Читаем без скачивания «Варяг» - победитель - Глеб Дойников

— Ну что, Всеволод Федорович — ничья. Ни мы их, ни они нас, — громче обычного разочаровано проговорил Небогатов, — а ведь был шанс концевого добить, да и флагману их досталось посильнее чем «России».

— Ну не скажите, Николай Иванович, не скажите. Если и ничья, то сильно в нашу пользу. Во первых — пока мы тут пинались «Ослябя» наверное уже подходит к Итурупу, где ее с «Авророй» ждет полная угля «Лена». Во вторых — одну собачку то мы на «Варяге» все же добили…

— Да? Это как же я пропустил то?

— Вы в это время с Камимурой боксировали, финальный раунд. Ну а собачка, не разобрал какая именно, это скорее заслуга «Рюрика». Она уже и бегать-то не могла, нам оставалось только выбить ей побольше пушек на сближении и пройти поближе для торпедного залпа. В третьих — концевой, кажется «Якумо», он до конца этой войны будет плавать без башни. Как ее японцы чинить-то будут? Запчасти из Германии им никак не подвезти, даже если немцы им их и продадут. Ну и, наконец, главное, о чем я и вам пока не говорил, чтоб не сглазить. Даже проводка «Осляби» во Владивосток это ничто, по сравнению с тем сюрпризом, который будет сегодня у Того. Макаров выйдет из Порт Артура всеми семью броненосцами! И я не завидую тем японцам, что сейчас разгружаются с транспортов в Бицзыво. У Того-то всего четыре корабля линии осталось, ему их от Макарова просто нечем прикрыть! А остальные где? Пара ловила «Ослябю», там где его и быть-то не может, а остальная пятерка плетется на ремонт. Как мне сообщили из Порт Артура, японцы собирали силы для последнего штурма Дальнего. А в портах Японии была замечена погрузка на транспорта мортир большого калибра. Они планировали взять порт Дальний, и выгрузив там мортиры (а больше их к Порт Артуру никак не доставить) расстрелять из них нашу эскадру прямо в гавани Артура. Теперь у них и половина солдат вместо штура Дальнего должна потонуть вместе с транспортами, и мортиры тоже. А вот и герои дня прибыли, которые это чудо и сотворили, — указал Руднев на поднимающихся по трапу командиров кораблей.

Когда по штормтрапу на борт «России» с трудом забрался раненый Трусов, Руднев долго просил у него прощения за свою ошибку. Тот никак не мог остановить адмирала, чему от части мешала рана на щеке и выбитые зубы, серьезно мешавшие говорить. Но и сам Руднев, чувствуя вину перед командиром наиболее пострадавшего корабля хотел выговорится.

— Понимаете, Евгений Александрович, я виноват. Я так хотел подложить японцам свинью покрупнее, что чуть не погубил ваш крейсер! Я ведь чего хотел — чтобы догоняющие японцы последовательно проходили на минимальном расстоянии мимо ваших шести восьмидюймовок. Ну еще ваши маневренные характеристики настолько отличаются от остальных крейсеров, что будь вы в середине линии могли бы ее и разорвать. Так в принципе почти и получилось. Но вот сколько ваш крейсер, самый слабо бронированный из всех русских, продержится под ответным огнем — я не подумал. А стоило бы. На последнем месте должен был стоять «Громобой», как наиболее защищенный! Но нет, я дурак погнался за возможностью нанесения максимального урона врагу, а об минимизации эффекта от его стрельбы — не подумал.

После исповеди, облегчив душу, Руднев сообщил наконец командирам ради чего они сегодня бились с Камимурой. Быстро распив в честь победы по очкам бутылку шустовского коньяка, которая чудом пережила попадание в кают-компанию «России», семь командиров крейсеров и два адмирала разъехались по своим кораблям. Их Сангарского пролива надо было убираться до наступления полной темноты.

Уже стоящему на трапе Рудневу Небогатов внезапно задал обескураживающий вопрос:

— Всеволод Федорович, а что теперь? Ну в смысле что теперь будут делать японцы?

— Это надо у японцев спрашивать. Им надо или заключать с нами мир, я кстати направил в Петербург рекомендации предложить микадо нормальны условия почетного мира. России Корея не нужна, а с Японией нам дальше воевать не стоит. Или им придется воевать при полном перевесе наших сил на море. Они кстати с дуру могут… Доживем — увидим.

Прибыв на «Варяг» полностью морально и физический истощенный Руднев смог только отдать приказ следовать во Владивосток, доплелся до адмиральского салона и рухнул на кровать. Но его сон был менее чем через два часа прерван осторожным стуком в дверь. С трудом разлепив глаза Руднев попытался сказать, чтобы стучавший или входил, или убирался к черту, но не смог произнести ни слова. Плеснув себе полстакана коньяка и проглотив его залпом, контр-адмирал вновь обрел голос.

— Ну что там у вас еще стряслось? Были бы японцы, уже началась бы стрельба. А так кому там неймется?

— Я ужасно извиняюсь, — раздался из-за двери голос старшего механика «Варяга» Лейкова, с абсолютно не Лейковскими интонациями и оборотами, — но мог бы я, пожалуйста, переговорить с Владимиром Петровичем Карпышевым, если вас это не затруднит?

— Час от часу не легче, — пробормотал совершенно не ожидавший ТАКОГО Петрович, и уже вслух добавил, — ну заходи, гость дорогой, кем бы ты ни был.

И задумчиво подкинул в руке пустой стакан.

Цитируется по книге «Зарисовки войны 1904 года», издания 1914 года.

Дорогой папа. Прежде всего я жив и абсолютно здоров, так что успокой маму и сестренку. Я конечно знаю, как ты хочешь узнать подробности боя 17 июня (или как его англичане называют боя при Цугару), ведь ты тоже артиллерист. Там я, как ты знаешь, отличился и вот наконец появилось время чтоб подробно все описать, в газетах же такие глупости пишут, а то и вовсе откровенную неправду. Но начну издалека.

Как ты знаешь, я получил назначение на должность командира носовой 10'' башни броненосного крейсера «Кореец». И одной из первых проблем в изучении ее стало отсутствие таблиц стрельбы из 10'' английского орудия (для 8'' и 6'' наши агенты за границей смогли раздобыть таблицы, а для 10'' к сожалению нет). Адмирал Руднев, справедливо полагая, что в бою каждая пушка дорога, особенно столь мощная, как моя, ибо ничего подобного на всей нашей эскадре более не было, распорядился самим составить таблицы самим. Корабль раскрепили на якорях в отдаленной бухте и мы начали стрелять по пляжу из 10'' по 3 неснаряженных снаряда на каждое деление прицела, затем замерять дистанции падения и опять стрелять. В общем, это было весьма нудное занятие. Но при этих стрельбах я хорошо познакомился с хозяином башни прапорщиком Платоном Диких. Это весьма одаренный артиллерист, хотя корпус и не кончал, и к тому же прекрасно чувствует орудие. В прапорщики из унтер-офицеров он произведен за героизм в бою при Чемульпо, где был наводчиком 8'' орудия канонерской лодки «Кореец». Обычно Диких был за наводчика, я же рассчитывал установку прицела и целика и наблюдал за падениями. Выпустив полсотни снарядов мы уже понимали друг друга без слов, прислуга башни также натренировалась и действовала выше всяких похвал. Мы легко могли поддерживать темп стрельбы выстрел в минуту.

Но закончив составление таблицы на дистанции 60 кабельтовых мы с прапорщиком Диких посовещались и решили просить разрешения командира составить таблицу до предельной дальности, ограниченной возвышением ствола. 10'' английская пушка очень хороша, стреляет кучнее 10'' Ушакова, да и бронебойность ее выше, так что мы полагали, что имеем шансы поразить вражеский корабль в слабобронированную палубу на дистанции, где он еще и стрелять по нам не может. Но мы понимали, что скорее всего нам откажут, т. к. мы и так уже расстреляли половину боекомплекта, да и при дальнейших стрельбах боевыми зарядами ствол пушки все больше изнашивается. К нашему удивлению, командир корабля капитан 1 ранга Беляев нашу идею горячо поддержал и ходатайствовал о продолжении стрельб перед контр-адмиралом Рудневым. И мы получили приказание Руднева продолжать стрельбы!

Как оказалось буквально накануне во Владивосток пришел захваченный «Варягом» приз — английский пароход «Малалака», на борту которого были аналогичные нашим английские 10'' орудия для Японии и снаряды к ним. Нам пообещали заменить пушку перед боем на новую. После составления таблиц, «Кореец» несколько раз ходил на стрельбы одиночно и в составе отряда, и если 8'' и 6'' стреляли в основном из стволиков из-за нехватки снарядов, то наша 10'' всегда стреляла боевыми зарядами. Стреляли мы и на предельные 80 кабельтовых — и даже попадали! Сейчас ходят слухи о возможном привлечении адмирала Руднева к ответственности за разбазаривание казенных средств в виде одного изношенного 10'' ствола «Корейца» и боекомплекта к нему. На это я могу только одно сказать: если бы все орудийные расчеты отряда тренировались и стреляли как наш, надобности в присылке второй эскадры не было бы никакой, мы бы справились с японцами и своими силами. Но похоже нашим морским чиновникам важнее, чтоб снаряды ржавели в арсеналах, чем, чтоб попадали во врага.