков столов, рассчитанных на восемь персон каждый. Сияли белоснежные скатерти. Свет отражался от сверкавшего хрусталя. Влажно поблескивала черная икра. Распорядители, все как один с рациями и наушниками, подвели Диму к его столику.

Полуянов уселся, когда прочие гости уже собрались. Журналист за свою многолетнюю карьеру в совершенстве овладел важным навыком: появляться на любом мероприятии позже всех — но при этом никогда не опаздывать к его началу. Он развернул льняную салфетку и раскланялся со своими соседями.

Даже не будучи представлен, Полуянов знал всех своих сотрапезников и в лицо, и по именам. За его столиком оказались люди, прославившиеся в различных областях культуры, сподобившиеся (как и он) написать книги.

Во главе стола восседал Антон Хмелев — лихой телеведущий с ранней сединой, автор скандальной автобиографии «Брюнетки, блондинки, рыжие», в которой он открытым текстом живописал свои романы с множеством известных женщин.

Напротив телевизионщика сидела дама, что не поддалась его чарам, — актриса Ирина Манирова. Видимо, протокольный отдел издательства схалтурил — потому что о неприязни Манировой и Хмелева знали многие. В своей книге телевизионщик дал актрисе самую уничижительную характеристику. Та в долгу не осталась и в многочисленных интервью недвусмысленно намекала, что Хмелев просто мстит ей за то, что она отказалась разделить с ним ложе. И вот теперь Манирова сидела, поджав губы, прямая, как шомпол, и, похоже, раздумывала, а не покинуть ли ей благородное собрание в знак протеста против столь нежеланного соседства.

Положение попытался спасти Илья Понарин — один из тех, с кем Полуянов был знаком лично. Понарин, очень толстый молодой человек со щеками, возлежавшими на плечах, служил пиар-директором издательства «Фобос». Хитрый, умный и циничный, он действовал мытьем и катаньем, грубо льстил журналистам и выкручивал им руки — и все для того, чтобы проталкивать в газеты, телеящик и на радио заметки, восхваляющие его компанию.

— Давайте, господа, выпьем за «пэ-зэ-дэ»! — Пиарщик вскочил. — То есть за присутствующих здесь дам! Мужчин попрошу встать. За вас, дорогая, великолепная и несравненная Ирочка, блистательная актриса и очаровательный человек!

Манирова ответила Илье благосклонным взглядом. Однако тост не слишком понравился двум другим дамам, что присутствовали за столом. Недавно повесившая коньки на гвоздь и взявшаяся за перо Наташа Безруцкая, олимпийская медалистка и трехкратная чемпионка мира, с кислой миной поблагодарила Илюшу и холодно кивнула актрисе. От пиарщика не укрылось ее настроение, и он расширил свой тост:

— Я также хочу выпить за несравненную Наташу, великую фигуристку и прекрасную девушку. — И он склонился перед Безруцкой в глубоком поклоне.

Несмотря на то что третья дама, сидевшая за столом, не проявила никаких признаков недовольства, Илья не обошел вниманием и ее.

— Я поднимаю свой бокал за редкий сплав ума и красоты, замечательную Веронику Нилову, которая дала подробнейшие и вывереннейшие инструкции всем женщинам Москвы, России и планеты, как обращаться со столь несовершенным механизмом, как мужчины!

Вероника Нилова, дама под сорок (выглядевшая, впрочем, на тридцать), доктор психологических наук и автор бестселлера «Как заарканить мужчину своей мечты и владеть им безраздельно», мягко улыбнулась толстяку Илюше и звучно произнесла: «Спасибо».