Читаем без скачивания Куда приводят коты - Олег Фомин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Риф, надо смываться! – торопит Ластик шепотом.
– Куда?
– Спускайся!
Я послушался, и крыс снова залез мне на спину.
– А без этого никак? – спросил я.
– Иначе не протащить через перемир. Я уйду, а ты останешься.
– Ладно… Что делать?
– Выгляни за угол, убедись, что нас не видят, и пулей в ванную. С закрытыми глазами, как в прошлый раз. Понял? До двери можешь смотреть, а через дверь – с закрытыми!
Но я не успел даже выглянуть за угол: в прихожей снова звонок. Я ощутил движение воздуха, хозяйка промелькнула мимо кухни. Крысиные когти вцепились мне в спину, как клещи, но возмутиться вслух нельзя. Слежу из-за дверного косяка, женщина отпирает замок.
– А вот и мы! – сказала за порогом старушка.
На руках держит маленькую девочку, годика три, не больше.
– Тя-тя! – воскликнула мелкая.
Хозяйка чуть не растаяла.
– Ути, кто у нас тут…
Взяла девочку на руки, а я, проверив, что из гостиной нет свидетелей, скользнул к полумраку за приоткрытой дверью ванной. Хозяйка к нам спиной, бабка никак не налюбуется девчушкой. А вот последняя уложила голову на плечо женщины, сунула палец в рот…
И увидела меня.
Я закрыл глаза, лапы бросили тело за дверь.
Морда врезалась в мягкое, меня отпружинило, когти вцепились тоже в мягкое, я открыл глаза.
Диван.
Откуда в ванной диван? Я ожидал попасть в царство кафеля и керамики. Но никакая это не ванная…
И вообще не та квартира.
На широком сером диване распластался и дрыхнет лысый мужик с недельной щетиной. От него разносится перегар. Храп такой, что тараканы, наверное, массово вешаются. А этих усатых здесь, судя по всему, в избытке. Холостяцкая берлога хронического алкоголика. Бардак эпичный!
Ластик спрыгнул с моего горба мужику на грудь. Тот не шелохнулся, храпит как трактор.
– Можно не шептаться, – говорит в полный голос, – баяном не разбудишь.
– Мы сбежали?
– Как видишь.
– Но нас заметила девочка…
– Мелкая совсем. Про логику и здравый смысл пока не в курсе. Скорее всего, нас вообще забудет. Если уже не забыла… Маленьких детей перемир не боится. И пьяниц тоже. Но только если пьяный в стельку. Такой спишет любую дичь на зеленого змия. А на утро и вовсе не вспомнит. Та же история с наркоманами и шизофрениками.
– Да уж, обрадовал… Либо сопливые карапузы, либо маргиналы. Вот и все кандидаты в друзья.
– Не сгущай краски. Ты забываешь о коренных перемирцах. Вроде меня.
– Или той рыжей, которая меня спасла. С ней я не отказался бы подружиться… А еще с этой колбаской.
Это я произнес уже на кухне, забравшись на стол. Кроме почти пустой бутылки водки, здесь полным-полно закуски. Копченая колбаса, сыр, хлеб, вскрытая банка красной икры, нарезанная колечками селедка…
Поддаться бы зову желудка, но свежа память о пустоте, которая откусила от моего брюха кусок такой же сочный, как и пиршество, что я устроил в прежней квартире.
Ластик без колебаний зарылся носом в банку с икрой.
– Налегай, – доносится оттуда, – теперь можно. Хоть все подчистую.
Я исполнил волю сэнсэя незамедлительно!
Однако после первого же кружочка колбасы начало зудеть любопытство.
– А что было не так в прошлый раз? – спросил я в промежутке между чавканьем.
Ластик вертит в лапках оранжевую жемчужину икринки. Смотрит в нее, как гадалка в шар предсказаний.
– У людей надо брать столько, чтобы не заметили пропажу. А если заметили, то смогли найти здравое, с их точки зрения, объяснение. Иначе… перемир возвращает все, как было. Ему проще отмотать назад, чем терпеть боль.
– Боль?
– Когда человек ищет объяснение, перемиру больно. Для него логика – как сверло дантиста. Чем быстрее находится объяснение, тем лучше. Не имеет значения, верно ли объяснение на самом деле, главное – человек в него поверил, успокоился, прекратил «сверлить». Но если объяснение найти не удается, человек паникует, злится, дрель набирает обороты, проникает глубже, в десну, в нерв…
– Не продолжай! – взмолился я.
У меня шерсть дыбом от таких сравнений, я почесал нижнюю челюсть о край деревянной разделочной доски. Меня к стоматологу не загонишь и пистолетом. В горящий дом зайти проще…
– Я уже понял, – заверяю, – для перемира логика – это сверло… Сверлогика!
– Подмечено метко, – оценил Ластик, кивнув. Затем продолжил: – В общем, когда здравый смысл буксует, искрит, дымится от того, что за гранью понимания, перемиру приходится несладко. Ты еще легко отделался. Вот если бы женщина заглянула на кухню, когда мы были на столе…
– То что?
– Объяснить, как у нее дома оказались кот и крыса, она вряд ли бы смогла. Поэтому нас бы не увидела. Мы бы исчезли.
У меня внутри похолодело.
– Куда?
– Куда угодно. Нас бы вышвырнуло через перемир. Но ты еще не умеешь прыгать куда-то конкретно, запросто мог бы оказаться, например, замурованным в скале. Или на дне океана. Да хоть в космосе!
– Ого!.. Так значит… перемир взял из меня то, что я съел, и… починил еду?
– Верно. Еще и бокал склеил.
– Слушай… А если бы у женщины были дети?
– Тогда у тебя был бы шанс набить пузо без последствий. Хотя подставил бы ни в чем не повинных деток, но версию, что кухню разорили они, мозг дамочки вполне бы усвоил. Правда, озадачились бы мозги детей. Они ведь точно знали бы, что не при делах. Но если дети были бы еще не смышленые, как та девочка…
– Или мать подстроила, чтобы свалить на детей и наказать…
– Ну, это очень уж специфический случай. Чтобы дети пришли к такому выводу, подобное должно быть в семье нормой. Где ты видел таких матерей?
На несколько секунд у меня перехватило дыхание, начал подергиваться хвост. Губы скривились, удерживаю желание зарычать.
– Я с такой рос.
Даже аппетит пропал. Я отвернулся к окну, там синее небо впитывает, как губка, апельсиновые остатки вечера. В углу мурлычет холодильник. Моргает зелеными глазами двоеточие между часами и минутами на табло электронных часов. Кажется, время свернулось калачом, задремало, но на самом деле продолжает шаг за шагом красться, прячась в тенях, как я теперь вынужден прятаться от людей.
Я помню, мать сейчас в плену Седого. Жанна тоже. И одна часть меня
