Читаем без скачивания Производство пространства - Анри Лефевр

Не вернее ли будет, вместо того чтобы пытаться метафизически локализовать смертный приговор, который вынес себе «мир» (иудеохристианский, греко-римский, «сверхдетерминированный» капитализмом), подвергнуть анализу его орудие? Ни один из «моментов» угрозы – ни атомная бомба, ни расхищение природных ресурсов, ни рост (демографический, экономический, продуктивистский) – не позволяет дать определение этому орудию: пространству. В нем сходятся все указанные выше причины и мотивы. Оно принимает их, включает их в себя и превращает в эффективные (рабочие) действия. Оно, и только оно – инструментальное пространство с только ему присущим воздействием и стратегической целью: уничтожением любого препятствия, истреблением любого различия.

На этом уровне выявляются как необходимость, так и недостаточность теории отчуждения. Понятие отчуждения оказывается ограниченным: оно всецело истинно, а потому не подлежит опровержению. Описанная и проанализированная нами ситуация полностью подтверждает теорию отчуждения – и делает ее до смешного ненужной. Какой смысл пригвождать к позорному столбу отчуждение как таковое и его частные проявления, если опасность и ужас достигли такой степени? Дело вовсе не в «статусе» этого понятия и либеральной (гуманистической) идеологии, а в совсем иных вещах.

VI. 13

Напомним несколько моментов сложной и незавершенной теории различия.

Теория различия покрывает всю сферу познания и рефлексии о познании. Она движется от осмысления к переживанию, то есть от понятия, лишенного жизни, к жизни, лишенной понятия. Наконец, она движется от логики к диалектике и сопрягает их, располагаясь в точке их соединения. Она соприкасается, с одной стороны, с теорией когерентности, то есть тождества (в пределе – тавтологического), а с другой – с теорией противоречий (в пределе – антагонистических).

Следует проводить два взаимосвязанных разграничения: между минимальным различием и различием максимальным; и между различием индуцированным и различием продуцированным, произведенным. Первое разграничение относится к логике, второе – к теории диалектического процесса. В логико-математических множествах различие между 1 и 1 (первой и второй единицей) абсолютно минимально: вторая единица отличается от первой лишь порождающей ее итерацией. Напротив, различие между конечными кардиналами и ординалами, с одной стороны, и трансфинитными кардиналами и ординалами, с другой, является максимальным. Индуцированное различие принадлежит множеству или системе, возникшей в соответствии с определенным законом. Оно является ее составной частью; таково различие между последовательными элементами, порожденными итерацией или рекурренцией в числовых множествах. Таково разнообразие коттеджей в коттеджном пригороде или разнообразие пространств, отведенных под «инфраструктуру», или вариации моды в одежде, стимулируемые самой модой. Произведенное различие, напротив, предполагает разложение данной системы; оно возникает внутри нее, рождается из зияния, открывшегося с распадом какого-либо заграждения. Теория производства различий основана преимущественно на теории максимальных различий; то или иное множество производит вне своих границ другое, целиком отличное от него множество; множество целых чисел порождает множество чисел дробных, затем множество «неизмеримых» и трансцендентных чисел, и так вплоть до трансфинитных множеств. Логико-математический момент сопряжен с производством и индукцией. Повторения порождают различия, но все различия не эквивалентны. Качественное возникает из количественного – и наоборот.

В историческом времени различия, индуцированные внутри данного способа производства, сначала сосуществуют с различиями произведенными, теми, что приближают его конец. Произведенное различие, в свою очередь, является производительным. Так, различия, предвещавшие рождение нового способа производства внутри средневекового общества, накапливались в ходе самого процесса накопления и в конце концов вызвали бурный переход – и распад существующих (в Западной Европе) обществ и способа производства. В классической теории диалектического процесса этот момент именуется «качественный скачок»; он подготовлен постепенными (количественными) изменениями[169]. Но в классическом анализе обнаруживаются некоторые недостатки и лакуны, требующие повторного, более глубокого изучения.

Еще одно соображение касается особенностей: они относятся к области первичной природы, ландшафтов, ресурсов. Такие различия, неведомые или обойденные вниманием, сталкиваются между собой, противодействуют. Из их борьбы, предполагающей и дополняющей борьбу классов, народов, наций, возникают различия как таковые. Разграничение особенностей и различий позволяет избежать неясных и опасных метафор: «специфика», «подлинность» и т. д.

В свою очередь, формальная теория различия выходит в область неизвестного и неизученного: ритмов, энергетики, телесной жизни (где повторения и различия порождают друг друга, сходятся и расходятся).

VI. 14

Различия сохраняются или возникают на границах гомогенного – либо как результат сопротивления ему, либо как нечто ему внеположное (побочное, гетеротопическое, гетерологическое). Всякое различие есть прежде всего исключение: таковы периферии, трущобы, запретные игровые пространства, пространства партизанских и военных действий. Однако если они лишь обороняются, не переходя в контратаку, то существующий центр и гомогенизирующие силы рано или поздно поглощают их. В этом случае центр, норма демонстрируют пределы своей способности интегрировать, утилизировать или элиминировать нарушения.

Социальная жизнь в огромных бидонвилях Латинской Америки (фавелах, баррио, ранчо и т. п.) куда интенсивнее, нежели в буржуазных городских кварталах. Социальная жизнь воплощается морфологически, но сохраняется лишь в борьбе, обороняясь и нападая (это новейшие формы классовой борьбы). Несмотря на нищету, устройство пространства здесь – расположение домов, стен, площадей – вызывает восхищение с примесью беспокойства. Присвоение пространства достигает весьма высокой степени. Стихийная архитектура и городская среда («дикие», по якобы изящному определению) оказываются на голову выше пространства, организованного специалистами, которые практически переносят «на местность» социальное устройство, даже когда не исполняют заказ экономических и политических властей. Отсюда поразительная, предельная двойственность пространств, создающая впечатление двойственной политической власти – неустойчивого равновесия, неизбежного и скорого взрыва. Впечатление это ошибочно: следует учитывать способность господствующего пространства к подавлению и интеграции. Двойственность тем не менее существует; однако, если ситуация коренным образом не меняется, подчиненное пространство приходит в упадок. «Двойственность» означает противоречие и конфликт; такой конфликт либо разрешается через производство непредвиденных противоречий, либо рассасывается, оставляя по себе только индуцированные противоречия (внутри господствующего пространства). Конфликтная двойственность, переход от оппозиции (индуцированного различия) к противоречию и его преодолению (произведенному различию) не может длиться вечно, хотя она может сохраняться вокруг «положения равновесия», объявленного оптимальным той или иной идеологией.

VI. 15

В отсутствие диалектического процесса та или иная логика (то есть, повторим еще раз, та или иная стратегия) может порождать пространство, порождая «вертушку», порочный круг (что в определенной идеологии также объявляется «оптимальным»). Возьмем, к примеру, порочный круг, критически описанный Р. Гудменом[170]. Федеральное правительство США получает определенный процент с продаж бензина; образуются огромные суммы, которые идут на строительство городских и междугородных автострад (хайвеев, парквеев). От строительства дорог выигрывают как нефтяные компании, так и производители автомобилей: каждая новая миля позволяет увеличить количество машин. Что влечет за собой рост потребления бензина. А значит, налога. И так далее. Р. Гудмен называет это «Asphalt’s magic circle». В пределе автомобиль и автобан занимают пространство целиком.

Так распадается на части механизм определенной «логики», то есть стратегии. Данная последовательность операций предполагает производительное потребление – потребление пространства, производительное вдвойне, ибо оно производит прибавочную стоимость и новое пространство. Производство пространства происходит благодаря вмешательству государства, чьи действия сообразуются с устремлениями капитала, но выглядят так, будто всего лишь отвечают рациональным требованиям сообщения между частями общества, а также экономического роста в интересах всех пользователей. На деле же производится порочный круг, охватывающий господствующие экономические интересы и выступающий их носителем.