Читаем без скачивания Повесть о белом скитальце - Игорь Смирнов

Парень лукаво почесал за ухом.

- А может, я боюсь, дядюшка Шарло. Сперва вы мне скажите, а уж там поглядим.

- Экий ты, брат! - засмеялся лесник. - Такой великан, ярд в плечах, и боишься! Да на тебе пахать в пору!.. Тю, стыд какой! - Бовье брезгливо поморщился и отмахнулся от Жана, словно от чумного. Потом хитро посмотрел на парня: - Ладно, не красней, будто девица. Порешим так: побредем мы с тобой потихонечку по тропинке, что ведет к роще. По левую руку от мостков, как раз посредине реки, есть мелкое место. Вот туда мы и прыгнем - я будто свалюсь, а ты будто выручать меня. Понял?

- Так ведь как не понять. Жан снова почесал за ухом. - А после суши штаны да рубаху. Небось староста понаделает плетью дырок на моей шкуре!

- Не робей. Уговорю твоего старосту.

- Ну, если уговорите... А чего после, как прыгнем?

- После ты, Жан, станешь орать, чтобы нас, значит, спасали. Парень весело тряхнул лохматой головой.

- Ох, и выдумщик вы, дядюшка Шарло! Представление да и только!

- Дело ли ты замыслил, Шарль? - сказал старый крестьянин. - Слыхал я, с ним шутки плохи.

- Да он уж и сгинул! - загалдели мальчишки.

Лесник опешил:

- Кто сгинул?

- Да рыцарь-то ваш!

- Вот беда... Куда ж это он? - Дядюшка Шарло растерянно огляделся, и глаза его снова оживились. - Никуда не сгинул: вон с полей возвращается!.. Ну-ка, босоногие, марш отсюда, чтоб ни одного рыцарь не приметил! А мы с тобой, Жан Великан, поплетемся к мосткам, как, только Скиталец подъедет к тропинке.

- Смехота! - хмыкнул Жан. - Я хоть рубаху сыму: жалко ведь...

- Сымай, сымай, - нахмурился старый Бовье. - И штаны сымай, и башмаки!.. Вон какой вымахал, под стать тому дубу, а соображения - что тебе у воробья!

- Вы чего, дядюшка Шарло?

- "Чего", "чего". Не купаться идешь, дурень, - дело делать!.. Дошагав до середины моста, лесник притворился и дрогнувшим голосом пробормотал:

- Пресвятая дева... а у меня и впрямь голова кругом пошла! - Бовье покачнулся вправо, влево, ноги у него подкосились - и он грохнулся в воду.

Парень дико закричал и, забыв про свою рубаху, бросился вслед за ним, ухватил его руку, потом сгреб за плечи - с такой силой, что дядюшка Шарло сам взвыл от боли.

- Да полегче ты, медведь! - простонал он. - Я ж живой! Жан от радости сдавил его еще сильнее.

- Храни вас господь, дядюшка Шарло!

- Чего, чего скалишься? Забыл, что делать надо?

- А чего?

- Ори. Парень заорал.

- Так одни коровы мычат, - рассердился лесник. - Ори громче!

- Спаси-ите! - закричал парень во всю глотку. - Тону-у!

- Подходяще, - заметил дядюшка Шарло. - Ори еще.

Но больше орать не пришлось: к ним во весь опор мчался на своем белоснежном коне Скиталец. Остановившись на мгновение посредине моста и поняв, что оттуда не достать, он выехал на берег, спешился, хотел протянуть копье, но оно оказалось коротким. Отыскав три не слишком толстых бревна, он сноровисто перехватил их гибкими ветвями и, столкнув в воду, приказал парню:

- Берите конец, молодой человек, и помогите вашему дедушке взобраться на бревна!

- А я как же? - отчаянно спросил Жан. - Я же не умею плавать! Рыцарь не ответил. Привалил конец плотика большим камнем и вошел в воду, чтобы довести Бовье до берега.

- Теперь вы, - спокойно сказал он. - Держитесь за бревна. Жан всей грудью навалился на шаткий плот. Откинув камень, Уайт медленно подвел бревна к берегу. К речке подошли крестьяне, ребятишки и молча смотрели, как дядюшка Шарль с Жаном отжимали на себе одежду, как бежали потоки воды из доспехов рыцаря. Отряхивая бороду, старый лесник усмехнулся:

- Самое потешное, что я и плавать-то не умею...

- Так и я тоже! - нервно засмеялся Жан.

- Ну вот. А я думал - в крайности поможешь! - Лесник низко поклонился Белому Скитальцу: - Да хранит вас господь, сударь! Если б не вы...

- Если бы не я, вам помогли бы крестьяне, - скромно отозвался рыцарь. Просто я оказался ближе всех. И все же благодарю судьбу, что это посчастливилось сделать именно мне.

- Посчастливилось, сударь?

- Да. Посчастливилось. - Уайт приблизился к коню. - Ну что ж, поехали, Тру?

- Куда вы, сударь? - удивился дядюшка Шарло. - Хоть обсохните маленько! И потом, мне почудилось, будто вы... нездоровы: полдня просидели на одном месте!

Рыцарь кивнул:

- Да, я болен, добрый человек. Болен воспоминаниями.

- Чем, чем, сударь?

Скиталец навел на старого Бовье свою черную щель шлема, но ничего не ответил. Снова повернулся к коню и похлопал его по шее латной перчаткой. Лесник взглянул на крестьян - те беспомощно пожимали плечами, почесывали затылки.

- Сударь, - вдруг осенило дядюшку Шарло, - не пойти ли вам со мною в лес? Вмиг всю хворь как рукой снимет! Живу один, а вдвоем-то куда веселей! Подметив задумчивость рыцаря, он горячо добавил: - Отдохнете, сударь, оглядитесь, наберетесь сил, а там видно будет. Еды на двоих всегда хватит, да и коню корма найдется.

С минуту длилось напряженное молчание.

- Спасибо, - наконец сказал рыцарь, и темный провал над забралом словно просветлел. - Если вы в самом деле не против, я, пожалуй, побуду в лесу дня два.

- Вот и ладно! - оживился дядюшка Шарло. - Малость пообсохнем - ив дорогу. Вдвоем-то оно всегда веселей!

Белый Скиталец повернулся к своему коню и тихо поправил:

- Втроем, добрый человек.

СООБЩЕНИЕ ДЕВЯТОЕ,

где говорится о том, что значит вовремя чихнуть, и еще о добрых глазах и о лесном озере, которое очень похоже на зеркало

Через два дня Уайт не ушел. Не ушел он и через неделю, и лесник добрейшая душа - не скрывал своей радости. Уже на третье утро рыцарь сам напросился в обход, начинал интересоваться жизнью растений, задавал массу вопросов, и Бовье, не привыкший много говорить, почувствовал, как у него устал язык и пересохло во рту.

А однажды вечером после длительного молчания Уайт вдруг сказал:

- Вы даже не представляете себе, дядюшка Шарло, какое большое дело делаете. Вы, по сути, предтеча... Вы не ограничиваетесь обязанностями просто лесника, вы делаете больше - охраняете лес: заботитесь о жизни каждого дерева, вовремя убираете безнадежные, больные растения и сухостой. Все это ох как верно - как сама истина...

Бовье настороженно прислушивался к словам Уайта. Присел на край табурета и замер. Даже глиняная кружка в его узловатых пальцах остановилась на полпути к губам. В маленькой комнатке повисла тишина. Огонь факела лениво колыхался из стороны в сторону. Стоявший при входе кувшин с настоем ивовой коры временами доносил горьковатый запах.

Старый Бовье покашлял и наконец не спеша, с заметным беспокойством отхлебнул из кружки.

- Что-то плохо я понял тебя, дружок, с твоими иноземными словами, произнес он, морща лоб. - Ну да ладно. Творю ли доброе дело - не мне судить. Просто люблю лес, - это скажу тебе точно. А вот передохнуть тебе малость надо бы: притомился. Да и ночь на дворе...