Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джалуа схватил пику и бросился в бой. Он прицелился великану в зад, но отчего-то проскочил мимо. Он остановился и развернулся как раз вовремя, чтобы получить пинка в живот. Джалуа охнул, беспомощно следя за тем, как огромный катуанец размахивается. От удара тыльной стороной ладони по лицу Джалуа почти ослеп. Он набрал полный рот травы и грязи, а лицо болело так, будто ему вышибли глаз.
Солдаты продолжали вопить у него за спиной.
Джалуа сначала хотел было притвориться мертвым, но потом подумал, что такого позора не переживет. Он заставил себя подняться, схватившись за чье-то плечо. Великан меж тем уложил еще троих копейщиков, продолжая громко и фальшиво распевать. Уже почти половина отряда валялась замертво.
Джалуа взглянул на солдата, на которого опирался.
— Кайрон, ты ведь знаешь по-ихнему. Что кричит этот умалишенный?
Кайрон прислушался.
— Ничего не понимаю. Он говорит, что он владыка травы и болот. На востоке тьма. Небо зеленое. Сломанные перья летят по ветру… — Солдат наморщил лоб. — Кажется, это стихи.
— Стихи?
Джалуа взглянул на великана, который удавил одного из стрелков его собственным луком. В этом громиле ему почудилось нечто знакомое. Описания, слухи, рассказы, передаваемые шепотом в кабаках… истории о человеке, который обладал схожим ростом, схожей жестокостью, схожим мастерством…
И тут у Джалуа волосы встали дыбом.
— Ну конечно. Как я сразу не догадался? Это проклятый Хан, чтоб его медведь имел! Но почему он голый? И пьяный?
Джалуа не испугался. В нем лишь с новой силой вспыхнула жадность.
— Ну и повезло нам! Представь, что будет, если именно мы его убьем.
— Но это же Вечный Хан, — промямлил Кайрон. — Он бессмертный! Потому и называется Вечным!
— Может, до сих пор просто никто толком и не пытался его уложить, — оборвал Джалуа. — Эй, парни! — заорал он. — Этот яйцетряс — сам катуанский Хан! Убейте этого голого безволосого дикаря — и ваши имена будут красоваться на каменных плитах до скончания времен! Нынешний день войдет в историю!
Солдаты, ободрившись, с криком бросились на Хана — и полетели во все стороны. Но никого это уже не пугало. Желание разбогатеть оказалось сильнее угроз и брани.
— Стройся! Вы солдаты или бедные сиротки? — проревел Джалуа, хватая другое копье.
Пока воины отвлекали Хана, он обошел его со спины. Солдаты перестали отчаянно лезть вперед и медленно подступали к противнику.
— Не отходить! Удерживай его! Навались!
Копейщики с трех сторон окружили Хана. Большинство копий ударили мимо цели, но Джалуа это не смутило. Хан опрокинул еще несколько человек, однако оставшиеся не унывали. Джалуа продолжал выжидать. Его людям нужно было лишь удерживать Хана на месте. Наконец возник просвет, и Джалуа не стал медлить. Он перехватил копье поудобнее и ударил что было сил, вогнав острие в спину гиганта.
Хан содрогнулся и взревел, когда копье пронзило его тело. С изумлением на лице он опустил голову и взглянул на окровавленный наконечник, торчавший из груди. Время, казалось, застыло. Затем на пьяном лице появилось нечто вроде осознания. Хан качнулся вправо, влево и упал на колени.
Агония гиганта оказалась на удивление тихой — никаких предсмертных криков, всего лишь короткий булькающий вздох. Последнее, что сделал Вечный Хан, предводитель диких орд Катуа, прежде чем свет жизни померк в его глазах, так это опорожнился, оставив внушительную кучу дерьма, на которую и рухнул. Густая, почти черная кровь хлынула из раны, оставленной копьем. Хан перестал дышать.
Настала тишина. Никто не двигался. Даже Травяное море, казалось, успокоилось, словно отдавая последнюю дань уважения Вечному Хану, полубогу, которого невозможно было убить, легендарному воину, от которого клинки отклонялись из уважения, а стрелы — от страха. Человеку, которого только что убил Джалуа.
Джалуа не верил своим глазам. Он уставился на собственные руки, еще сжимавшие древко копья, и тщетно попытался подобрать слова. Наконец он сделал то, что ему удавалось лучше всего. Джалуа заорал, и его громкий голос разнесся над Травяным морем, вспугнув стаю скворцов.
— Я это сделал! Я! Я стану знаменит! Я разбогатею так, что даже собственную задницу покрою золотом! Я женюсь на принцессе!
Он торжествующе заплясал. Его радость оказалась заразна: выжившие солдаты присоединились к Джалуа. Сама природа, казалось, праздновала победу. Все вокруг внезапно ожило. Трещали насекомые, по земле сновали мыши, сотни птиц слетели с гнезд и затмили небо. Даже стадо антилоп пронеслось мимо ликующего отряда.
Когда люди наконец услышали грохот, было уже слишком поздно. Первым опомнился Маньжи. Пока остальные торжествовали, Маньжи протолкался к Джалуа и похлопал командира по плечу. Голос юноши тонул в радостных криках. Джалуа развернулся и полушутя дал парню затрещину, сбив его с ног.
Маньжи быстро поднялся. Он был бледен от страха.
— Капитан, послушайте!
Джалуа не сразу понял, что мальчишка напуган. Понадобилась еще минута, чтобы успокоить остальных. Тогда все услышали знакомый пронзительный вопль, а потом ритмичное низкое пыхтение.
— Биси![2] — заорал Джалуа.
Когда они спохватились, было уже поздно.
Высокая трава, окружавшая их, смялась, и на прогалину вырвалось приземистое металлическое чудовище, напоминавшее черепаху. Четверо лучников, склонившись с бронированного сиденья на верхушке знаменитой катуанской военной машины, осыпали солдат дождем стрел. Толстые короткие пики, прикрепленные к колесам машины, кромсали все на своем пути, пока черепаха катилась по мокрой неровной земле. Биси врезалась в кучку солдат, переехав двоих и проткнув четырех, прежде чем остальные успели броситься врассыпную, и издала оглушительный боевой клич. В воздух взвилось облако пара.
Кончик шипа задел Джалуа, распоров доспех, как тряпку. Он перекатился, вскочил и принялся искать оружие. Хоть что-то. Сегодня он постоянно его терял! Он уже собирался выстроить своих людей и приготовиться к обороне, когда появились еще десять биси.
У Джалуа захватило дух. Это было масштабное наступление. Он хотел подать сигнал к отходу, однако обнаружил, что остался один на прогалине. Солдаты уже удрали. Проклятые трусливые шавки. Джалуа знал, что бежать бессмысленно: его раздавят биси или пристрелят лучники. Или настигнет какое-нибудь чудовище, обитающее в дебрях Травяного моря, если он кинется опрометью куда глаза глядят. Выбирать можно было только смерть.
Вот гадство. Ему наконец улыбнулась удача, а он даже не сможет отпраздновать победу. Разумеется, эти проклятущие катуанцы разыскивали своего голого Хана, который оказался не таким уж и вечным. Джалуа убил его своими руками. И он предпочел бы не умирать, а разбогатеть и прославиться.
Джалуа выругался и приготовился к последнему бою.
Быть может, остатки
