Читаем без скачивания Собрание сочинений в 10 томах. Том 7 - Генри Райдер Хаггард

Нам выступил вперед, чувствуя себя довольно тревожно, так как хорошо знал, что его обвинители не будут церемониться с ним и что его жизнь, во всяком случае власть, висит на волоске.

— Дети тумана, — начал он, — ваши слова остры, но я не жалуюсь на это, так как вы узнаете, что моя ошибка была очень серьезной. Совершенно верно, что я — глава слуг богов, равно как слуга народа. По-видимому, оказывается, что я обманул как богов, так и народ, хотя и против моей воли. Слушайте! Вы знаете, как явились к нам воплощенные боги, как мы приняли их. К крайнему своему стыду, после долгих наблюдений я — увы! — убедился, что они не истинные боги, а негодные обманщики, вздумавшие занять места богов.

Он остановился, и рев ярости и удивления пронесся над амфитеатром.

— Вот, наконец, развязка! — шепнул Леонард на ухо Хуанне.

— Да, развязка, — ответила она, — но я ожидала этого, а потому смело встретим ее.

Когда шум утих, оратор из старейшин снова заговорил, обращаясь к Наму:

— Это очень важные слова, Нам, и если только ты докажешь их правдивость, мы можем поверить, что могут быть настолько преступные люди, которые осмелились назвать себя богами. Но, быть может, Нам, тебе бы хотелось устранить богов, которые грозили тебе смертью и не любят тебя?

— Я был бы слишком смел, если бы решился возвести ложное обвинение на этих чужестранцев, не имея на то достаточных оснований! Слушайте, вот правда о тех, кого мы почитали как богов. Имя прекрасной женщины — Хуанна, как она сама нам говорила. Она — жена белого человека по имени Избавитель, а карлик, именуемый Оттером, — их слуга, вместе с другим белым человеком и прочими. Живя в дальней стране, эти люди и женщина случайно узнали историю нашего народа, — как, я вам скажу сейчас, — узнали, что мы находим на нашей земле красные и голубые камни и пользуемся ими в наших священных церемониях. Среди белых людей эти камни ценятся очень высоко. Эти люди жаждали богатства, и они решили украсть их. С этой целью Хуанна изучила наш язык и разыграла роль Аки, а собака-карлик осмелился принять священное имя Джаль. Я буду краток: они совершили свое путешествие, а остальное вы знаете. Но ни одного из камней они не получили, так как и тот камень, что носит на лбу Хуанна, был принесен ею самой.

Затем, о дети тумана, когда у меня возникли сомнения относительно богов, я послал шпионов наблюдать за ними во дворце. Такими шпионами были женщина, данная в жены карлику, и ее служанки. Кроме того, я приказал схватить их черных слуг и бросить Змею, полагая, что если они имеют власть, то смогут защитить своих слуг. Но, как известно, эти люди не нашли защиты. Тем временем женщины донесли мне, что карлик вел себя, как подлая собака, и когда напивался пьяным, что случалось очень часто, то распевал о своих подвигах, совершенных вместе с Избавителем в других странах, хотя всего, что он говорил, они не могли мне сообщить, так как он еще плохо говорит на нашем языке.

Когда эти рассказы дошли до моих ушей, о народ тумана, то у меня исчезли последние сомнения, но все-таки у меня не было бесспорных доказательств обмана этих людей. Тогда я попросил богов просветить меня, и они исполнили мою просьбу. Среди спутников этих людей есть женщина, вчера она пришла ко мне и призналась во всем. Сорок лет тому назад она убежала из нашей страны, я не знаю по какой причине, унеся с собой наши тайны. Она рассказала этим людям легенду о наших богах и научила их, каким способом можно обмануть вас и достать красные камни. Но сердце ее теперь раскаивается в совершенном зле, и я представлю ее вам, чтобы вы были судьями между мною и этими лжецами, навлекшими на меня позор. Вывести вперед эту женщину!

Наступило молчание, и вся масса народа стала нетерпеливо ждать появления свидетельницы. Два жреца вывели Соа и поставили ее перед судьями.

— Говори, женщина! — сказал Нам.

— Я происхожу из народа тумана, — заговорила Соа, — о чем вы можете судить по моему виду и выговору. Я — дочь жреца, и сорок лет тому назад, когда я была молода и прекрасна, убежала из этой страны по причинам, касающимся только меня. Направившись к югу отсюда, я шла три месяца, пока не пришла в одну деревню на берегу могучей реки, где и прожила двадцать лет, зарабатывая себе пропитание как знахарка. В это время в деревню прибыл белый человек, жена которого, родив дочь, умерла. Я сделалась воспитательницей этой девочки. Моя воспитанница сидит теперь перед вами, и ее зовут Хуанна.

Прошло еще двадцать лет, и я захотела вернуться на родину, чтобы умереть среди своего народа, для чего рассказала о моей стране и ее богатствах Хуанне и ее мужу Избавителю, так как боялась идти одна. Затем я преступно объяснила им, как они могут выдать себя за вернувшихся на землю богов народа тумана. Будучи жадными, они согласились на это, надеясь достать красные камни.

Соа закончила, и Леонард, наблюдавший за толпой, шепнул Хуанне:

— Говорите скорей, если думаете что-либо сказать. Теперь они поражены и молчат, но в следующую минуту зашумят и тогда…

— Народ тумана, — закричала Хуанна, воспользовавшись минутой наступившего за словами Соа молчания, — вы слышали слова Нама и той, что была моей служанкой! Они осмелились говорить, что мы не боги. Мы не снизойдем до оправданий перед вами. Но смотрите, небо накажет вас голодом, мором и междоусобной войной, и они будут свирепствовать среди вас до тех пор, пока не исчезнет весь народ. Вы умертвили наших слуг, оказали нам неповиновение, вот почему солнце не светит и лето не приходит. Довершите ваши преступления до конца, если хотите, и заставьте богов пойти по той же дороге, по которой прошли их слуги!

Что касается слов этой низкой женщины, то она не сказала главного, что она — дочь Нама и убежала отсюда потому, что сорок лет тому назад была избрана в невесты Змею, а потому достойна смерти. Еще одно слово о Наме, ее отце. Если его рассказ верен, то он сам себя осудил, так как, несомненно, он знал все с самого начала из уст своей дочери. Да, зная правду, он осмелился поставить над страной богов, которых считал ложными, надеясь этим увеличить свою славу и власть, а когда это не удалось ему, то не постыдился громко заявить о своем бесстыдстве. Я сказала все, народ тумана! Теперь судите нас, и пусть судьба завершит ваш приговор, так как мы отказываемся от вас.

Хуанна закончила свою речь и отвернула свое лицо, пылавшее негодованием. Сила ее красноречия и красоты была настолько велика, что гробовое молчание водворилось после ее слов, между тем как Соа отступила назад, а Нам, видимо, струсил.

— Это ложь, народ! — крикнул он голосом, дрожавшим от ярости и страха. — Моя дочь призналась мне только сегодня утром!