Читаем без скачивания Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Танюш, ты теперь всегда будешь меня так встречать?
– И не надейся, – прозвучал строптивый ответ.
Захохотал. Да, Шувалов, Розочка тебе попалась колючая, постоянно будет в тонусе держать. Так же неторопливо, прислушиваясь к учащенному женскому дыханию, прошел по второй ноге, от голени к бедрам. Затем мои пальцы, разгребая в стороны лепестки роз, легли на женский лобок. Резко и ожидаемо-неожиданно, Таня пискнула, потом снова выдохнула самым сексуальным в мире полустоном.
– Зря… я ведь большой сладкоежка. Неправильный ответ, Таня.
Пальцы раздвинули увлажнённые створки лона, нагло ринулись внутрь женской промежности… Миндальничать, боясь прикоснуться к своему десерту, я не стану, буду брать, вкушать и наслаждаться. Женская спина слегка прогнулась, шея запрокинулась назад. Жаркий удар в пах, боже, как эротично.
– Х-хорошо, Саш, давай по очереди не м-меньше одного раза в месяц договоримся устраивать друг другу приятные сюрпризы, – голос Розочки слегка дрожал, ведь я продолжал пробовать ее своими пальцами, но голова, как всегда, рассуждала здраво. Слишком частые сюрпризы были бы обременительными, да и со временем стали бы восприниматься обыденной обязаловкой.
Соглашайся, дурак, пока она не передумала.
– Договорились...
С Танюшкой я никогда не заскучаю, ведь она бывает такой разной, то до занудства умной всезнайкой, готовой по любому поводу прочитать научно-познавательную лекцию, то восторженной девчонкой, радующейся всяким милым глупостям и плачущей от умиления при просмотре фильмов о любви. Еще она строптивица, которую попробуй только тронь, мне, видимо, постоянно придется перед ней лебезить или же укрощать ее с помощью шлепков по милой девичьей попке. Но самая любимая мной Танюшкина ипостась – это живущая в ней развратница, готовая сутками не вылезать из постели и активнейшим образом отвечать на все мои пошлые поползновения.
Интенсивнее затеребил пальцами внутри сладкой женской щелки, а другая рука потянулась к прикрытой лепестками роз идеальной женской груди. Нельзя прятать такую красоту. Набрал побольше воздуха в легкие и подул, освобождая аппетитные груди от их изысканного убранства, пальцы сжались на сосочке, и моя ненаглядная снова безумно сексуально, ослепляя глаза своей женственностью, выгнулась.
– Са-аш! – жалобно пищала Розочка.
И не надейся, Таня, я, пока всю не измочалю, не отпущу. Но сейчас, пожалуй, можно сделаю небольшую передышку, потомить мой самый любимый десерт в духовке ожидания продолжения.
Вытащил руки из такой желанной влажности, убрал пальцы с бурно воздымающийся груди, даже сделал шаг назад… Танюшка, желая продолжения, протестующе захныкала. Надо сказать, когда последние оковы стыдливости в виде лепестков роз пали, десерт стал выглядеть еще более вкусным, просто кричаще аппетитным. Дружок от голода лопался в штанах. Стал неспешно расстегивать пуговицы рубашки. Потом, так же вроде бы не торопясь, взялся за ремень, расстегнул молнию, стащил с себя штаны и нижнее белье, носки, все аккуратно повесил на стул.
– Так, теперь, пожалуй, можно пойти поужинать, – пошутил я, – мясо пахнет бесподобно. Мне повезло, кажется, Таня Лазарева большая кулинарка.
–Только попробуй уйти, – шипела недовольно Андалузская красавица, – и в следующий раз я накормлю тебя жареными тараканами, тушенными в собственном соку крысами или лягушачьими глазами, выдав их за черную икру.
Засмеялся, женщины в своей мести бывают очень изобретательными. Где она только собирается доставать эти «деликатесы»?!
– Попробую, – сказал я и одним прыжком оказался сверху вожделенного обнаженного тела, навалился всем весом, пригвоздил своими лапищами изящные запястья по обе стороны от прекрасной темноволосой головы. Таня заверещала от неожиданности, прикосновения кожи к коже прошили иглами электричества тело. Всосался в пухлые губы поцелуем, хмель мгновенно распространился по организму.
–Девочка моя любимая, девочка моя желанная, – шептал почти в беспамятстве я, целуя стонущую Розочку. Таня разомлела подо мной, поплыла на волнах удовольствия от взаимной электрической близости.
Член уперся во влажность между идеально стройных ног. Какая она горячая, истекающая липкими соками, уже готовая меня принять. Раздвинул женские ноги и медленно, смакуя каждый миг, вошел внутрь похожего на цветок лона… Любимые губы выдали блаженный стон. От этих возгласов я просто зверел, тихонько порыкивая, двинулся вперед, а потом назад. Посмаковать десерт не получится, опять придётся ее жадно брать, трахать, как сидорову козу. Резкий толчок в сочащуюся, текущую для меня глубину, снова сносящий голову стон... Дальше толчки стали все более и более интенсивные, а поцелуи наоборот – нежные.
– Танька, я просто дурею от тебя…
– Сашка, ты самый лучший, – шептала мне в ответ Розочка.
– Самый лучший, говоришь…
Значит, надо стараться вовсю, оправдать почетное знание самого лучшего любовника. Вышел из нее, шире развел красивые женские ножки, залюбовался на миг влажным женским естеством, затем подтащил поближе к себе.
– Саш, пожалуйста, – просила Розочка.
– Сейчас, Танюша, продолжим, подожди секундочку.
Пальцы снова потянулись к девичьей промежности и, густо обмазавшись любовным соком, заскользили круговыми движениями по заветной кнопке клитора. Таня стала кусать губы и выгибаться, грудки с торчащими сосками подались вверх. Только от этих видов кончить готов. Мля, до чего отзывчивая трепетная девочка мне досталась. Я правда дурею от Тани Лазаревой. Резко приподнял женские ноги вверх, сорвавшийся с пухлых губ бурный выдох еще раз подтвердил, что ей нравится мой напор. Удивительное дело, но девочка-скромница любит, когда ее бесцеремонно вертят во время секса. Положил женские ноги себе на плечи и, чуть приподнимая соблазнительную попку от молочного белья кровати, ринулся одним мощным ударом в самую глубину. На этот раз я вошел в раж, никакой сдержанности, быстрые резкие удары в сосредоточие ее женственности, от силы которых Розочка елозила по кровати. Я словно собрался взбить ее изнутри, навсегда утвердиться в своем обладании. Таня опять выгибалась, хрипела и комкала лепестки роз на кровати.
– Боже, – шептала
