Читаем без скачивания Апокалипсис и Россия. Вождю Третьего Рима - Михаил Назаров

Здесь нужно подчеркнуть, что удерживающая государственность – не наше русское изобретение, а универсальный вселенский принцип, осмысленный в святоотеческой традиции. Поскольку закон Божий един для всех людей и народов, из него вытекает и единый для всех идеал государственного устройства, удерживающего мир от зла и хаоса.

В христианской истории этот идеал государственности лишь проходил различные этапы совершенствования в виде трех вселенских империй, являвшихся каждая в свое время полюсом притяжения для многих народов, стремившихся к «удерживающему». Конечно, государственность ни одной такой вселенской империи не охватывала всего мира, но она несла в себе его вселенский смысл и стремилась приобщить к нему как можно больше народов, чего каждый из них по отдельности не мог бы достичь. Образно говоря, за пределами вселенской империи история не имеет собственной положительной энергии развития и лишь пассивно пользуется удерживающей силой исторического центра – или же, в противном случае, подпадает под отрицательное воздействие антихристианской «тайны беззакония».

Сначала эта империя, языческий Рим, лишь физической силой объединила многие народы в служении единому государству. Тогда это совместное служение было лишь прагматически осознанным: предпочтение единого государственного порядка – племенному хаосу и произволу сильного племени над слабым, в результате чего ранее истреблялись целые народы. Тем самым организованная структура римской власти уже удерживала зло, почему апостолы и призывали подчиняться ей, предпочитая принцип власти принципу произвола (только так они трактовали и саму власть, которой следует подчиняться: «Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых» – Рим. 13:3). Создание такой империи было возможно вокруг наиболее многочисленного и организованного народа, подававшего пример другим и несшего большее бремя общегосударственных забот. Таковым народом были тогда рациональные и дисциплинированные римляне, создавшие небывалую ранее систему управления и права (лежащую по сей день в основе правовой системы западных государств). Благодаря всему этому и другие народы, включенные в империю, получили более благоприятные возможности для своего развития.

Сходную положительную роль отчасти играли и предыдущие великие империи – Ассиро-Вавилонская, Мидо-Персидская, Греко-Македонская. Но Римская империя стала уникальной – по факту и месту воплощения в ней Сына Божия, Христа, Который тем самым придал именно ей значение того царства, которое, согласно видению пророка Даниила (см. в Х главе книги), будет существовать до второго пришествия Христа, то есть до конца истории (в каком виде – другой вопрос). Поэтому название Рима после его падения стало переходящим: духовный смысл вселенской империи как главной арены истории был важнее территориального, и она в виде странствующего царства становилась поочередно достоянием различных народов, достойных ее. Вот какой смысл содержится в наименовании Рима «вечным городом».

Однако в первом Риме еще сохранялось неравенство народов. Неравенство было свойственно им в силу разных уровней развития, но оно в империи оформлялось и юридически: полноправными были лишь римские граждане, получавшие, соответственно, и больше культурных и экономических благ; жители же римских колоний могли получить такие же права лишь в виде особой заслуги. Таким образом, в духовном плане это было еще только бессознательное подготовительное служение той промысленной Богом государственности, которой предстояло возникнуть позже.

Новый (или Второй) Рим, как назвали Константинополь (прежнее название – Византий), столицу Восточной Римской империи, ознаменовал следующий ее этап – византийский. Первый христианский император Константин в IV веке промыслительно перенес столицу в новое место, чтобы не наливать новое вино в старые мехи. И Византия осознала своей целью уже не только внешнюю организацию жизни входящих в нее народов, но открытие им истины о духовном устройстве мира. Сама организация жизни империи во всех областях – образовании, экономике, юриспруденции, обороне, внешней политике – была направлена на облегчение людям достижения главной и конечной цели: вечной жизни в Царстве Небесном. Этой цели были призваны служить разными средствами и государственная, и церковная власти на осознанном тогда же принципе их симфонии.

Такая империя сплачивается уже не только принудительно-административным способом, но и религиозным осознанием разными народами должной общности исторической судьбы. Их соборное служение общему благу и общей истине происходит уже на основе все более утверждающегося равноправия. При этом ведущий, державообразующий народ (в данном случае греки) является также и носителем истинной религии, образцом служения истинному Богу. В этом качестве он по-прежнему имеет больше прав, но и больше ответственности и обязанностей.

Правда, все эти качества православной империи в Византии часто были еще далеки от совершенства, они лишь постепенно осознавались и формировались. А багаж развитой языческой культуры Рима и Греции этому мешал, вводил в соблазны и поспособствовал закату Второго Рима, который, ослабев духовно, не смог сопротивляться грубым завоевателям. Так что роль Второго Рима была подготовительной и заключалась в выработке истинных принципов государственности, служащей замыслу Божию.

Третьим Римом после навязанной Константинополю католиками Флорентийской унии (1439) и его последующего сокрушения турками в 1453 году стала Московская Русь как преемница и чистоты православного церковного учения, утвержденного Вселенскими Соборами, и стержневого православного царства, призванного удерживать от зла земную жизнь народов в согласии с Божиим законом. Это не было «русской национальной гордыней» (как полагают наши западники), а возложением на себя тяжелого бремени ответственности за судьбу православного мира.

Эта преемственность была естественна, ибо Русь долго являлась в церковном смысле составной частью Византийской (Восточной Римской) империи: Константинопольский Патриарх полтысячелетия был одновременно и каноническим русским Патриархом, а Константинополь на Руси называли Царьградом, ощущая также и своей духовной столицей. Византия сама прививала русским эту идеологию – что они часть Византийской империи, и даже считала русских монархов «стольниками» императора Византии со столицей в Царьграде – единственного монарха во вселенной, отличающегося от всех поместных государей: он был Помазанником Божиим для всех православных христиан, и его имя должно было поминаться во всех храмах. Эта мысль, например, в 1393 году подчеркивается в грамоте Патриарха Антония московскому Великому князю Василию I.

При падении Византии русские оказались единственным связанным с нею православным народом, который не был порабощен турками; почти одновременно произошло и окончательное освобождение Руси от татарского ига.

Это был и самый большой православный народ – в отличие от сербов и болгар, которые были порабощенными и слишком слабыми.

К тому же русские правители были издавна и многократно породнены с византийскими императорами династическими браками – начиная с женитьбы св. князя Владимира на царевне Анне, с чем связано Крещение Руси, и до передачи внучкой императора Мануила II Палеолога и племянницей последнего византийского императора Константина XI Софьей Палеолог, ставшей в 1472 году супругой Ивана III, наследственных прав Русскому царству. Поэтому государственная идеология преемственности Москвы как Третьего Рима была столь самоочевидной, что в том или ином виде отразилась одновременно во многих документах как русских, так и иностранных.

Из иностранных можно отметить папские инструкции римским послам, которым было поручено завлечь Русь в унию при обещании Константинополя как «законного наследия русских царей». После женитьбы Ивана III на Софье Палеолог, в 1473 году венецианский сенат обратился к русскому монарху с таким же напоминанием: «Права на византийскую корону должны перейти к вам»[26]. Все это было еще до появления всех известных ныне русских письменных источников о Третьем Риме – они являются более поздним оформлением этой самоочевидности.

Эти иностранные документы являются также косвенным признанием того, что попытка франкского короля Карла Великого объявить в 800 году «восстановление Римской империи» через принятие из рук римского папы императорского титула была узурпацией чужих прав, поскольку тогда империя преемственно существовала со столицей в Константинополе и ее монарх по-прежнему носил титул римского (ромейского) императора. Не зря папство попыталось обосновать свое право на власть якобы полученными (подложными) документами от императора Константина Великого. Да и сам Карл пытался узаконить свою узурпацию посредством брачных союзов с византийскими династиями, сознавая, что восстановил лишь территориальную преемственность от первого Рима, но не более важную – легитимно-правовую и духовную. Ведь под покровительством византийского императора созывались Вселенские Соборы, Константинопольский Патриарх уже с VI века получил почетный титул Вселенского, то есть духовный центр вселенной был в Византии, откуда и перешел на Русь.