Читаем без скачивания Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий. - Роберт Грейвз

— У вас есть честные свидетели, которых вы бы хотели вызвать на суд, чтобы они подтвердили, что вы не изменник?

Велизарий ему ответил, что у него есть четверо подобных свидетелей.

— Кто они такие? Присутствуют ли они в городе?

— Нет, ваше Величество.

— Назовите их имена.

— Гейлимер, бывший король вандалов, Ваттих, бывший король готов, Хосров, великий король Персии, Заберган, великий хан болгарских гуннов. Они точно могут сказать, что я не предатель!

Госпожу Антонину обвинили в пособничестве. Рассказывали, что когда ее привели в суд, она говорила так нетвердо и иносказательно, как будто страдала от старческого слабоумия. Она вспоминала неприятные вещи в жизни Юстиниана до того, как он стал императором. Говорят, что ее разговоры были странными и ироничными. Антонина говорила:

— У моей подруги Теодоры из клуба фракции Синих была комнатная собачонка жадная и похотливая. По ночам она рассказывала этой собачонке разную теологическую чепуху и кормила мерзкое животное кусочками сырого мяса. Это была любопытная тварь. Она лизала ноги всех важных людей в городе и обнюхивала каждый фонарный столб. Мы называли его Цезарь, но до этого у него было ужасное варварское имя готов.

Госпожа также добавила:

— Ваше Величество, когда-то мне был знаком маленький улыбающийся розовощекий человечек, которому удалось переспать с тремя поколениями женщин одного семейства. (Госпожа имела в виду госпожу Хрисомалло, ее дочь и внучку.) Он возносил молитву Вельзевулу, но не смог выучиться хорошо владеть греческим языком. Мне очень жаль, что я всегда была вежлива с этим маленьким, улыбающимся, розовощеким человечком.

Юстиниан начал злиться и постарался побыстрее ее отпустить.

— Эта благородная дама сошла с ума, ей должны помочь доктора. Мы ее отпускаем.

Но госпожа продолжала говорить.

— Все хорошенькие девушки из клуба Синих жаловались на этого Жадину. Они говорили, что он заставляет их делать отвратительные вещи, очень жаден и не желает платить за любовные услуги. Они еще говорили, что он путает духовный экстаз с плотским, поклоняется неправильным богам и воняет козлом!

— Уберите ее! Сейчас же уберите! — пронзительно закричал Юстиниан.

— Да, от него воняло смесью благовоний и козлом, он мочился в постель, а на ляжках у него были бородавки.

Затем был произнесен приговор. Наказания преступникам были назначены самые разные. Часть из обвиняемых ждала смерть — отсечение головы топором. Некоторых повесили, а некоторых виновных ждало пожизненное заключение. Но Херодиана и Иоанна Эпикурейца помиловали.

Госпожу заключили в Замок Покаяния, построенный Теодорой, а ее состояние передали церкви. Велизарию оставили жизнь, но лишили его всех заслуг и имущества, он не мог получать даже обычные пособия для нищих. Но Юстиниан страшно ему отомстил. Да, мне жутко говорить об этом, поэтому я постараюсь побыстрее сообщить вам об этом несчастье. В тот же вечер его лишили зрения и выжгли глаза раскаленными докрасна иглами.

Госпожа лежала на койке в палате для больных в Замке Покаяния. Она вызвала меня ночью и сказала:

— Евгений, ты сильно боишься императора? Сильнее, чем ты любишь меня и моего дорогого мужа?

— Что вы хотите мне приказать, госпожа? Я к вашим услугам.

— Евгений, возьми лодку и переправься через Босфор и притаись у Бронзового дома. Когда утром освободят Велизария, тебе придется стать у него поводырем. Они его освободят очень рано, когда улицы еще будут пустыми.

Я ждал Велизария на площади Августа. Мне пришлось его ждать много часов. На рассвете я увидел, что его грубо вышвырнули из ворот два пьяных солдата. Один из них крикнул:

— Старик, иди и поищи себе счастья и денег! Ты свободен, как воздух.

— Ага, — подхватил другой солдат, — без денег, без дома, слепой и без славы!

К ним подошел молодой капрал и отругал солдат:

— Вы, грязные животные. Вам не следовало поднимать ваши морды над корытом помоев. Приказываю вам, убирайтесь и ложитесь на спину в зале Бронзового дома. На потолке вы увидите нарисованные картины его подвигов. Там изображена великая победа у отметки Десятой мили и Трикамерона, и победа в Неаполе, и защита Рима и сражение у моста Мульвия. На этих картинах император получает победные трофеи — королей и королевства и все, что так ценят монархи. И кто дал ему все это? Велизарий, над которым вы сейчас издеваетесь и смеетесь над его слепотой и говорите, что у него не осталось воспоминаний о славе!

Велизарий повернул к капралу незрячее лицо и сказал:

— Потише, капрал! Раз император кого-то ненавидит, его солдаты не должны хвалить этого человека.

Капрал ему ответил:

— Мой отец сражался в Персии и в Африке в рядах ваших кирасиров. Он погиб в Риме, защищая мавзолей Хадриана. Если эти бездельники смеют вас оскорблять, они также оскорбляют память моего отца. Вот вам рукоятка от копья, уважаемый храбрец, чтобы легче было шагать. Мне все равно, если кто-то услышит мои слова: «Славу не убить раскаленной иглой!»

На улицах никого не было кроме бездомных нищих. Велизарий держал в руках посох и неуверенно шагал по главной улице по цветным мраморным плитам тротуара. Я следовал за ним поодаль. Он дошел до статуи Слона и остановился, чтобы потрогать толстые ноги животного. Я слышал, как он бормотал:

— Смотри, какое тут стоит чудовище. Он жрет траву, как вол. Его кости сильны, как полоски бронзы, как железные трубы. Он сильнее всех животных.

Потом он стал говорить более ясно:

— Слушай меня, я плачу от обиды, но меня никто не слышит. Я молю о справедливости, но ее нет. Он преградил мне путь, и я его не могу обойти, а в глазах у меня чернота. Он лишил меня славы.

Я тихо подошел к нему и сказал:

— Господин, это я — евнух Евгений. Моя дорогая госпожа Антонина прислала меня помочь вам.

Велизарий повернулся и протянул мне руку, потом он притянул меня к себе и обнял. Он взволнованно начал спрашивать меня о госпоже, и я передал ему ее слова любви. Пока мы шли, он ел белый хлеб и фрукты, которые передала ему госпожа.

Велизарий сказал, чтобы я проводил его в Благерне. Он шагал размашистыми шагами через пустые площади и улицы и, казалось, что это он меня ведет. Нам никто не встречался. Восточный ветер принес запах свежевыпеченного хлеба из городских пекарен, и Велизарий сказал мне об этом. Когда мы проходили доки в Зеугме, он принюхался и сказал:

— Я чувствую запах гвоздики, сандалового дерева и матросов. Ослепнув я стал ощущать запахи, как собака.

Наконец мы подошли к монастырю и Велизарий постучал палкой в ворота, которые открыл послушник.

Велизарий сказал, что ему нужно видеть аббата, но послушник заметил:

— Он занят, и я не стану его тревожить.

— Прошу тебя, скажи, что его желает видеть Велизарий.

Послушник посмеялся над ним. Велизарий был очень бедно одет, к тому же выглядел неопрятно после тюрьмы. Глаза его прикрывала грязная повязка.

Привратник пошутил над ним, сказав, что в таком случае, его собственное имя — апостол Петр.

Через полуоткрытую дверь я увидел монаха Улиариса, проходящего мимо, и обратился к нему.

— Брат Улиарис, помоги нам!

Улиарис поспешил к дверям. Он увидел Велизария, горько заплакал и воскликнул:

— Дорогой друг! О, дорогой друг! — он, казалось, не находил нужных слов.

— Улиарис, дорогой друг, молю тебя сходи к преподобному аббату и забери у него вещь, принадлежащую мне. Я отдал его предшественнику до тех пор, пока она мне самому не понадобится. Это деревянная чаша для подаяний. Пришел час, когда мне нужна эта чаша.

Улиарис отправился к аббату, но тот не желал отдавать чашу. Он заявил, что это священная реликвия и ее не положено отдавать в обычные руки и что чаша принесла счастье монастырю. Он также сказал, что император станет сердиться, если к Велизарию будет проявлено сочувствие.

Улиарис твердо заявил аббату:

— Бог проклянет наш дом, если мы не отдадим чашу ее законному владельцу. Он оказал нам милость, мы пользовались этой святыней в течение тридцати лет.

Аббату пришлось дать Улиарису ключ к украшенному драгоценностями сундучку, где хранилась чаша. Улиарис вышел к нам и отдал нам чашу.

Велизарий провел пальцем по вырезанной надписи и повторил изображенные там слова: «Бедность и Терпение». Улиарис был настолько расстроен всем увиденным, что даже не смог как следует попрощаться, он обнял Велизария и вернулся в монастырь.

Мы с Велизарием отправились в пригород Дейтрон неподалеку от Золотых ворот и остановились у портика церкви Непорочной Девы. Велизарий уселся на ступени и начал просить подаяния. Церковный староста его не узнал и грубо прогнал с этого места. С нами также обошлись в церкви Святой Анны, Святого Георгия, Святого Павла и Марти Зое. Все церковные старосты позволяют сидеть на ступенях профессиональным попрошайкам, которые им выплачивают деньги за подобные привилегии. Наконец Велизарий попросил, чтобы я его проводил к монастырю пророка Иоанна и там ему разрешили просить милостыню. Нищий, сидящий там, узнал Велизария, обнял его и стал плакать. Это был Фуримут, которому пришлось в жизни нелегко.