Читаем без скачивания Метаморфозы - Della D.

— Очень много раненых, которых пока нельзя никуда перемещать, — объяснила она. – А Поппи полностью занята директором, — улыбнувшись, добавила профессор.

— Он жив? – спросил Снейп и не смог скрыть своего волнения.

— О, да! – улыбка Минервы стала еще шире. – Он пришел в себя еще на рассвете. Он хочет видеть всех вас.

***

В спальне директора собралось немало народу: МакГонагал, Снейп, Люпин, Блэк, Тонкс, Гарри, Гермиона, Рон и, конечно, мадам Помфри. Дамблдор полусидел на постели и не выглядел здоровым. Он был почти также бледен и слаб, как и Гарри, но все же он потребовал от гриффиндорца подробного отчета о произошедшем на башне.

— Я не буду тебя спрашивать, как ты там оказался, хотя я просил тебя не искать встречи с Томом. Я даже не буду спрашивать, — он перевел взгляд на Снейпа, — как там оказался сам Том. Я хочу знать, как ты смог его победить.

Сидя в кресле, так как он совсем не мог стоять, Гарри стал сбивчиво рассказывать. Периодически он терял нить повествования, иногда прикрывал глаза и замолкал, уставая ворочать языком. Поппи тут же сунула ему в руки емкость с Восстанавливающим зельем, Гарри выпил, и рассказ пошел веселее.

— Он заставил меня посмотреть вниз, на то, что происходило у замка, — он вздохнул. – Я увидел Тонкс, и мне показалось, что она умерла. Потом я видел, как погиб Снейп…

— Профессор Снейп, — вмешалась МакГонагал.

— Оставь, Минерва, — раздраженно отмахнулся Северус. – Дай ему рассказать.

— Как погиб? – не понял Блэк. – Что он тогда здесь делает? Ты ошибся, Гарри. Его просто ранили, наверное, — при этом в голосе Сириуса был едва заметный оттенок сожаления.

— Это была Авада Кедавра, — настойчиво произнес Гарри. – Тут очень трудно ошибиться. Я видел, как эта женщина – Долор – послала проклятие в Гермиону. Я видел, как Снейп закрыл ее собой, и я видел…

Северус кашлянул и едко произнес:

— Мы поняли, Поттер, что я умер. Можете опустить подробности, — он пронзил мальчика взглядом.

— Да… кхм… правильно…

— Закрыл собой Гермиону? – Сириус уставился на Снейпа так, словно видел его впервые в жизни. – Ты спас Гермиону, Соп… Северус?

Брови Снейпа взметнулись вверх.

— А ты наконец выучил мое имя, Блэк? Не прошло и полвека…

— Сириус, Северус, — устало перебил их директор, — пусть Гарри продолжит, — он снова повернулся к Гарри. – Твои проклятия не могли причинить Тому вреда. Так чем же ты победил его?

В голосе Дамблдора слышался такой неподдельный интерес, что Гарри почти поверил в неосведомленность директора. А ведь раньше ему казалось, что старый волшебник знает абсолютно все.

— Это было очень странно, — признался Гарри, бросив взгляд на Снейпа. – Я знал, что мне необходимо удивить Волдеморта, но я не знал чем. А потом… Это как‑то само пришло, — Гарри запнулся, не зная как описать все то, что с ним произошло. – Я подумал о нас всех… Подумал о том, что заставило нас вступить в схватку с монстром и его приспешниками. И тогда я вспомнил то, что вы мне говорили, директор… О любви, — мальчик покраснел. – Мы все сражались за то, что любили… за тех, кого любили. А он не мог любить… Волдеморт, я хочу сказать…

Гарри замолчал, и в комнате повисла тишина. Никто не осмеливался нарушить ее вопросами.

— Я знаю, что это прозвучит глупо, — тихо продолжил Гарри, все больше заливаясь краской, — но мне показалось, что я чувствую в себе эту любовь, свою и чужую… Она меня переполняла, она меня чуть не разорвала… И я подумал, что Волдеморт, с его покалеченной душой, не сможет вытерпеть такого, мне нужно было лишь поделиться этим чувством с ним.

Гермиона тихо охнула, посмотрев на Гарри широко раскрытыми глазами.

— Гарри, ты…

— Именно, — кивнул Поттер. – Я должен был удивить его, и я его удивил… Заклинанием Чистой любви, — почти шепотом произнес Гарри. – Сам не знаю, как вся эта задумка не показалась мне абсурдной… Это выглядело вполне логичным тогда, а сейчас…

— Все правильно, Гарри, — кивнул директор. – Ты все сделал правильно.

— Я не понимаю, — признался Сириус. – Это ведь не боевое заклинание. Как оно могло уничтожить самого сильного темного колдуна современности?

— Гарри всегда обладал необычной способностью любить людей, бескорыстно, несмотря на их недостатки…

— Хотите поговорим с вами об этом, — буркнул Снейп, хмуро глянув на спасителя магического мира. Тот только пожал плечами, дескать, не я один виноват в том, что было между нами.

— И тем не менее, — продолжал директор. – Он всегда умел не только любить, но и сопереживать. Не эмпат, конечно, но определенные способности у него всегда были.

— Вы хотите сказать, что Гарри выступил чем‑то вроде проводника человеческой любви? – спросила Тонкс, посмотрев на Ремуса, который во время всего разговора обнимал ее так крепко, словно боялся, что она может исчезнуть.

— Да, — просто ответил директор. – Мало кто из людей может испытывать сильные положительные эмоции, глядя на любовь со стороны, а Гарри может. При этом он сам любит. Он способен полюбить даже того, кто был ему неприятен, — Альбус бросил еще один короткий взгляд на Снейпа. Тот только скептически хмыкнул. – Это величайший дар. Дар, которого всегда был лишен Том Реддл.

— Сила, о которой он не подозревал, — пробормотал Снейп.

— Именно, — согласился Дамблдор.

— Заклинание Чистой любви основывается на том, что человек, произносящий его, делится своими положительными эмоциями с другим, — медленно произнесла Гермиона.

— Он и поделился, — хмуро произнес Снейп. – Только эмоций было слишком много. Темный Лорд действительно просто не смог выдержать их. Кстати, что с ним случилось? Я что‑то не видел тела…

— Не знаю, — признался Гарри. – Он вроде как развоплотился.

— Невероятно, — выдохнул Сириус. – Того, кого все боялись столько лет, победили заклинанием из учебника за первый класс.

В комнате снова повисло молчание. На этот раз его прервала Тонкс:

— Не мог бы кто‑нибудь объяснить мне еще вот какую вещь: почему я и профессор Снейп живы?

— А ты что, тоже?.. – начал было Сириус, но так и не смог закончить фразу. Это было и не нужно. Тонкс утвердительно кивнула.

— Я помню, как одно из проклятий совсем меня вырубило, — ее взгляд затуманился, пока она вспоминала. – И я помню, что потом я поднималась куда‑то ввысь. Это было так странно. У меня не было мыслей, я не осознавала себя как… себя, понимаете? Я была словно облаком: легким, воздушным, не знающим никаких проблем. Это было так… правильно.

— И что потом? – хрипло поинтересовался Снейп, узнавая в этом описании свои собственные ощущения.

— А потом была такая яркая вспышка, которая словно остановила меня. И я вспомнила, что смерть абсолютно не входит в мои планы, ведь Ремус… — она осеклась, слегка порозовев. – Я хочу сказать, — она посмотрела на оборотня, — я поняла, что не могу оставить его.