Читаем без скачивания Прямые пути - Алексей Дуров

— Прорицатели и предсказатели почему-то в растерянности, — вставил Тагин. — Целыми днями пьют вино, вместо того, чтобы предсказывать.

Леск все также хмурилась, но заметно побледнела. Тихо прошептала на искаженном языке побережников:

— У нас нет времени.

Рес почувствовал злость, но тут же взял себя в руки. Спросил у Тагин-са:

— И сильно нам надо спешить? Может, вправду прямо сейчас двигаться?

Ответил Тагин:

— Можно еще раз разложить метки, но я могу сказать и без них: нельзя отправляться вечером по неверной дороге. Лошади плохо видят в темноте.

Ну что ж, стало быть, Рес и Леск хоть одну ночь проживут лишнюю.

— Вы не боитесь фоликсов? — спросил Тагин.

— Я сделаю оберег, — рассеяно ответила Леск. — Или отобьюсь колдовством.

— Если вообще пойдем, — вставил Рес, стараясь говорить веско и уверенно.

Леск бросила на него быстрый взгляд, спорить не стала.

А Тагин кивнул:

— Такие важные решения следует принимать с утра.

Смеркалось, и Тагин вышел, чтобы заняться лошадьми и собаками, Тагин-са стала кормить и укладывать детей. Гостям выделили небольшой закуток, чтобы расстелить спальные мешки, завесили одеялами.

Рес думал, Леск начнет его убеждать идти к Белому зеву, но она спросила о другом совсем:

— Что случилось тогда… когда ты облился белым серебром и про кабак на границе на ходу выдумывал?

Рес рассказал, как влез к ней в душу. Леск спокойно рассматривала его серыми глазами. Усмехнулась:

— Тогда ты понимаешь, почему нам надо идти?

— Не. Ты тогда не про то думала.

Леск смущенно хихикнула:

— Действительно. Жаль, что ты не понимаешь.

— Слушай, а эта моя способность… что мне с ней делать?

— Она тебе не нравится?

— Да не особо. Мне бы чего в ремесле моем полезное, а по чужим душам лазить… совестно как-то. И оно, к тому же, само получилось, не собирался я…

— Новоприобретенными способностями действительно трудно управлять.

— То есть, долго еще будет так вдруг наваливаться? А если в поединке или еще где-то, где отвлекаться нельзя?!

— Но ты же сумел быстро разорвать связь. Просто нужно быть готовым.

— Все одно нарваться можно. А нам еще и мимо фоликсов идти, птиц этих. Нам точно надо идти, ты уверена?

— Да.

— А сколько у нас времени?

— Не больше пятнадцати дней. Возможно — меньше десяти. Рес… ты мне нужен как источник волшебных сил, которые можно запасти в печатях. Может быть, тебе не стоит идти?

— Сама пойдешь?!

— Если у меня будет достаточно силы, то я смогу себя защитить, а так мне придется защищать еще и тебя…

— Ничего, управишься! Чтобы печати сделать да силой наполнить, время надо, а нет его, сама говоришь. Не отпущу я тебя одну. Вот властью посредника и не отпущу.

Потом Рес рассказал про свои соображения насчет совета колдунов, Леск возразила, что нет времени.

Им еще было о чем поговорить, кроме того хотелось спать. Но сквозь занавесь пробился красноречивый храп степняков, Леск прижалась к Ресу, просунула ему под рубаху горячую ладонь. Старались не шуметь, потому медленные вышли у них ласки, нежные. На самом пике страсти Леск, чтобы не застонать слишком громко, вцепилась Ресу в плечо зубами. До крови, потом обрабатывала укус снадобьями из своей поясной сумки — у человека он опаснее змеиного.

Степняки с утра не хотели будить гостей, которым предстоит непростой путь, но побережники и сами проснулись — запах готовившихся на завтрак сырных лепешек разбудил.

Пока ели, Тагин еще раз переспросил Леск, так ли ей надо идти. Услышав ответ, покачал головой — вот, мол, что в мире делается. Степняки дали побережникам одежу потеплее меховых плащей — длиннополые куртки на верблюжьей шерсти с веревочной поддевкой, чтобы не потеть, двухслойные штаны, меховые шапки, сапоги, рукавицы. Отдали половину своего запаса сладких плиток — их делают из молока, меда, орехового масла и разных приправ, вываривают все это, пока не загустеет, потом отливают в овалы, толщиной два пальца. Детям плитки очень нравятся, сладкие ведь. А взрослым удобны, чтобы перекусывать на ходу или в засаде, потому что не только хороши на вкус, но и питательны, и долго хранятся, и уже готовы.

Когда переодевались и перепаковывались, Рес опробовал себя в колдовстве с волшебным зеркалом. И вышло! Хотел увидеть медведя — и зеркало его показало. Как-то в детстве Рес попробовал писать с закрытыми глазами и удивился, что получилось. Сейчас — такое же странное ощущение, тоже вслепую работал. Правда, когда попытался управлять изображением, оно сбилось — тут уж действительно надо видеть, что делаешь. А для Леск — проще простого, аж завидно. Она, пока Рес возился с зеркалом, сделала оберег, который должен был отпугивать фоликсов — у Шелтака был такой же. Всего-то кусочек выделанной кожи с волшебными знаками, не верилось, что сработает. Леск и сама не очень верила, говорила, что фоликсы разные бывают, а оберег отпугнет только таких же, как возле реки Колдуньи.

Тагин взялся проводить Реса и Леск до прямой тропы, что вела на север — к Белому зеву. Недалеко тут было. Тагин-са перед тем, как попрощаться, налила гостям по чашке воды, а когда отпили до половины, оборвала:

— Хватит, допьете, когда вернетесь.

Обычай такой, суеверие — чтобы вернулись наверняка.

Оседлали лошадей, проверили поклажу и отправились припорошенной легким снежком степью. Сколько ни оглядывался Рес, все видел, что Тагин-са с детьми стоят рядом с шатром и смотрят вслед, пока вовсе не скрылись вдали.

На ходу Леск рассуждала, какое волшебство доступно Ресу. Немного его было — зеркало вот, кое-какие защитные заклинания, некоторые знаки. Остальное либо не дастся, либо слишком опасно. Тагин молча слушал. Потом стали выспрашивать у него подробности про Белый Зев, фоликсов, поход Агира — и узнали кое-что полезное, к примеру — фоликсы издалека чуют запах крови.

Когда уже почти добрались, на Реса снова накатило — проник в душу Тагину. Почти сразу вырвался, Леск и не заметила ничего. Тайн каких-то Рес у степняка не вызнал, обрывки разные: бескрайняя зеленая степь, вылетающие из улья пчелы, улыбка и горячий живот Тагин-са, новорожденный сын на руках. А все равно совестно теперь Тагину в глаза смотреть.

К прямой тропе вышли еще до полудня — Леск ее издали почувствовала. Долго и многословно прощались с гостеприимным степняком — понимали, что надо спешить, но все равно оттягивали. Тагин смутился, узнав, что ему оставляют лошадей — он-то был уверен, что бескорыстно помогает ведьме с посредником. Но куда лошадей было девать, если дальше только пешком?