Читаем без скачивания Семь цитаделей - Диана Удовиченко

- Пожалуйста, - Макс подошел поближе.

Тонкие холеные пальцы дотронулись до брелока и тут же отдернулись, на миловидном личике появилась гримаса отвращения.

- В чем дело? - удивился Макс.

- Я не люблю этого дизайнера, - пробормотала Милана, - Хорошо, я согласна.

Макс поразился скорости, с которой девушка изменяет свои решения, но спросить, чем это вызвано, не решился. Они вместе вышли из вагончика, Милана схватилась за свой сотовый, и через секунду перед ними мягко затормозил роскошный "Мерседес".

- Домой, - приказала Милана шоферу.

Они приехали в какой-то коттеджный поселок. Впрочем, коттеджами стоявшие в нем здания мог назвать лишь человек, начисто лишенный воображения. Это были сказочные дворцы, храмы, царские хоромы!

- Меня не беспокоить, - сказала Милана подбежавшей горничной и прошла на второй этаж, сделав Максу знак следовать за ней.

- Портал здесь, - сообщила она, входя в большую комнату, которая, очевидно, служила ей гардеробной.

- Прямо в доме? - удивился Макс.

- А что? Очень удобно.

Через секунду они уже стояли посреди Цветочной лужайки, прямо перед пряничным домиком. Войдя внутрь, Макс отметил, что в доме ужасный беспорядок: везде валялась мятая несвежая одежда, стояли тарелки с присохшими остатками пищи, мебель покрывал ровный толстый слой пыли. Шторы на окнах были плотно задернуты, и вокруг царил полумрак. Видимо, у Миланы изменились вкусы: вместо "Космо", который она раньше обожала, на столах и диванах лежали журналы "Коммерсант" и "Биржевые ведомости". На стенах висела мишень для "дартс", в самом центре которой торчали три дротика. Пытаясь не выдать своего удивления обстановкой, Макс начал было предлагать Милане различные варианты, с помощью которых можно добраться до Змеиного болота, но вскоре замолчал, поняв, что девушка не слушает его. Внимание Миланы было всецело приковано к мечу на его поясе, который вновь принял свой обычный вид. Наконец, Милана встрепенулась:

- Змеиное болото? Ты можешь не волноваться, я сама туда доберусь.

- Но как?… - начал было Макс.

- Обычно! Перейду через Гиблые горы, в Торговом городе куплю коня, а дальше, как в прошлый раз. А ты иди, куда собирался.

Макс посмотрел в холодные расчетливые глаза, полные решимости и презрения к окружающему миру, и вдруг отчетливо осознал: доберется. И ничего с ней не случится.

- Тогда я пошел, да? - с облегчением выдохнул он.

Почему-то обновленная Милана совсем ему не нравилась, и даже немного пугала. Он вышел на улицу, не желая при ней совершать перемещение, и остановился, не зная, как представить себе человека, которого он никогда не видел. Махнув рукой, он принялся думать о Гольдштейне, надеясь, что его сын хоть немного похож на отца. Когда его сознание создало отчетливый и определенный образ Льва Исааковича, Макс сделал шаг вперед…

Глава 4

Вывеска на здании гласила "Пивоварня Гольдштейна". Видимо, сын Льва Исааковича (или дочь?) продолжал дело своего отца. Сделав непроницаемое лицо, Макс потянул на себя тяжелую дверь и вошел в прохладный вестибюль. Наверное, он попал в офис, так как внутри здание выглядело слишком уж красивым. К Максу тут же подошел доброжелательный охранник и вежливо поинтересовался:

- Вы к кому?

Поскольку Макс не знал, как зовут сына Льва Исааковича (или все-таки дочь?), он спросил:

- Могу я видеть господина Гольдштейна?

- А вам назначено? - подозрительно нахмурился охранник.

- Назначено, - нахально соврал Макс.

- Погодите туточки.

Страж порядка принялся нажимать кнопки внутреннего телефона:

- Аллочка, тут вот к Илье Львовичу господин пришел… Как ваша фамилия? - спросил он у Макса.

- Зеленый, - отчаянно заявил Макс.

- Господин Зеленый, Аллочка. Проверь, будь добренька.

Пару минут охранник стоял, сосредоточенно пыхтя в трубку, потом возмущенно вопросил у Макса:

- Ну, и що вы мне мозги делаете? Вас таки там не назначено!

- Нет, назначено! - упорно настаивал Макс, - Пусть секретарь доложит, господин Гольдштейн обязательно меня примет!

После длительных препирательств секретарь согласилась все-таки доложить Илье Львовичу о Максе. Видимо, она передала охраннику какие-то инструкции, поскольку тот деловито сказал:

- Ждите тута, - и, потеряв всякий интерес к посетителю, уставился в окно.

По прошествии получаса, когда Макс уже немного устал от ожидания, охранник вдруг вытянулся в струнку, приветствуя невысокого молодого мужчину, который спускался по лестнице, не сводя с Макса испытующего взгляда.

- Доброго денечка, Илья Львович! - заискивающе проговорил страж.

- Здравствуй, Костя, - на ходу бросил мужчина.

Глядя Максу прямо в глаза, он протянул руку:

- Илья Гольдштейн.

Сейчас Макс понял, что сын Льва Исааковича еще совсем молод, не больше двадцати - двадцати двух лет. Просто смуглая кожа и темные волосы делали его старше, а дорогой деловой костюм создавал впечатление солидности. Взгляд карих глаз был проницательным и изучающим, но в то же время теплым и вполне доброжелательным. Под этим взглядом Макс с облегчением осознал, что Илья знает, кто перед ним, и в гибели своего отца его не винит. Он широко улыбнулся и крепко пожал Илье руку:

- Макс.

- Пойдем на улицу, - предложил Илья. - Или в кафе, что ли. Я бы тебя пригласил в свой кабинет, да там все равно поговорить не дадут, задергают.

Согласно кивнув, Макс вышел вслед за ним из прохладного офиса во влажную жарковатую одесскую осень. Они пересекли улицу и вошли в симпатичную кондитерскую. Заказав кофе с пирожными, Илья улыбнулся и спокойно спросил:

- Я нужен во Второй грани? Случилось что-то серьезное?

Макс подробно изложил ему историю похищения ребенка и соображения Сергея Ивановича по поводу того, что для путешествия во Мрак нужна сила семерых Носителей. Илья задумался. Макс его понимал: парень год назад потерял отца, в таком юном возрасте возглавил семейный бизнес, и вот теперь ему нужно принять решение, в результате которого его, возможно, постигнет та же участь, что и Льва Исааковича. Есть над чем подумать! В течение получаса Макс мужественно расправлялся с божественно вкусными пирожными, которых им принесли целое блюдо, потом все же рискнул заговорить:

- Если ты не захочешь идти, все тебя поймут. Никто не осудит, поверь. Ты только скажи честно.

Илья, словно очнувшись, перевел на него взгляд глаз цвета горького шоколада, некоторое время пытался сообразить, о чем это Макс, потом ответил:

- Да нет… Я просто думал, как маме сказать. Понимаешь, после того, как отец не вернулся, она такая нервная стала, пугливая, все время плачет. И о моих способностях даже слышать не желает.