Читаем без скачивания Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева

Таня весело захохотала, потом ойкнула, схватившись за живот.

– Саш, я только шесть часов назад родила, нельзя меня так смешить.

– Кстати, где наследник? – забеспокоился я, не увидев в детской кровати ребенка.

Сын… Ванюшка! Блин, да я теперь горы сворочу!!

– Мне дали время отдохнуть после родов, его принесут только к обеду. Сейчас он в специальном боксе прохлаждается, привыкает к жизни вне мамы.

Начал нежно целовать женские пальчики, потом переключился на девичьи щечки.

– Прости, любимая, не дал тебе отдохнуть, ты ведь, наверное, всю ночь не спала…

– Всю ночь не спала, – млея от моих поцелуев, подтвердила Розочка, – но я знала, что ты сразу же примчишься… поэтому попросила сообщить тебе радостную новость немного попозже.

Положил букет на столик и принялся уже не только нежненько целовать пухлые девичьи губы. Моя сладкая пахнущая медикаментами девочка.

– Расскажи, какой он?! На кого похож?!

– Насколько я успела заметить, вылитый ты… во всяком случае, ниже пояса. И он тоже любит эффектные выходы, так орал, так возмущался, что его из мамы достали, что весь персонал сбежался посмотреть на этого буяна.

– Боже, Танюшка, спасибо! Спасибо, дорогая моя, спасибо за сына! Моя Танюшка родила мне Ванюшку, – выпятил грудь, раздулся от гордости, словно индюк.

Дверь открылась…

– Как чувствуем себя, мамочка?! – в палату вошла Надежда Викторовна –врач, которая наблюдала мою жену во время беременности и принимала роды. – Александр Иванович, – осуждающе покачала она головой, – а вы тут какими судьбами?!

– Прилетел вдруг волшебник, – запела Розочка и добавила, озорно улыбаясь, – в кабине автовышки.

– Александр Иванович! Что за донкихотство? – выглянув в окно, принялась отчитывать меня Надежда Викторовна. – А если каждый новоиспеченный папа начнет такие представления устраивать? И цветы, да еще в таком количестве, их нужно убрать. Скоро Татьяне Николаевне принесут ребенка, у него может развиться аллергия.

Какие вредные доктора в этой больнице, губят на корню всю романтику.

– Не возникнет, Таня сказала, что он на меня похож, а я обожаю запах роз, –

весело подмигнул моей Андалузской красотке.

– Аллергию никак нельзя предсказать, так что цветы, в любом случае убираем.

– Надежда Викторовна, примите, пожалуйста, этот букет от нас, – тут же нашлась Розочка, – спасибо за ваши знания, добрые талантливые руки и неоценимую помощь в обретении счастья материнства.

Таня передарила свои розы врачу, мудрое решение, а сказала-то как красиво. Правда, для Надежды Викторовны у меня тоже предусмотрен весьма недурственный букетик цветов, а еще в придачу драгоценный подарок, ну ничего, пусть будет два букета, ей ведь тоже пришлось не спать эту ночь. А Танюшку я дома цветами засыплю. Причем не только я один, мама тоже очень ждет появления нового Ванюшки в своей жизни.

– Надежда Викторовна, вы уж распорядитесь, пусть нам побыстрее принесут наследника.

– Конечно, Александр Иванович, если вы уже готовы нянчиться, то не вижу никаких противопоказаний, мальчик здоровый, все показатели в норме.

Через пятнадцать минут дверь палаты снова открылась.

– Папаша, принимайте, – медсестра отдала мне в руки белый небольшой сверток. – Не забывайте, всегда головку ему придерживайте.

Какой маленький, красненький, сморщенный, кряхтящий, словно старичок. Сердце сжалось в груди в остром приступе любви, в горле образовался ком. Я, конечно, тридцатидвухлетний лоб, уважаемый директор крупной фирмы, весьма обеспеченный мачо, много чего повидавший в своей жизни, но сейчас, кажется, буду реветь.

На длинных черных ресницах Тани Шуваловой тоже задрожали бусинки-слезинки.

– Какая я богатая женщина, у меня теперь не один любимый мужчина, а целых два.

Да, я тоже чувствовал себя самым счастливым и богатым мужчиной на свете. Мало того, что мне повезло, женившись на одной женщине, получить в придачу бурлящий коктейль из совершенно разных девушек, так теперь у нас еще появился сын, маленькое крошечное существо, которое навсегда нас объединит.

Обнял точеные женские плечи, и мы вместе с Розочкой уставились во все глаза на сморщенное чудо новой жизни в наших руках.