Читаем без скачивания Преисподняя - Джефф Лонг

— Что ты делаешь? — спросила Али. — Что ты им сказал?

— Свое хейдлское имя.

— Ты говорил, что его запрещено произносить вслух.

— Было запрещено, пока я не ушел от племени. Теперь я хочу узнать, насколько плохи мои дела.

— Они тебя знают?

— Они знают про меня.

Судя по отвращению хейдлов, Айк доброй славой не пользовался. Даже дети его боялись.

— Хорошего мало, — сказал он, глядя на солдат. — Оставаться здесь нам нельзя. А если мы уйдем…

Тут Уокеру по рации сообщили, что два контейнера наконец вскрыты, и Шоут включил линию связи. Али видела по лицу полковника, что ему хочется отделаться побыстрее.

— Ну, довольно, — заявил он.

— Оставьте их здесь, и все, — попросила Али.

— Я человек слова, — ответил полковник. — Это ведь ваш приятель Крокетт установил правило: «пленных не брать».

— Полковник, — сказал Айк, — убивать хейдлов — одно дело. Но среди них есть человек. Если ее пристрелить, это будет убийство, верно?

Али не поняла — блефует он, чтобы протянуть время, или имеет в виду ее. Айк пробрался между хейдлами и схватил за руку самку, которая пряталась позади других. Та взвизгнула и укусила его, но Айк все же выволок ее наружу за руки и приподнял. Али не смогла ее разглядеть. Хейдлы уцепились самке за ноги; Айк отшвырнул их и попятился.

— Бежим, — сказал он Али, — бежим, пока можно.

Хейдлы пронзительно завопили. Али не сомневалась, что они сейчас бросятся за Айком и попытаются вернуть самку.

— Вперед! — крикнул Айк, и Али побежала к солдатам.

Они расступились, пропуская ее, Айка и пленницу. Али споткнулась и упала. Айк налетел на нее.

— Именем Господа, — возгласил Уокер, — огонь!

Солдаты открыли огонь. В небольшом гроте шум стоял оглушительный, и Али закрыла уши ладонями. Расстрел занял меньше двенадцати секунд. Несколько контрольных выстрелов — и огонь прекратился. В воздухе повисла вонь от газов. Али слышала, что одна женщина еще кричит, словно ее ранили или пытают.

— Давайте сюда. — Солдат схватил ее за руку. Он явно за нее беспокоился. Али помнила его по исповеди. Кальвино, итальянец, молодой жеребчик. На совести у него беременная подружка, воровство и еще кой-какие грешки.

— Но Айк…

— Полковник велел, — сказал солдат, и Али увидела, что у задней стены грота происходит какая-то разборка; Айк тоже был там. В углу лежали жертвы побоища. «И ведь просто так, без всякой причины», — подумала Али. Она позволила солдату утащить себя вниз и провести через водопад.

Несколько часов она ждала у водяной завесы. Всякий раз, когда оттуда выходил солдат, Али спрашивала про Айка. Солдаты отводили глаза и не отвечали.

Наконец появился Уокер. Позади него под охраной солдат шла спасенная Айком девушка.

Руки ей привязали к туловищу, рот заткнули. Кисти обмотали скотчем, вокруг шеи, как поводок, прицепили колючую проволоку, ноги опутали кабелем. Кожа была в порезах и покрыта запекшейся кровью.

Но шла она, словно королева. Голая, как чистое небо.

Она — не хейдл, поняла вдруг Али.

Зная, что человеческое тело существует в настоящем его виде сто тысяч лет, Али сосредоточила внимание на форме черепа. Череп был современный, человеческий. Кроме него, почти ничто не выдавало принадлежности девушки к человеческой расе.

На нее устремились все глаза, но ее это не волновало. Пусть смотрят. Пусть трогают. Пусть делают, что хотят. Каждый взгляд, каждое оскорбление поднимает ее еще выше.

Татуировки Айка не шли ни в какое сравнение с ее. Татуировки девушки буквально ослепляли. Тела под ними почти не было видно. Краски, которые в нее когда-то втерли, почти полностью скрывали естественный смуглый цвет кожи. Круглый живот, большие груди — они колыхались прямо перед носом солдата, который дергал головой взад-вперед в ритме даунтаун-джаза. Не было никаких признаков, что она понимает английский или какой-либо другой человеческий язык.

С головы до ног девушка была обвешана украшениями и разрисована. На каждом пальце — тонкое железное колечко.

Стопы — плоские от хождения босиком. На вид ей было не больше четырнадцати.

— Наш разведчик сказал — она может знать, что делается впереди, — заявил Уокер. — Мы немедленно выступаем.

Казалось, им удалось отделаться малой кровью. В шахте-3 экспедиция потеряла трех солдат, зато получила запас продуктов и батарей на следующие шесть недель. Они успели провести короткий сеанс связи с поверхностью и сообщить «Гелиосу», что продолжают движение.

Никаких признаков преследования не было, но Айк гнал их тридцать часов подряд и не разрешал разбивать лагерь.

— За нами гонятся! — напоминал он.

Несколько человек, желающих все бросить и вернуться той же дорогой, — верховодил у них Гитнер, — обвинили Айка в сговоре с Шоутом. Они, мол, нарочно загоняют их поглубже. Айк только плечами пожал и предложил им делать, что хотят.

Но никто не решился.

Второго октября пропали двое солдат, прикрывавших тыл. Их отсутствие заметили только через двенадцать часов. Уокер, убежденный, что они, сговорившись дезертировать, украли плот и отправились домой, послал в погоню пятерых солдат. Айк возражал. Однако отменить приказ полковника заставили не его доводы, а сообщение, полученное по рации. Все замерли, думая, что это пропавшие солдаты.

— Вдруг они просто заблудились, — предположил кто-то из ученых.

Сигнал был искаженный, но к ним обратился, судя по выговору, британец.

— Вы допустили ошибку, — сказал он. — Вы забрали мою дочь.

Девушка-хейдл издала гортанный звук.

— Кто говорит? — спросил полковник.

Али знала, кто говорит. Полночный приятель Молли. И Айк тоже знал. Это тот, кто когда-то давным-давно увел его во тьму. Исаак вернулся. Рация замолчала.

Люди устремились вниз по течению и целую неделю не разбивали лагерь.

20

Погибшие души

Лев выходит из логова, и змеи жалят людей;

тьма опускается, и погружается в молчание земля,

ибо отдыхает создатель всего.

Сан-Франциско, Калифорния

Очертя голову бросился хейдл из пещеры, смотрящей множеством отверстий. Слабо дыша, голодный, изнывающий от головокружения, он все же презрел свою слабость.

Идеально круглые отверстия дренажных труб покрыты инеем. Холодный туман. В многоярусных туннелях лежат больные и умирающие. Болезнь выкосила всех, словно на хейдлов обрушилась чума, или кто-то отравил реки, или пустил в коридоры ядовитый газ.