Читаем без скачивания Серенгети не должен умереть - Бернгард Гржимек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Dieu ie voulait — такова воля Господня! — И повелел загрузить всю соль снова на машину.
Так что термиты, мыши, муравьи и прочая живность, заселяющая негритянские хижины, заботится о том, чтобы изымать из оборота добрую часть выпускаемых денег, приводя их в полную негодность.
Впрочем, африканец вообще не склонен копить деньги. Он охотнее покупает вещи, причем и они у него долго не задерживаются. Например, кто-то покупает велосипед, катается на нем, а через пару месяцев дарит его одному из своих братьев, а себе покупает новый. Это идеальные покупатели, так о них по крайней мере отзываются здешние торговцы.
Во время наших бесчисленных поездок по удаленным от цивилизации негритянским деревушкам мы не переставали восхищаться замечательными украшениями девушек и женщин, которые они надевали на себя во время танцевальных вечеров. Такие украшения висели у них на шее, спускаясь на обнаженную грудь, были вдеты в мочки ушей и вплетены в волосы. Они из чистого золота, которое в этой части Африки находят еще достаточно часто. Кто знает, что еще лежит под землей в этих бесконечных лесах и степях, где и африканцы-то сами никогда не бывали? Какие никому не ведомые богатства? И только недавно несколько иностранных компаний организовали здесь промывку золота с помощью современной механизации, а еще одна приступила к добыче алмазов.
Не то чтобы африканцы не знали ценности золота. Оно просто здесь дешевле, чем в Европе; временами оно стоит лишь треть того, во сколько котируется на европейских биржах. Купить его здесь можно по относительно твердым ценам у магометанских торговцев или местных «золотых дел мастеров». Продают они его на вес, в золотых зернах, так называемых nuggets, знакомых нам по приключенским книгам о золотой лихорадке в Калифорнии.
Какое, должно быть, приятное ощущение испытываешь, сидя глубокой ночью в какой-нибудь уединенной негритянской хижине, перебирая и просеивая сквозь пальцы горку этого грешного желтого металла или взвешивая на руке маленькие шершавые самородки! Но вывозить его запрещено.
Так что черные ювелиры превращают эти слитки в длинные, тонкие золотые нити, из которых плетут красивые цепочки, или изготовляют искусные, часто довольно громоздкие ювелирные изделия типа кулонов, или выковывают серьги в форме полумесяца, которые у многих африканок мерно покачиваются в ушах или укреплены в волосах.
Я разговаривал с одним французом, начальником округа, ответственным за дорожные работы. Он страшно ругался, что не в силах больше завербовать в подведомственном ему районе необходимое число рабочих, требующихся для починки дороги и мостов. Стоит же ему привезти рабочих из какого-то другого района, как они через два-три дня бесследно исчезают.
— Почему же? — интересуюсь я.
— Да очень просто, — поясняет он. — Дело в том, что в девственном лесу, всего в каких-нибудь восьмидесяти или ста километрах отсюда, куда никто из нас, белых, еще не забирался, африканцы нашли золото. Весть эта с необыкновенной быстротой разлетелась в разные концы, и разразилась самая настоящая золотая лихорадка, только на африканский манер. Тысячи африканцев приезжают сюда издалека, из Судана, из совсем других колоний — для них же не существует ни паспортов, ни границ! Они прибывают в качестве «попутных пассажиров» на любых грузовиках, а здесь соскакивают и бесследно исчезают в лесу, в том числе и завербованные мной для дорожных работ рабочие! Местные жители сами не принимают участия в этом психозе, они не роют землю, не промывают ее вдоль речных берегов, нет, им это ни к чему. Но свой «бизнес» на этом всеобщем безумии они все равно делают, и я бы не сказал, что худший, чем у «золотоискателей». Они сдают свои халупы этим искателям счастья за баснословные цены…
— Тот, у кого есть время разбогатеть, вполне может это здесь осуществить, — сказал мне один старый местный торговец. — Притом самым удобным, нетрудоемким и надежным способом!
Я поинтересовался, каким же это образом?
— А очень просто. Здесь ведь всякий бросается возделывать кофе, бананы и какао, потому что это дает быстрый доход. Но все это иностранные, ввезенные в Африку растения, и на них то и дело нападают вредители и болезни, против которых у них нет иммунитета. А когда в Европе начинается война, то им там не до нашего кофе, и в особенности не до наших бананов, и всему этому приходится загнивать на корню. И вот тот, кто молод, у кого еще много времени впереди, тому в таком случае следует немедленно поступить на службу в какую-нибудь фирму, не тратить заработанные деньги на алкоголь или любовные увлечения, а вкладывать их в землю. Покупать ежегодно по небольшому земельному участку и высаживать на них по нескольку сотен деревьев кола. Это ведь исконное африканское растение, с которым здесь ничего худого произойти не может. Правда, должно пройти целых семь лет, прежде чем дерево начнет плодоносить. Но зато уж потом оно остается плодоносящим в течение десятков лет, а главное, что с ним нет ни забот, ни хлопот — знай только собирай урожай да следи, чтобы у тебя не поворовали орехи. Притом орехи кола не обязательно вывозить за границу. На них и в самой стране колоссальный спрос. Ведь любой африканец от Каира до Кейптауна жует в виде жвачки именно орехи кола. Спрос на них так велик, что торговцы орехами готовы на своих машинах приезжать непосредственно на плантацию и увозить весь урожай, скупая его на корню. Так что тот, у кого достаточное количество деревьев кола, может безбедно проводить остаток своих дней где-нибудь на Ривьере, — закончил старик свой рассказ. — Жаль только, что я теперь уже слишком стар для того, чтобы семь лет ждать, а не то бы я непременно занялся этим доходным делом, месье!
Однако это не значит, что в Африке действительно каждый приезжий может легко разбогатеть. И даже невзирая на богатство, не каждый сумеет приспособиться к здешней жизни. Все здесь далеко не так просто, как может показаться. Так, однажды нам довелось переночевать в доме одного эльзасца, умершего незадолго до этого в возрасте всего 38 лет. В прошлом это был ярый приверженец Гитлера, поэтому, видимо, после падения рейха он и бежал в Африку. Несмотря на свои расистские убеждения, он, оказавшись там в полной изоляции, даже подружился с одним немецким евреем. Не правда ли, странно? И уж совсем не вязалось с его расистскими взглядами то, что он «купил» себе шестерых черных жен, которые жили в шестикомнатном доме с отдельными кухнями, построенном позади его собственного
