Читаем без скачивания Семь цитаделей - Диана Удовиченко

Молча они прошли через целый квартал, состоящий из стареньких деревянных домов, большинство из которых все же имело более ухоженный вид, чем лачуга Ромкиной матери. Но все равно, это были очень старые избушки. Макс подумал, что скоро их снесут и построят на их месте какую-нибудь фешенебельную гостиницу, или спорткомплекс. В преддверии Олимпиады в Сочи земля здесь подорожала неимоверно. Интересно, куда денутся люди? Им предоставят квартиры? Или выгонят в неизвестность?

- Нам туда, - сказал Ромка, указывая на пыльную дорогу, которая вела куда-то вниз.

Примерно через полчаса пути перед ними раскинулось море, покрытое красноватыми бликами заходящего солнца. Берег был усеян отдыхающими, и Макс подумал было, что место это к серьезному разговору не располагает. Но Ромка уверенно шел вдоль берега, нигде не останавливаясь, и наконец привел его к месту, где ровная прибрежная полоса превращалась в отвесную скалу. Здесь никто из отдыхающих расположиться не смог бы при всем желании, и поблизости людей тоже не было, потому что огромная тень от скалы загораживала от туристов вожделенное солнце. Ромка разулся, и, держа старые потрепанные кроссовки в руке, вошел в воду.

- Пошли, - приказал он Максу.

Тот тоже снял кеды, завернул джинсы, и пошел босиком по мелкой теплой водичке, лениво плещущейся о шершавую поверхность утеса. Примерно через пять метров скала оборвалась, образуя десяток небольших острых, как зубы великана, утесов, между которыми и двинулся мальчишка, бросив Максу:

- Осторожно смотри, скользко!

Цепляясь за скальные выступы, чувствуя, как ноги съезжают по склизким от тины и водорослей камням, Макс упорно пробирался вслед за Ромкой.

- Теперь наверх, - скомандовал тот.

На одном из утесов имелись выступы, похожие на ступени, по которым и полезли парни.

- Ух ты, красота! - воскликнул Макс, оказавшись на скале с плоской, будто срезанной, верхушкой, которая пряталась за острыми утесами.

Присев на нагретый за день камень, он залюбовался открывающимся видом вечернего моря. Здесь, на этом скрытом от всех глаз камне, у него появилось странное чувство, что они одни во всем мире. Будто бы не простирался вокруг пляж с тысячами разморенных на солнце туристов, будто не скользили по морю катера, лодки, катамараны, не парили в небе парашюты, на которых сосисками болтались отдыхающие. Здесь чувствовалась защищенность, это место явно было для мальчишки убежищем.

Макс поймал на себе изучающий взгляд Ромки, который, видимо, не понимал, чего хочет от него этот нарядный молодой парень. Не зная, как начать разговор, он замялся, но выручил сам Ромка, спросив:

- А где Бобик? Ты его не видел?

- Я его с цепи спустил, - осторожно ответил Макс.

- Зачем?

- Он в порт хотел пойти, охранять проходную.

- А, хорошо, а то я уж думал, сожрали они его, - проговорил мальчишка, потом, вдруг осознав странность Максова ответа, спросил:

- Откуда ты знаешь, чего он хотел?

- Он сам мне сказал, - ответил Макс, решив, что такое признание может стать хорошим началом разговора. Или хорошим концом.

- А ты точно не торчок? - подозрительно прищурился Ромка.

- Да точно, могу вены показать, на! - закатав рукава, Макс продемонстрировал идеально чистую кожу локтевых сгибов.

- И трезвый вроде… - продолжал размышлять Ромка.

Макс дыхнул на него, чтобы у парня не осталось никаких сомнений, а также заверил его, что клей он не нюхает, бензин тоже, траву не курит, и вообще, находится в здравом уме и исключительно трезвой памяти. Мальчишка некоторое время помолчал, внимательно разглядывая свои босые ноги, потом нерешительно произнес:

- Я с ним тоже разговаривал. С Бобиком.

"Слава богу!" - обрадовался Макс. Парень совершенно точно унаследовал способности своего отца. Теперь объяснить ему происходящее будет гораздо легче.

- А я думал, с ума схожу, - признался Ромка. - Если б знал, что это все на самом деле, сам бы Бобика отпустил. А почему я могу с ним разговаривать? Я кто? Инопланетянин, да?

- Видишь ли, Рома, ты - наследник волшебного рода… - начал Макс.

К тому времени, как он вкратце изложил парню предысторию Второй грани, пояснил, кто такие Носители, рассказал, зачем нужна его помощь, солнце уже село, и вокруг сгустилась бархатная темнота южной ночи. Море загадочно переливалось в сиянии ярких звезд, но Максу показалось, что глаза Ромки горят еще ярче. Мальчишка сразу поверил его словам, и теперь попытался выяснить самое важное для него:

- Ты знал моего отца? Какой он был?

Макс на секунду запнулся, вспомнив предательство, на которое пошел Эдик, затем решил: хватит с Ромки мамаши-алкоголички! И ответил, стараясь, чтобы его слова звучали как можно увереннее, весомее и убедительнее:

- Он был сильный. Храбрый, честный, и погиб, защищая своих друзей. А ты очень на него похож, Рома.

- Да, мамка говорила. Ну, когда еще не пила. Да и сейчас чуть что все время орет: весь в папашу!

- Она давно… такая? - спросил Макс, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал не обидно.

- Сначала понемножку пила, потом работу бросила, за квартиру платить перестала, нас из нее выселили. Мне лет восемь было. Мы жили недалеко отсюда, в пятиэтажке. Ну, а последние четыре года пьет, не переставая. Алкаши со всей округи к ней шастают.

- А что случилось? - Макс не мог понять, какие обстоятельства могут заставить женщину так опуститься.

- Отца она очень любила… Сначала все ждала, что он вернется, верила. А он взял, да и в другой район переехал. Она его совсем видеть перестала. А потом в первый раз пьяная пришла. Я это хорошо запомнил, мне тогда пять лет было. Пришла такая веселая, села за стол, и говорит: "Не судьба! Не будет ничего!" - и заплакала. С тех пор и началось… Жалко мне ее, а как помочь - не знаю. Она ведь красивая была, и добрая. Знаешь, сколько ей лет? Двадцать восемь всего!

- Сколько? - не поверил Макс.

- Да! Она в шестнадцать лет меня родила.

И, видимо, окончательно проникнувшись к Максу доверием, Ромка загадочно спросил:

- Хочешь, что-то покажу?

- Давай! - ответил Макс, обрадованный тем, что неприятный разговор окончен.

Парень ловко, как ящерица, скользнул куда-то вниз, по шершавому камню, и вскоре вернулся, держа в руках уже знакомый Максу перстень с желтым топазом. Тот самый, что когда-то украшал палец Эдика, и который он потом отдал Черной королеве, чуть не погубив этим поступком всех Носителей. Перстень, который Макс с трудом отбил у королевы, и который потом забрал Белый бессмертный, со словами: "Род не должен прерваться".

- Это мне дядька какой-то дал, сказал, что это вещь моего отца, и чтобы я его берег.