Читаем без скачивания Веер (сборник) - Сергей Лукьяненко

Одно дело «денежный мешок», другое – «мультимиллионер». Одно дело «страшный холод», другое – «минус сорок». Одно дело «марафонская дистанция», другое – «сорок два километра».

Никакие слова, никакие красочные эпитеты не сравнятся с той силой, что несут в себе числа.

Двадцать два километра.

Минус десять по Цельсию.

Честно говоря – совсем не страшная арифметика.

Зиму я любил. И даже зимний отдых. Пусть иностранцы пребывают в твердой уверенности, что зимой «русский мужик забиваться в свой изба и пить горячий водка из самовар». На самом деле выбраться зимой в подмосковный санаторий – большое удовольствие. Если ты не фанат зимних видов спорта, занятие все равно найдется: от катаний на снегоходах и санях до самых банальных пеших прогулок на свежем воздухе. А как потом пьется горячий чай! (Будем откровенны, рюмка-другая водки тоже не повредит.) Ну и поплавать в бассейне, глядя сквозь стеклянные стены на заснеженные деревья, попариться в сауне или парной… Что? Нет бассейна и сауны? Ну так надо выбирать правильные санатории…

Двадцать два километра – это просто большая прогулка на свежем воздухе.

Я отошел от дома Василисы метров на триста, прежде чем второй и последний раз оглянулся. В снежной круговерти едва-едва теплился свет в оконце. Минуту я постоял, кусая губы. Расстояние – не беда. Пройду. Главное – с пути не сбиться. Но тут помогут холмы. Судя по карте, они тянутся ровной широкой полосой, разделяя два портала. Так что когда гряда останется за спиной, то я буду идти прямо на башню другого таможенника. Солнце, хоть и едва видимое сквозь тучи, еще высоко, значит, полная тьма мне не грозит. Дойду.

Уже потом я поражался наивности – и своей, и Василисы. Причем если Василисе, живущей в теплом Харькове, эта наивность позволительна, то мне – вряд ли.

Наверное, все дело было в розе ветров, сдувавших снег со склонов к руслу реки. Но пока я не перевалил через вершину первого холма, идти действительно было просто. Ветер становился все сильнее и злее, но шел я по твердому обледенелому склону. А вот в лощине, лежащей за холмом, ноги сразу ушли в снег по колено. Еще один шаг – и я провалился в сугроб по пояс.

Переводя дыхание, я растерянно огляделся. Передо мной лежала небольшая, почти круглая котловина метров двадцати – тридцати в диаметре. Сущая ерунда! Вот только форсировать ее придется под слоем снега…

Я стянул рукавицы, засунул руки под капюшон и энергично потер уши. Так… Придется как-то обогнуть лощину. Развернувшись, я неохотно поднялся на гребень холма. Наклонил голову, защищая глаза от ветра, – и двинулся, огибая котловину поверху. Каменистый склон был покрыт предательской корочкой льда, слегка припорошенной инеем, но дешевые пластиковые сапоги и впрямь обладали неплохим сцеплением.

Миновав котловину, я поднял голову. В тот же миг, словно преисполнившись иронии, небеса Януса просветлели, солнце чуть ярче проглянуло сквозь тучи – и я увидел лежащую передо мной гряду холмов.

Все они были примерно одной высоты, будто стесанные исполинским рубанком. И пространство между холмами, все эти долинки-котлованы-расщелины, заполнял плотный, слежавшийся снег. Посыпьте вафельную пластинку сахарной пудрой – и вы представите в миниатюре, как это выглядело.

Можно было сколько угодно гадать, каким образом сложился такой рельеф. Может быть, всплывающие иногда навыки функционала-таможенника даже подсказали бы, как подобная местность называется.

В любом случае мне надо преодолеть гряду. И если спускаться в долинки невозможно, то придется идти поверху, по вершинам холмов. Скользко, конечно, зато не нужно мотаться вверх-вниз по склонам…

Так что я даже не расстроился. Пожал плечами, снова наклонил голову, пряча лицо от ветра, и осторожно двинулся по скользким, промороженным камням. В голове вдруг всплыла какая-то заумная фраза «Криогенный рельеф. Бугры пучения и западины термокарста». Наверное, это и была та самая подсказка от энциклопедических знаний, некогда предоставленных в мое распоряжение? Ну, тогда подсказка вышла неполной, без расшифровки. Я мог обозвать происходящее, но не рискнул бы хоть как-то объяснить свои слова.

Плевать. Не на интеллектуальном шоу. Двигать надо ногами, а не языком…

И я двигал ногами. Шел по каменистым тропкам, то спускаясь к заполненным снегом ямам (там ветер был потише), то поднимаясь на вершины холмов (и вот тут вьюга обрадованно набрасывалась на меня с новой силой). Московская зима – теплая и грязная, с мокрым серым снегом – теперь казалась мне почти идиллической. Еще сентиментальнее вспоминались улочки Кимгима с его запряженными в сани лошадками, неуклюжими полицейскими броневиками на спиртовой тяге, прогуливающимися парочками в старомодных, не рассчитанных на беготню и сутолоку костюмах.

Зима – это очень симпатичное время года. Если без ветра…

Первый раз я поскользнулся и упал где-то через полчаса. Совсем не ушибся и бодро двинулся дальше. А вот когда ноги разъехались второй раз – больно приложился копчиком о камень и съехал в заснеженную ложбину, уйдя в снег почти по пояс.

Страха не было. Я выругался, распластался на снегу – будто на трясине или зыбучем песке, – выполз на камни. Присел на корточки – ветер при этом почти не ощущался. Снял рукавицы, сбросил рюкзак, открыл его. Кажется, Василиса укладывала туда термос…

Термос и впрямь нашелся. Маленький, металлический. Чай внутри оказался едва теплым – у Василисы не было времени разогревать самовар.

Зато она плеснула в чай не то коньяка, не то виски. Я даже закашлялся, сделав глоток. Принюхался. Нет, пожалуй, это даже не виски, а ром. На морозе хорошо, конечно, но придется быть осторожнее.

Я сжевал каменный от мороза бублик и сгрыз кусок твердого шоколада. Посмотрел на часы – ого! Прошло уже два часа с того момента, как я оказался на Янусе.

И сколько же я прошел за это время? Если брать чистое расстояние… ну, километров пять. Максимум.

Результат мне не понравился. С каждой минутой будет накапливаться усталость. Меня будет грызть холод и слепить снег. Скорость снизится. Захочется спать. Сколько же еще идти? Часов шесть? Восемь? Десять?

А если, поскользнувшись в очередной раз, я… нет, даже не сломаю, а потяну ногу? Дома можно отлежаться вечерок – и бодро хромать дальше по жизни.

Здесь я просто умру.

И вот тут начал просыпаться страх.

Мы, жители больших городов, привыкли ожидать опасность – но только свою, привычную. Пьяную шпану в подворотне, идиота-водителя на встречке, террориста в самолете, отравленный близлежащим заводом воздух. Наши опасности большей частью техногенные и человеческие. Землетрясения, цунами и наводнения, как правило, не для нас. Даже в тех городах, где природные пакости случаются, где-нибудь в Токио или Лос-Анджелесе, нормальный гражданин куда больше боится увольнения с работы, чем коварства стихии.