Читаем без скачивания Высокий, царственный и сварливый - Найла Монро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Любви достаточно, когда кто — то любит тебя так же сильно, как он любит её, — услышала я свой шепот.
Я не была уверена, что Шехрияр услышал меня из — за музыки, пока он хрипло не прошептал:
— Я надеюсь на это.
Когда принц Арш наконец отпустил её руку, Шехрияр отошел от меня, чтобы подойти к своей матери, а я направилась к Кариму. Он поправлял ряд из пяти золотых пуговиц на облегающем рукаве своей кремовой туники. На правом боку у него была накидка с темно — красной подкладкой изнутри, которая крепилась к воротнику, а на брюках была такая же красная полоска по внешней стороне.
— Привет, — тихо сказала я. Я впервые осталась с ним наедине с того вечера.
— Привет, — он откашлялся. — Как дела?
— Я в порядке, — я искренне улыбнулась. — Мне наконец — то удалось оттащить Шехрияра от стены.
Он улыбнулся в ответ. Улыбка была небольшой, но достигла его глаз.
— Я видел.
Я чувствовала себя как новенькая в школе, которой кто — то из класса сделал комплимент. Настороженно и радостно одновременно.
— Как ты себя чувствуешь?
Он потер рукой гладко выбритую челюсть.
— Вообще — то, нервничаю.
Я была удивлена его честностью.
— Почему?
— Я…написал свою речь для тебя. Но уже не уверен, что она достаточно хороша.
Шестеренки застряли в моём мозгу, после того, как он просунул между ними палку. Мне не дали возможности вытащить её, потому что кто — то заговорил в микрофон.
— Леди и джентльмены, дамы и герцоги, — произнесла женщина, когда музыка стихла. — Позвольте, пожалуйста, привлечь ваше внимание, когда семь королевских дворов встанут за свои гербы.
Все замолчали, и одновременно все члены королевских семей повернулись лицом к лестнице платформы, ведущей прямо к гербам. Я автоматически высоко подняла подбородок и последовала за Каримом, преодолев три ступеньки перед круглым гербом Джахандара. У меня в ушах звенело от последствий его ошеломляющего заявления, но я стояла слева от него и изо всех сил старалась не смотреть на его непроницаемое выражение лица.
Когда все семь семей заняли свои места и повернулись лицом к аудитории, король Рами и королева Лейла вышли вперед с микрофонами в руках. Остальные члены королевской семьи Тома держались на шаг позади, вдовствующая королева рядом с королем Рами, принц Арш рядом с ней и Адам в конце. Кай и Фэй стояли слева от королевы Лейлы.
Если значение положения Кая рядом с матерью не было очевидным, то перемена в его королевской тунике была очевидной. Она по — прежнему была чёрной, но вместо красного пояса на талии был светло — голубой, в тон цветочным украшениям. А пуговицы и плетеные веревочки, украшавшие его тунику, были серебряными.
Другими словами, он был одет в форму наследного принца Томы. И выглядел великолепно.
— …И мы благодарим всех, кто принимал участие в этих последних двух неделях, — закончила королева Лейла свою речь улыбкой, столь же яркой, как серебристый блеск её платья. — За то, что сделали 875—ю годовщину заключения мира таким особенным и запоминающимся праздником.
Гул аплодисментов и одобрительных возгласов пронесся по залу. Пока я аплодировала, мой взгляд встретился с более темным взглядом Кая, и улыбка тронула мои губы. Его глаза понимающе блестели, хотя расслабленное выражение лица оставалось таким же, как у того, кого я когда — то называла Апельсином. С ума сойти, как давно это было и как далеко мы продвинулись с тех пор.
— Теперь, что касается обещания Томы в этом году, — сказал король Рами, когда стихли радостные возгласы. — Мы рады объявить, что Его Высочество принц Арш, при поддержке всех шести других королевских семей, инициирует и доведет до конца предложение об изменении Закона «О законности и браке от 22 ноября». Ибо закону, который больше не отражает того, что сейчас означают семья, брак и законность в нашем обществе, также нет места ни в одном королевском доме. Давно пора внести изменения.
Сквозь аплодисменты пробился шепот любопытства. Но также и несколько кивков в знак согласия.
— А теперь, — сказала королева. — Мы хотели бы пригласить Его Величество, короля Джахандара — Карима, выйти вперёд и сказать свою речь.
В речи Карима не было ничего, что указывало бы на то, что он написал её для меня. Он поблагодарил тех, кто сделал возможным празднование, время от времени отпускал типичные шутки, говорил о том, как мы коллективно продвигаемся к лучшему миру. Он ни разу не упомянул меня.
До самого конца.
— Прежде чем я объявлю обещание Джахандара, я хотел бы воспользоваться моментом, чтобы позлорадствовать, — сказал он с легкой усмешкой, и воздух наполнился смешками. — В этом году на нашей ежегодной королевской игре мы с кронпринцессой Эсмеральдой были в паре в команде. И мы с сестрой победили.
На долю секунды я услышала одобрительные возгласы, но мои уши онемели, когда стук в моей грудной клетке затих.
Он назвал меня “своей сестрой”. На людях. Не его наследницей.
Карим ухмыльнулся, обводя взглядом комнату.
— Это было напоминанием о тех днях, когда мы играли в коридорах дворца, и напоминанием о том, что мне следует почаще посещать тренажерный зал, — в Большом зале раздалось ещё больше смеха. — Но более того, для нас это был момент снова сблизиться как семья.
Его голос стал мягче и искреннее.
— В суете политики и управления государством стало слишком легко забыть, что мы брат и сестра. Работа становится главным приоритетом, и мы не делаем паузу, чтобы предаться воспоминаниям о нашем детстве или создавать новые. Но, в конце концов, мы всегда рядом друг с другом, даже несмотря на то, что не всегда может быть очевидно, что существует безусловная поддержка. Вот что значит быть семьей, независимо от того, в какой форме это проявляется.
В голове у меня снова зазвенело, но в зале стояла гробовая тишина.
— Однако в Джахандаре и во всём Невише есть много детей, которые, как и мы с моей сестрой, в той или иной форме потеряли своих родителей и не имеют поддерживающей семейной системы, необходимой им для процветания. Это было то, о чем покойная королева — наша мать — очень заботилась, и кронпринцесса Эсмеральда также посвятила
