Читаем без скачивания Серенгети не должен умереть - Бернгард Гржимек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для того чтобы прокормиться, им ведь не больно-то много нужно — тут почти все растет само собой. Надо быть дураком, чтобы при подобных обстоятельствах еще надрываться на чужих плантациях…
И вот послушайте, что я вам еще скажу. «Земля принадлежит африканцам», — говорит французская администрация. Значит, тот, кто хочет приобрести участок земли, сначала должен согласовать это с деревенским старостой, а затем и с начальником округа. И только если оба эти лица ответили утвердительно, только тогда правительство соглашается отмерить вам кусок земли. Раньше черных ничего не стоило надуть с помощью пары бутылок водки, теперь же они обычно хорошо осведомлены, какова истинная цена их земли. Вот, к примеру, в портовом городе Сасандре проживает одно-единственное африканское семейство, предки которого испокон веков жили на этом месте. Все остальные черные здесь — пришлые, точно так же, как и мы, белые. Поэтому каждый, кто хочет в городе построить дом или гостиницу, должен сначала получить согласие этого семейства. Можете себе представить, как эдакая семейка там процветает и благоденствует?
Каждый «planteur», как здесь именуют плантаторов или фермеров, если он достаточно «пробивной» и энергичный, непременно открывает в ближайшей деревушке еще и лавчонку — «бутик», где при помощи черного продавца торгует пивом, вином, контрабандными французскими сигаретами, солью, сахаром, спичками, консервами, маслом, запечатанными в банках сосисками; кроме того, у него всегда имеется пара рулонов материи и шерстяная пряжа. Сам же он скупает какао и кофе. Основной доход приносит именно эта торговля. (Я часто вспоминаю, как моя квартирная хозяйка, у которой я жил в студенческие годы, всячески убеждала меня в том, что «даже самая маленькая лавчонка позволяет прожить более безбедно, чем любая работа честных трудовых рук»…)
В небольших городишках и на базарах можно продать фактически все что угодно. Основная трудность заключается в том, чтобы раздобыть достаточное количество тех европейских товаров, которые в данный момент в моде у африканцев. Это могут быть самые неожиданные вещи. Например, поношенные мужские жилеты, вышедшие из моды в Европе, здесь, в Африке, нашли свое применение в качестве «нарядных детских пальтишек», в которых негритята бегают во время сезона дождей. Большой спрос здесь на дешевые самопишущие ручки, эмалированные кувшины и кастрюли, карманные фонари, старые иллюстрированные журналы для обклеивания стен в хижинах; не меньший спрос на пробки для винных и пивных бутылок. На всяком базаре можно встретить торговцев велосипедами, причем у каждого их по пятьдесят — восемьдесят штук. Велосипеды — новенькие, всех цветов, с тремя скоростями, фарой, зеркальцем и вообще со всеми атрибутами, которые только можно придумать для велосипеда. Нет у них только ножного тормоза, точно так же, впрочем, как и на итальянских велосипедах.
С моим другом Абрахамом, у которого был немецкий велосипед с ножным тормозом, произошел здесь, в Африке, смешной случай. Однажды он оставил свой велосипед на улице и его угнали. Угонщик не знал о существовании ножного тормоза и не умел им пользоваться. Поэтому, когда дорога пошла сильно под уклон и он решил притормозить, то не нашел на руле ручного тормоза. Он так разогнался, что сшиб женщину, а сам врезался в дерево. Вор, хромая, убежал, а моему другу благодаря ножному тормозу удалось вернуть свой велосипед.
Сейчас стало очень модно надевать на хорошеньких негритянских младенцев шерстяные вязаные чепчики и такие же носочки. И это в такой-то палящий зной! Я ловлю себя на том, что внутренне посмеиваюсь над этим, но, поразмыслив, прихожу к выводу, как несправедливо рассматривать все с нашей снобистской европейской позиции. Чем мы-то лучше, скажите? Разве наши дамы не разгуливают в двадцатиградусный мороз в нейлоновых чулочках и шелковых трусиках? А пробковые шлемы и синие очки, которые сейчас в большой моде у африканцев, носят здесь, как, впрочем, и у нас темные очки, больше «для форсу», потому что «так интереснее». Африканцы наряжаются в них обычно после пяти вечера, когда самый солнцепек уже позади…
Правда, все это относится только к поселениям, расположенным вблизи проезжих дорог. Стоило же нам, в поисках животных, отойти от дороги на самое незначительное расстояние, как перед нами во всей красе предстала голая, старая Африка в своем естественном обличье.
Белый человек в Африке может легко прожить лишь «только с одного грузовика», как здесь говорят. Для этого достаточно ездить взад и вперед по африканским дорогам, подвозить пассажиров, перевозить грузы вроде кофе, колы, канистр с бензином и другие подобные товары. Легковые машины по этим дорогам не ходят. Во-первых, в них можно задохнуться от жары, а во-вторых, они слишком легко могут застрять в здешнем бездорожье. Черные торговцы тоже охотнее покупают себе грузовые машины.
С тем же Абрахамом был однажды такой смешной случай. Когда он уступил свой старый грузовик по дешевке одному деревенскому старосте, тот через две недели явился назад со страшными проклятиями по его адресу. В чем дело? Оказывается, он был возмущен тем, что «эта штуковина не желает двигаться с места, когда ее заправляешь водой вместо бензина…». Он повсюду ходил жаловаться, и до того всем надоел, что в каком-то учреждении ему подарили двадцать литров бензина, чтобы только отстал…
Очень выгадывает государство, по-моему, на том, что деньги здесь сделаны из страшно тонкой бумаги. Монет в обиходе вообще нет. Купюры легко рвутся и приходят в негодность. (Кстати, они всегда безумно грязные — через столько рук они проходят! Подержав их, всегда хочется поскорее побежать и вымыть руки…) Копить эти бумажные деньги у себя дома здесь, как правило, небезопасно. Так, один мой знакомый продал целый грузовик соли какому-то вождю деревни, причем торговался с ним в течение часа, пока выторговал себе желаемую цену; и только после того, как все мешки выгрузили из кузова и разместили по разным хижинам, «вождь» полез за ящиком, в котором хранились его сбережения. Каково же было всеобщее удивление, когда там вместо денег — нескольких тысяч франков — оказалась бумажная труха! Это была
