Читаем без скачивания Золоченая цепь - Дэйв Дункан

Их собралось около дюжины — почти все полураздетые, продиравшие глаза и зевающие. Кто-то привел еще нескольких, которым давно уже полагалось быть Старшими, но не получивших еще такой возможности. Куоррел изо всех сил боролся со слабостью, пытаясь объяснить столько, сколько необходимо: Король, запертый в Фэлконкресте, Самаринда, книга, тайная экспедиция Парагона еще до их рождения — о которой слышали все, но толком не знал никто — Волкоклык… жуткое колдовство, поедание человечины, страшный Кромман, Король, превратившийся в монстра… Вернуть Королеву, спасти Парагона! Голос его сорвался на хрип. Его снова напоили чем-то, и он продолжал. Пара Старших торопливо листали книгу.

— Он бредит, — сказал Кристалл.

— Он не рубил сам себе плечо, — возразил Хируорд, хмуря рыжие брови.

— Книга Парагона подтверждает то, что он говорил, — послышался еще один голос.

— Должно быть, Парагону понадобился Клинок для чего-то особого, после всех этих лет, — предположил Кристалл, который теперь был Вторым.

— Он уже старик, — предположил Уиллоу.

— Он побил тебя на рапирах, разве не так?

— Если мы попытаемся сделать что-нибудь вроде этого, они вышибут нас к черту, — подал голос Пассингтон.

— Люди Королевы, — прошептал Куоррел. — Даже Королевы не будет, вы поняли?

— Ты бросил своего подопечного в бою? — спросил Кроворук, который всегда был задницей.

Он снова объяснил про Рубаку, свою рану, сброшенного Парагона и Дракона, который требовал взять их живыми. И про людоедство.

— Надо идти. — Он с трудом выпрямился. Комната вращалась вокруг него и никак не хотела успокаиваться. — Вы как знаете, а мне нужно быть там до рассвета. — Он размечтался: какие они спутники ему, это просто мальчишки. Им не пронзали сердце мечом. Но кроме них у него не было никого, ибо они не были еще связаны с Королем, как все остальные Клинки.

— Я иду с тобой, — объявил Хируорд. — Ради Парагона. Кто еще хочет идти, оставайтесь здесь. Остальные марш к той стене.

Один или два неуверенно подались назад, и тут же придвинулись обратно. Все до одного. Люди Королевы. Куоррел плакал от нетерпения, пока они натягивали одежду, разбирали свои мечи и прикидывали, как лучше пробраться на конюшню. До Фэлконкреста было еще много часов езды, а ночь уходила.

8

Королевская карета прибыла за час до полуночи, чтобы отвезти его вниз, в деревню. Большинство Клинков ехали с ним, но трое осталось сторожить лорда Роланда и презренного Лиона.

Дюрандаль спал, отыгрываясь за две бессонные ночи. Погода портилась, ветер хлопал ставнями и выдувал дым из камина.

Возвращение Короля, казалось, заполнило весь замок шумными людьми, смехом и шутками. Появление Короля на публике явно прошло с большим успехом.

Дракон и Боумен помогли дряхлеющему Королю подняться по лестнице. Его туша была такой же огромной, как обычно, но обмякла. Голова облысела, борода висела клочками, и он передвигался с трудом, даже опираясь на плечо коммандера. На вид ему можно было дать лет восемьдесят. На верху лестницы он остановился перевести дыхание, глотая воздух как рыба.

— Канцлер Кромман еще не вернулся?

— Нет, Ваше Величество, — крикнул Боумен так, словно Король стал туг на ухо.

— Что-то он задерживается! Пошлите людей навстречу.

— Непогода, сир. Думаю, это его и задержало.

— Который час? — беззубо прошамкал дряхлый монарх.

— До рассвета часа три, сир.

— Приготовьте октаграмму. Мне нужно поспать немного, но не забудьте разбудить меня заблаговременно.

— Чтобы мы могли снести вас вниз как обычно? — послышался из угла чей-то недовольный голос, но Король его не слышал. Он поплелся к себе в спальню, Дракон вошел следом за ним и закрыл дверь.

— На что он похож перед рассветом? — поинтересовался Дюрандаль.

— На дохлую свинью, — ответил кто-то.

Через некоторое время коммандер, уложив Его Величество в постель, вышел и спустился вниз. В комнате осталось с полдюжины людей, обменивающихся впечатлениями прошедшего вечера. Они заметно приободрились по сравнению с прошедшим днем: обман прошел успешно, и можно было рассчитывать, что это продолжится и в будущем. Постепенно все затихли в ожидании рассвета и заклинания. Юный сэр Лион съежился в углу. В кухне внизу скрипел насос: люди совершали вечерний туалет.

Дюрандаль подошел к огню и подбросил в огонь поленьев. Сторожа смотрели на него, но не возражали. Он думал о своей проблеме даже во сне и нашел ответ — не самый удовлетворительный, но такой, против которого не возражала его совесть.

Даже сейчас он не мог убить Короля. После целой жизни служения сама мысль об этом казалась невозможной. Но он мог предотвратить очередное омоложение — он не сомневался, что способен заставить себя совершить это, и он знал, как это сделать. Возможно, тем самым он избирал для себя особо мучительную смерть, но ему все равно предстояло умереть сразу по возвращении Кроммана.

Заклинание несло зло. Верно, использование осужденных преступников куда более приемлемое решение, нежели лотерея с мечниками в Самаринде. Повешенному все равно уже не нужен его труп, а болтающиеся под перекладиной разлагающиеся тела всегда портили пейзаж Шивиаля. Верно, Амброз был неплохим правителем и мог бы неплохо править еще много лет — если только бессмертие не изменит его. Изменило же оно Эвермена. Верно и то, что дочь его себя как следует пока не проявила. Дюрандаль не питал особенной любви к принцессе Малинде, равно как не испытывал к ней особой преданности.

Откуда же тогда эта уверенность в том, что надо совершить измену и уничтожить своего Короля? Кто он такой, чтобы выступать против этих грандиозных замыслов? Может, он не прав, считая их ошибкой? Нет, у него остается одно преимущество, которого лишены все остальные: он своими глазами видел зло во всей его красе в Самаринде. Жаль, что он не может обсудить это с Кэт, но он не сомневался, что она согласилась бы с ним. Кэт не переносила даже обычного знахарского исцеления, поэтому не удивительно, что омолаживающее заклятие вызвало у нее такое отвращение. В некотором извращенном смысле это было еще одним его преимуществом. Его не удалось бы соблазнить бессмертием, ибо она не могла разделить его с ним.

Нет, ответ лежал в том, что говорил ему Великий Магистр в последний его приезд в Айронхолл: «Думаю, все мы рано или поздно будем людьми Королевы. Узы переходят, ибо мы поклялись на верность ему и его наследникам».

Несколько раз за свою жизнь Дюрандаль клялся в верности Амброзу IV и его наследникам. Тот Амброз умер. Тот, что жил сейчас в его теле, был кем-то другим, самозванцем, который выглядел как Амброз, говорил как Амброз и носил корону, которая по праву должна была принадлежать принцессе, а со временем одному из ее сыновей. Это слова скользкого торгаша, это не то, чем должен бы руководствоваться бывший Клинок — но совести требовалась какая-то опора.