Читаем без скачивания Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

– Нарисуйте очертание редута, – попросил генерал Липранди.

Павел взял карандаш и на листе бумаги быстро сделал чертёж.

– Похожие редуты турки строили на подступах к Силистрии, – задумался Липранди. – Вы говорите, слышали, как один английский офицер обращался к другому.

– Да. Он назвал его мистером Вагманом.

– Ах, вот оно что! – Липранди сердито постучал карандашом по рисунку. – Все понятно. Капитан Вагман, прусский инженер. Надо признаться – неплохой инженер. А тот англичанин, что к нему обращался, был смуглым с черными тонкими усиками и с небольшим шрамом над правой бровью?

– Именно так! – согласился Павел.

– Капитан Чарльз Несмитт. Вот, оказывается, с кем придётся встретиться! Несмитт командовал Бомбейским артиллерийским корпусом. Он под Силистрией возводил турецкие батареи. Его лично Омер-паша наградил за усердие. Что ж, посмотрим, как в этот раз у них получится отбить наш штурм.

Липранди поблагодарил Павла и попросил его подождать снаружи. Он ещё понадобится. Один из адъютантов предложил Павлу чай с хлебом и сыром, заодно рассказал ему о генерале.

– Из немцев ваш начальник? – спросил Павел.

– Нет, что вы, – ответил адъютант. – Разве не слышали его выговор? Испанец. Но отец его из Пьемонта. Перебрался в Россию и работал устроителем Александровской мануфактуры.

– И каков он характером?

– Павел Петрович от большинства генералов отличается простотой в общении.

– Да, я это заметил, – согласился Павел.

– Терпеть не может всяких ненужных церемоний, люто ненавидит чинопоклонство. Но самое интересное: за время службы, он не подписал ни одного приказа об аресте офицеров или о телесном наказании солдата.

– Как же он справляется с провинившимися?

– Вызывает к себе на беседу.

– И всё?

– Ох, вы не знаете, что такое, остаться с гневным генералом Липранди тет-а-тет. Довольно одного его сурового взгляда, чтобы вы осознали вину, раскаялись и дали клятву, впредь не совершит никакого проступка. Воля у генерала гранитная, нервы – железные. И разговаривает он всегда тихо, хотя команды перед строем подаёт, словно громовержец.

– Заметил, у него много книг на столе и на полке, – вспомнил Павел.

– Книги он любит. Возит с собой большую библиотеку. Читать – его страсть. При этом в его библиотеке не какие-то романчики, а серьёзные философские книги. Научных много. Я порой возьму томик с его полки, пробую читать – ни черта не понятно: схемы, формулы, чертежи…. Павел Петрович прекрасно разбирается в технических науках, в то же время может легко беседовать о музыке, живописи или архитектуре. Знает в совершенстве несколько языков. Порой доктор наш полковой придёт к нему, так он с ним даже на латыни.

– У него Георгий в петлице.

– Уж повоевал! – с уважением произнес адъютант. – Ещё в двенадцатом боевое крещение принял в Тарутинском сражении. В корпусе Дохтурова воевал. После Париж брал. Был командиром Лейб-гвардии Семёновского полка. Ему сам князь Паскевич предложил возглавить двенадцатую дивизию. Удивительный человек. Солдаты любят его. Знают, что с нашим генералом не пропадёшь.

***

Генерал Липранди вызвал к себе в штаб двух писарей. Для каждого командира полка, отдельного батальона, эскадрона или батареи была составлена подробная карта действий на время боя. Адъютанты развезли приказы по частям.

Наступление планировалось тремя колоннами. Командиром левой колонны был назначен генерал-майор Гриббе. Ему надлежало пройти по ущелью в Байдарскую долину и занять селение Комары. Сотня казаков из его отряда занимает монастырь Иоанна Постного и перекрывает дорогу к Балаклаве. Центральной колонной назначен командовать генерал-майор Семякин. Ему даны два полка: Азовский и Днепровский. Правая колонна, под началом полковника Скюдери состояла из Одесского егерского полка и трёх сотен казаков. Полку ставилась самая сложная задача – сходу овладеть первым редутом. Украинский полк генерал-майора Левуцкого оставался в резерве. Кавалерия под командованием генерал-лейтенанта Рыжова, перейдя Чёрную речку, должна выстроиться в долине в колонну к атаке. Действовать, соответственно с обстановкой.

Главная задача: пехотные полки штурмуют четыре редута, закрепляются на них. Кавалерия врывается в лагерь возле Кадыкоя, наносит ущерб артиллерийскому парку и отходит. Далее, наши батареи ведут огонь по парку и лагерю противника. На этом бой должен закончиться. Успеть нужно до прихода подкрепления из французского лагеря.

К Липранди вошёл бравый полковник в уланской форме, лет сорока трёх. Невысокий, голова маленькая, усы вразлёт.

– Разрешите доложить?

– Докладывайте.

– Полковник Еропкин. Прибыл в ваше распоряжение со сводным уланским полком.

– Сводный? – насторожился Липранди. – Из регулярных частей?

– Никак нет, из резервных эскадронов, – смутился полковник.

– Можете выделить два эскадрона ветеранов?

– Боюсь, таковых не имею. Состав, в основном, рекруты первого года службы.

– Что, и ни разу в бою не был никто? – нахмурился Липранди.

– Но, может человек десять, – неуверенно ответил полковник Еропкин.

– Хорошо, я пришлю вам указания письменно, – отпустил его генерал. – Шутит наш главнокомандующий, – зло усмехнулся он. – Просил же казаков, а не рекрутов. Мало того, что генерала Рыжова мне навязал, так ещё сводный полк из резервистов.

– Но Рыжов Иван Иванович старый, опытный генерал, – несмело возразил капитан Феоктистов. – При покойном императоре Александре в Заграничный поход ходил.

– Видел я его в деле, – отмахался Липранди. – И в заграничном походе и на Дунае видел. Мышление у него отсутствует напрочь. Кавалерия – род войск стремительный. Главное – отвага и напор, но ещё главнее – соображать надо быстро. Замешкался на несколько мгновений, враг опередил тебя – и ты погубил компанию. А Рыжов нерешителен и всего опасается. Зачем его поставили во главе бригады – ума не приложу. Неужели генералов толковых нет?

– Вы тоже будете полезны, поручик, – сказал он Павлу. – Командирую вас к генерал-майору Семякину. Местность изучили, дорогу знаете. Выдвинитесь вместе с сапёрами сразу за разведчиками.

***

Ночь выдалась ненастная. Небо нависло низко над землёй и прохудилось мелким холодным дождиком. Ни луны, ни звёзд – сплошная темень. Ветер настойчиво продувал ущелья, носился по долинам, срывал уцелевшие листья с деревьев. Павлу предстояло всю ночь провести под дождём. Укрыться негде. Хорошо, встретил двух знакомых офицеров из артиллерийской бригады. Они предложили Павлу место в их шалаше. Два зарядных ящика поставили один против другого; задрали кверху оглобли; на оглобли накинули попоны, – получился шатёр. Набросали соломы – вот и постель. Теперь вместе с Павлом под таким импровизированным навесом смогли разместиться пять человек.

Но вздремнуть удалось не больше двух часов. Дождь усилился. Попоны промокли окончательно и уже не спасали от ненастья. Павел очнулся от того, что струйка воды с края попоны текла прямо на лицо. Распрощавшись с надеждой на сон, он поднялся и пошёл к ближайшему костру. Несмотря на дождь, костёр пылал ярко. Вокруг сидели казаки и живо вели беседу. От их мокрой одежды