Читаем без скачивания Дыши - Кристен Эшли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это также означало, что психолог хотела регулярно встречаться с Малахией, и мама водила его в больницу по расписанию два раза в неделю. Никаких прорывов не наблюдалось, и Чейз постоянно напоминал мне, что все, происходившее с Малахией, тянулось какое-то время, поэтому мы не могли ожидать, что через несколько дней или даже недель он вернется к нормальному поведению маленького мальчика. Чейз призывал меня набраться терпения и подождать.
Это мне тоже не нравилось, но другого выбора не было. Нельзя сказать, что Малахия не приспосабливался. Теперь он спокойно оставался со мной, мамой, папой и Чейзом. Он не говорил, но улыбкой, прикосновением или чем-то другим находил способы выразить то, что ему хотелось сказать.
Поэтому я ждала и терпела.
Психолог также отметила, что его навыки социализации не были развиты, и указала на очевидное, что сейчас не самое подходящее время для записи Малахии в школу. Поэтому мама нашла в Интернете информацию о домашнем обучении и пошла в школу, чтобы поговорить с учителями. Она также сидела с Малахией и обнаружила то, что мы уже знали. Скорость его чтения зашкаливала, и он знал числа, имел некоторые базовые математические навыки, другими словами, знал, как складывать маленькие числа. Но на этом все.
Так что, мама принялась объяснять ему некоторые уроки, не показывая, что делает на самом деле, к примеру, спрашивала, сколько картофелин он съел и сколько у него осталось. Также она обеспечила его принадлежностями для творчества, давала краски, цветные карандаши и бумагу и сажала мальчика с ними за кухонный стол, пока готовила. Полноценную программу домашнего обучения она начнет, как только они с папой и психолог почувствуют, что он готов к восприятию учительской оценки.
Единственная поражающая и тревожная деталь в отношении Малахии — по словам мамы и папы, он, похоже, никогда не видел телевизора. Так как в больнице у него была компания, которая читала ему, у нас не было возможности включать телевизор в палате.
Когда папа включил дома телевизор, Малахий испугался.
Точно также он отреагировал на телефоны и радио.
Узнав об этом, Чейз очень сильно стиснул челюсть. Вместе с Деком и своими братьями по оружию он все пытался выяснить, почему Малахия был таким и что с ним случилось. В тот вечер, когда был найден Малахия, я поняла, что Чейз не собирался делиться со мной всеми деталями, но только потому, что защищал меня. Сейчас столько всего происходило, — с Малахией, с нами, со всем вокруг — что я решила оставить Чейза в покое.
На какое-то время.
Вскоре он узнает, что я не хрупкая лань, которую он должен защищать. Или, по крайней мере, я надеялась, что это будет скоро.
Другими словами, с Малахией все было относительно хорошо. Каждую ночь он лежал в постели сытый, у него было столько книг, сколько душе угодно, видеоигра, в которую он постоянно играл, и он больше не боялся телевизоров, телефонов или радио. Его окружали люди, которым он доверял. Он часто улыбался, и мы даже слышали его смех. По словам доктора, с его руками и ногой все будет в порядке, никакой потери подвижности, и я должна была верить, что с тем, как он приспособился к новым условиям, в конечном итоге, с ним все будет хорошо.
У Малахии также были тонны одежды и обуви, а у мамы, папы, Чейза и меня — толстый конверт, набитый чеками и наличными.
Все потому, что я рассказала о Малахии Солнышку и Шамблсу, не говоря уже о полицейских, побывавших в том сарае, они пустили молву о Малахии по всему Карнэлу.
Существовала причина, по которой я любила свой городок, и эта причина стала очевидной, когда многие узнали о нашем мальчике.
Все, кого я знала, — Лекси и Тай, Лорен и Тейт, Бабба и Кристал, Твайла, Солнышко и Шамблс, Вуд и Мэгги — и еще куча незнакомых людей, приходили в библиотеку или в полицейский участок и приносили Чейзу или мне одежду, обувь, ремни, головные уборы, носки, нижнее белье, пижамы, куртки, бейсбольные перчатки, игровые картриджи Nintendo, книги, что угодно… и деньги. Деньги на оплату больничных счетов, деньги в помощь маме и папе, и суммы были не маленькие. За несколько дней у нас набралось более пяти тысяч долларов. С сегодняшним чеком миссис Бэгли сумма перевалила за десять тысяч.
Карнэл заботился о Малахии, и откуда бы он ни пришел, его считали одним из своих. Услышав о нем, горожане помогали всем, чем могли. Кто-то делился немногим, что у них было. Другие делали грандиозные жесты.
Но все они были прекрасны.
Я размышляла над этим, когда поднималась по лестнице в свою квартиру, зная, что Чейз там. Сегодня был первый вечер с момента выписки Малахии из больницы, когда мы не поехали к маме и папе. Так наказал Чейз. Этот вечер был только наш. Время уединения. Только Чейз и я.
В воскресенье, после вечеринки Джаро, мы сделали следующий шаг в наших отношениях. Чейз дал мне ключ от своего дома и ключ от гаражных ворот. Я дала ему ключ от своей квартиры. Мы проводили время на работе, — у мамы и папы с Малахией, занимаясь своими повседневными делами, Чейз, к примеру, ездил в бассейн в Шантел, я ходила в спортзал, — а день заканчивали в одной из наших кроватей. Но каким бы ни выдался день, мы всегда заканчивали его вместе.
Хотя Чейз еще не поделился своими темными секретами, теперь я узнала его еще лучше: как он относился к Малахии и моим племянникам, как легко общался с моими родителями, как заботился обо мне. Так что, какие бы секреты он ни скрывал, они меня не смутят.
Я была влюблена. Не в образ. Не в мечту. А в хорошего человека, которого не отпускали демоны прошлого, но который с уважением относился к моим родителям, с добротой и великодушием к едва знакомым мальчикам,
