Читаем без скачивания Соблазн - Джессика Марч

– Я надеюсь, ты еще получишь по заслугам, – рыдала она, и ее красивые черты искривились от боли. – Я надеюсь, что ты еще испытаешь то, что сейчас я. Подожди, Канда Лайонс… когда-нибудь ты полюбишь мужика, и я надеюсь, что он втопчет тебя в грязь!

– Раздался голос из помойки… – засмеялась Канда, чувствуя себя сильной и могучей. Она была голосом в «Уандерс», и какое значение имели проклятья Мейлин теперь, когда мечты Канды вот-вот обещали осуществиться?

Первая песня «Уандерс» – «Жить с надеждой», сделанная для списка «Уникорна» у Седутто, сразу же попала в список популярных; этого оказалось достаточно, чтобы подтвердить их талант и коммерческое значение. Френки сделал кое-какие инвестиции в группу, купил им более шикарные костюмы и запродал их в качестве вступительного номера в турне Джонни Мэтиса по двадцати городам.

Альбом «Блюз с улицы» – их дебют – сделал «Уандерс» звездами; песня «Смотри, что сделала со мной любовь» продержалась в списке популярных песен, в хит-параде, пятнадцать недель. Внезапно на девушек обрушилось столько денег, что они и представить себе не могли прежде такого количества, и когда Канда выписывала один чек за другим, ей казалось, что она живет в нереальном мире, в тех историях, которые читала вечерами, что ее собственная сказка наконец-то началась и жизнь будет становиться все лучше и лучше.

Хоть она и посылала регулярно деньги матери в Чикаго, больше она туда не приезжала. Чувство вины, а также триумфа осталось от ее единственной поездки туда. Мама больше не ходила убирать квартиры, однако трехкомнатная квартира на Пятой улице оставалась все той же, если не считать сделанного там ремонта и кое-какой купленной мебели. Канде не пришлось спрашивать, куда идут ее деньги, когда она заглянула в комнату Чарлины и увидела полный шкаф новых нарядов, цветной телевизор и стерео.

– Почему бы тебе не купить чего-нибудь новенького из одежды, мама? – спросила Канда, вкладывая в руку матери несколько банковских счетов. – Например, хорошую шубу на зиму, – предложила она.

Марта улыбнулась и нежно коснулась лица дочери.

– У меня уже и так есть все, что мне нужно, – сказала она. – А вот о тебе я беспокоюсь, сладкая моя…

– Со мной-то как раз все нормально, – отрезала Канда, удерживая свой гнев. Ей столько удалось сделать, а мама все еще видит отца во всем, что бы Канда не делала? Она покажет ей раз и навсегда, что они совсем разные.

Перед отъездом она положила деньги на депозит за дом из белого кирпича на Озерной набережной. Он был весь окружен кустарником и деревьями, а на заднем дворике росли кусты роз и стояли старинные качели.

– Вот, – сказала она матери, вручая документ на владение имуществом, – это то, что он должен был для тебя сделать, так что тебе теперь не нужно держать возле себя всякий сброд… и теперь ты наконец поймешь, что я не похожа на него!

А затем она поставила себе целью забыть навсегда ту маленькую черную девочку, безотцовщину, которая знала слишком много о жизни и недостаточно много о любви.

Она сняла квартиру в Нью-Йорке, чтобы немного отличаться от остальных, с которыми приходилось делить гостиничные номера. Несмотря на свою неизменную признательность и нежность к Лонетте, она ощущала себя отдельно от остальных. Она стала замечать, как скверно они разговаривают, и, судя их, судила себя. По секрету от всех стала брать уроки правильной разговорной речи, думая о том, как странно платить кому-то, чтобы те научили ее тому, чему мама научилась сама и хотела когда-то научить девочек.

Она стала замечать, какие наряды носят богатые жительницы Нью-Йорка, сравнивая их с дешевками, броскими и безвкусными, какие были у «Уандерс», как на сцене, так и вне ее. И, что самое важное, Канда поняла, что только она заботилась о музыке, а не просто о деньгах, которые она им приносила. Во время одной из записей они, как дети, надували губы, когда Канда настаивала, чтобы они вновь и вновь повторяли: «Мое имя – сердечная боль», пока не выйдет удачно. А когда она пыталась им показать, что же было не так, то они и не слушали.

– Я устала, – ворчала Мейлин, – и хочу есть… А если королева все еще недовольна, то ну и пусть! Черт с ней!

– Знаешь, в чем твоя проблема? – ответила Канда. – Ты слишком быстро становишься довольна собой.

Если бы мы тебя слушали, то до сих пор пели бы за двадцать баксов за вечер!

Мейлин выстрелила в Канду полным ненависти взглядом, словно говоря, что не забыла о той цене, и которую обошелся ей успех.

– Давайте не спорить, – сказала Лонетта, которая по-прежнему была миротворцем, мостиком между Мейлин и Кандой. – Мы все устали и голодны. Но студийное время стоит денег, так что давайте повторим этот номер еще раз и постараемся, чтобы все прозвучало хорошо.

Хотя Канда и добилась своего, но от поражения Мейлин она больше не испытывала удовлетворения. Споры утомляли ее, она уже устала постоянно подталкивать подруг, раздавать тычки.

Затосковав от одиночества, она завела себе любовника, музыканта из студии. Он был симпатичным и, что более важно, белым. А когда поссорилась с ним, то у нее завязался роман с белым биржевым брокером, который посылал ей цветы и осыпал подарками. Не забыв ужаса, который пережила с Биллом Тиммонсом, она знала, что никогда не позволит прикоснуться к себе чернокожему любовнику, никогда больше. И, не забыв, как маму всегда бросали ее мужчины, сказала себе, что бросать будет она.

Хоть она и не делилась никогда своими любовными похождениями с остальными девушками, хранить все в секрете ей не удавалось, и когда «Дейли ньюс» напечатала фотографию Канды с биржевым брокером, Мейлин вырезала ее и притащила на репетицию.

– Разве тебе не известно, что черный цвет самый красивый? – с насмешкой сказала она. – Сдается мне, что ты изо всех сил стараешься стать белой… В чем дело, Канди Кейн, ты что, думаешь, что лучше нас всех? Это ты думаешь?

Канда вмазала ей по лицу и вышла из студии. Я не вернусь туда, сказала она себе, и не подумаю больше работать с этой сучкой.

Но когда ее гнев остыл, профессионализм взял верх. Безумие порывать сейчас с «Уандерс»; если он нарушит контракт с «Уникорном», то вся ее карьера пойдет насмарку. Но вот скоро… скоро она покажет Мейлин – черт побери, покажет всему миру, – насколько она лучше, чем все остальные.

Она посетила салон дизайнера Жан-Клода Сурира и попросила его сделать ее похожей на звезду. К том времени, когда он закончил работу над ее гардеробом который весь получился облегающим и блестящим Канда приобрела новый облик и нового мужа, белого, который был частью того, к чему она стремилась, – сказочного мира, о котором она когда-то читала в журналах, и где люди были богатыми, красивыми и лучились счастьем.