Читаем без скачивания Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

Разговор с о. Сергием, между прочим, о Петре Такеици, бывшем катихизаторе, отставленным за развод с женой без законных причин. Просит Такеици давно уже перевенчать его с вновь найденной им для вступления в брак. По церковному закону это нельзя, потому я до сих пор не давал разрешения. Но, во–первых, если бы он и хотел вернуть к себе свою законную жену — этого невозможно сделать: она давно уже замужем за другим (язычником) и даже дитя имеет от этого мужа; во–вторых, не повенчать его — станет жить блудно. Итак, сказал я о. Сергию: пусть вменится ему в епитимию почти трехлетнее его безбрачное житие доселе; к сему пусть присоединится еще один год епитимии — год, нужный и для того, чтобы он хорошо познакомился с нынешней своей невестой, бывая часто в доме ее родителей, и уверился, что вперед не случится с ним прежнего несчастия; и по истечении сего года пусть о. Сергий повенчает их. Но пусть это, по возможности, не разглашается, чтобы не возбудило злоупотреблений.

Спрашивает о. Сергий, можно ли начало всенощной перенести с шести часов на семь, как просят христиане? Можно.

Советовал я ему выслушивать все мнения христиан во время собраний по церковным делам и следовать лучшему, свое ли то, или чужое (ибо жалуются на него, что он нетерпелив и никого не слушает).

Все эти разговоры вели мы втроем. Затем был разговор общий в присутствии катихизаторов и некоторых христиан. Из последних особенно замечательны Лука Мацукава и его друг, бывший католический катихизатор, — оба главные из перешедших в последнее время в православие католиков. Мацукава — настоящий артист по части вязания, и работы его и учеников его украшают церковный дом. В комнате, где производятся церковные собрания, стоит стеклянный шкаф с большим горшком, в котором огромный цветочный куст — издали натуральное живое растение: здесь все: цветы, листва, ветки, стволы, самый горшок, даже земля в нем — вязанное из окрашенных ниток.

Пообедав втроем принесенным из гостиницы японским кушаньем, мы с о. Симеоном скоро же отправились обратно в Кёото к нашим главным делам. По приезде нашли письмо архитектора Мацуморо, которым он извещает, что начальство позволило ему взять на себя нашу работу, и потому он согласен. Мы положили завтра утром позвать его для подробного переговора и совещания.

Вечером подрядчик Кодзима принес свои соображения (цуморигаки) касательно цен на материалы и работы по постройке храма: у этого вышло почти десять тысяч ен.

Были вечером: заштатный о. Иоанн Оно, косметик Павел Сато, отставной воин Василий Масаока. Последний сразу останавливает на себе внимание оттенком затаенной печали на своем лице. И действительно, есть о чем печалиться ему; рассказал он ужасные вещи: был он на минувшей Китайской войне, попался в плен вместе с двумя товарищами; на глазах у него китайские солдаты замучили его товарищей: ножами вырезали куски мяса из них — живых, отрезали нос, уши и тому подобное и в заключение убили. Масаока упал в обморок, когда мучили второго, и его не стали мучить, а связанного посадили под стражу. Ночью караульный его заснул, а он перетер сзади связывавшую руки его веревку о камень стены, освободился и камнем размозжил голову спавшему караульному, сбросил свое платье, надел снятое с убитого и пустился бежать, но второпях он надел только верхнее платье, ноги же его оказывались голыми, что тотчас должно было остановить на нем подозрительное внимание каждого встречного. На рассвете повстречался ему мирный деревенский житель, несший пустые корзины на коромысле и направлявшийся в поле; на требование Масаока он беспрекословно и благодушно стал снимать с себя нижнее платье, чтобы отдать ему, но в это время Масаока его коромыслом ударил его по голове и свалившегося совсем убил. Надев на себя его нижнее платье, Масаока пустился в путь и на третий день отыскал отряд японского войска; увидев своих, он от радости лишился сознания и упал; японские солдаты, подошедши, стали толкать его ногами, приняв за китайца; он, наконец, опомнился и рассказал свои приключения. — Убийство мирного жителя, да еще хотевшего услужить ему, до сих пор тяготит его совесть.

— Все равно, что благодетеля (онся) убил! — заключил он свой грустный рассказ. Правда, чрез минуту он прибавил:

— Но ведь я чрез то услужил своим: принес им известия о китайском отряде и тем, быть может, избавил их от поражения.

Но по лицу его видно было, что это самооправдание нисколько не облегчает его.

Я подтвердил ему, что действительно он совершил большой грех. Но, во–первых, святым крещением после того он уже смыл этот грех, в котором так искренно раскаивается пред Судом Божиим; во–вторых, для окончательного умиротворения своей совести пусть всегда жалеет ближних и делает им столько дел милосердия, сколько может.

О. Симеон Мии тут же подтвердил, что он, действительно, жалостлив и благотворитель. — Живет он своим трудом — расписывания вееров, идущих на продажу в Европу; родом из Цу, в Исе; бессемейный.

28 июля/10 августа 1900. Пятница.

В Кёото и на пути в Токио.

Утром приехал архитектор Мацуморо и с ним был обстоятельный разговор, после которого я передал ему план храма и иконостаса к нему и «цуморигаки» подрядчиков Оониси и Кодзима. Условлено следующее:

1. Мацуморо в продолжение месяца приготовить подробные планы храма, четырех японских домов в том виде, в каком они должны быть перенесены с ныне занимаемых мест, причем два двухэтажные станут позади храма по обе стороны от него — для священника и диакона; два одноэтажные с отнятием у них нынешних верхних этажей впереди храма, с улицы, по обе стороны от него, возможно дальше к стороне — для катихизатора и церковника–сторожа, с комнатой здесь для собраний христиан; наконец, план кирпичной ограды вокруг места.

2. Планы эти будут присланы ко мне в Токио и, по одобрении мною или же указании перемен, которые я сочту нужными, возвращены в Кёото, после чего (по окончательном утверждении планов) о. Симеоном Мии будет представлено властям в Кёото об имеющихся произвестись постройках, сообразно с прошлогодним распоряжением Министерства внутренних дел.

3. Произведены будут подрядчиками окончательные расчеты (цуморигаки) цен на постройки — по перенесению домов отдельно и по храму и ограде отдельно, так как первое — собственно ремонт, второе — новая постройка.

Архитектору дана свобода употребить подрядчиков, каких он сочтет нужным. (Насчет Кодзима я сообщил ему собранные сведения, что за ним нужен очень тщательный надзор).

4. «Цуморигаки» будут присланы ко мне для утверждения.

5. По возвращении их от меня в Кёото начнется работа по передвижению домов. Когда она будет кончена и можно будет приступить к постройке храма, меня известят, и я отправлюсь в Кёото, посмотреть, хорошо ли распланировано место для храма, и освятить начало работ.