Читаем без скачивания Хранитель планеты - Александр Житинский

Радиус котенка, то есть радиус шара, в котором он помещается, я взял на глаз. С небольшим запасом. Я взял двадцать сантиметров. Затем я приставил дудочку к уху котенка, чтобы отметить центр шара, и набрал радиус. Котенок сидел на ящике, ничего не подозревая…

– Ну? – спросила Катя с того конца трубы.

– Сейчас…

Я набрал расстояние в двадцать метров, направил дудочку вдоль трубы к Катьке и дунул.

Котенок шерсть вздыбил и… исчез вместе с куском одеяла и ящика. Смотрю – на том месте идеально круглая дыра.

– Ой! – кричит Катя.

Я к ней. А котенок уже у нее в руках. На полу валяется круглый кусочек одеяла и планочки от деревянного ящика. Аккуратно так по кругу вырезаны, будто лобзиком.

– Не слабо, – говорю, а у самого мурашки по коже. Все-таки немножко сверхъестественно. Но надо привыкать.

– Давай теперь ты, – говорю Кате.

– Что я?

– Отправляй его назад, – и протягиваю ей дудочку.

Катька испугалась. Я ее подбодрил, показал, как надо транслировать котенка, и ушел назад, к лампочке.

Через пять секунд смотрю – прямо перед моим носом появляется в воздухе едва светящийся шар. В нем котенок и еще что-то. Свечение тут же исчезает – и котенок плюхается вниз на все четыре лапы. А вместе с ним грохнулся кусок бетона из трубы. Вырезан аккуратно в форме чечевицы.

Котенок мяучит. Наклонился я к нему и вижу – нету кончика хвоста! Будто отрезало. Тут Катька подбегает, плачет. В руках держит этот самый кончик, сантиметра два. Он, как видно, в шаре не уместился, махнул им котенок, что ли?

Я похолодел. Опасный приборчик оставил нам Марцеллий! А что если бы Катька промахнулась и котенок с куском бетонной трубы попал внутрь меня?! Ему же все равно, где образовываться – в воздухе или в желудке! Кошмар! Этак, если координаты задать неправильно, вполне можно без башки куда-нибудь залететь!

Котенок мяукать перестал. Катька ему кончик хвоста перевязала тряпочкой, от носового платка оторванной. С энергией шутить нельзя!

В общем, сидим мы с Катькой в трубе, и впечатление такое, будто у нас за пазухой атомная бомба! Представляете?

Вскоре Катя ушла. Я соорудил себе с помощью дудочки кубик пространства с температурой плюс двадцать пять по Цельсию, лампочку убрал, и мы с котенком в этом кубике уснули.

Утром я дудочку в карман – и на выход. Вылез из трубы, осмотрелся и поехал в Гавань. Там стоит стеклянный павильон для выставок. Денег у меня не было, кое-как протырился мимо контролерши. Народу – тьма! Я хожу, а дудочка в кармане прямо шевелится. Чувствую себя этим… всемогущим. Могу любого забросить хоть на Луну. Даже милиционера.

Нашел павильон фирмы «Тошиба». Стоят телевизоры цветные, на всех экранах Брюса Ли показывают. А я сейчас сильнее, чем Брюс Ли! Прямо зверское чувство силы. Хочется применить, но лучше бы в мирных целях.

Японцы все при галстуках, одинаковые. Я подошел к одному, спрашиваю: «Не знаете ли, где господин Мацуката?». И тут он меня огорошил.

– Господин Мацуката, – говорит, – вчера улетел в Токио.

– Как улетел?! – кричу.

– Самолетом, – отвечает, а сам по-японски улыбается.

– Он с птицей улетел? С пингвином?

– О да! Йес! С птицей.

Ну все! Кранты! ПИНГВИН в Токио попал! Панасоника испепелю! Напущу на него энергию из космоса в миллион градусов! Будет знать.

Поехал я без билета домой. То есть в свое убежище. По дороге думаю: что делать? Надо лететь в Токио, не иначе. У меня опять мурашки по спине.

Еле-еле дождался Катерины. Она опять приползла с едой – мне и котенку.

– Вот что, Катя, – говорю. – Ползи в библиотеку, узнавай координаты Токио. Только поточней. С точностью до секунд. И заодно наши координаты, чтобы мне назад возвратиться.

– Ты что задумал?! – у нее глаза квадратные.

– Слетаю в Токио. Ненадолго.

– А международный паспорт?

– Плевал я на паспорт. У меня дудочка волшебная.

Катьки долго не было. Я успел собраться с духом, прикинул мысленно, как я там буду искать этого господина Мацукату. Хорошо бы переводчика с собой захватить. Но где его взять? И кто согласится? Вот вы бы согласились ни с того, ни с сего в Токио лететь? Да еще не самолетом, а неизвестно как!

Катька приползла, запыхавшись. Совсем я ее загонял своими поручениями. Но держится героически. Принесла листочек, на котором координаты Токио, Ленинграда, Москвы, Нью-Йорка, Парижа и Лондона.

– Зачем так много? – спрашиваю.

– На всякий случай. Мало ли куда этот Мацуката вздумает прогуляться.

– Где взяла?

– В библиотеке Пулковской обсерватории. Сказала, что работаю красным следопытом.

Я ее похвалил. Катька вынимает из кармана плаща маленькую такую сумочку. Косметичку. А в ней нитки и иголка. Берет она мою куртку и начинает зашивать – хлястик оборвался, и клапаны на карманах болтаются.

– Чтобы ты в Японии выглядел прилично, – говорит.

Я чуть не прослезился. Все-таки у девчонок это в крови. Я имею в виду – забота. Правда, не у всех.

Пока она шила, я дудочку настраивал на координаты Токио. Кусок пространства, который я туда хотел захватить, ограничил радиусом в два метра. Чтобы с запасом, а то оттяпает чего-нибудь, как котенку хвост.

– Когда буду улетать, отойди подальше, – наставляю Катьку.

– Угу, – она нитку перекусывает.

– Если меня долго не будет, маме позвони. Скажи, что я выехал за границу, чтобы она не волновалась.

– Поняла.

– Ну, присядем на дорожку. – Я куртку надел и уселся на ящик.

Катерина рядом уселась, опечалилась.

– Что я тут без тебя делать буду?

– Будешь котенка кормить, – отвечаю.

Только я хотел ее отогнать, чтобы без помех улететь в Токио, как в трубе раздался крик:

– Вот они!

И сразу же из темноты показались две морды – Юрки Родюшкина и Панасоника. Свирепые, как акулы. Выследили!

– Вот этот меня бил, – Юрка ткнул в меня пальцем и назад отступил.

Я слегка растерялся. Захотелось сразу их испепелить, но надо дудку настраивать. На ней же координаты Токио!

Панасоник шагнул ко мне, увидел дудку и вырвал ее у меня их рук.

– Отдай назад, урла несчастная! – закричал я.

– Урла? – он улыбается. – А ты, оказывается, музыкант, Бепс? Вот не знал. Фирменная флейта.

Я только хотел на него броситься, как он поднес дудочку по рту и дунул в нее. Проверить хотел, наверное.

Представляю изумление Юрки Родюшкина, когда перед ним образовалась круглая дыра радиусом в два метра! Не хотел бы я быть на его месте!

Да и на своем не хотел бы я быть! Потому что мы втроем, конечно, тут же улетучились. Катька, я и Панасоник. Точнее – вчетвером, потому что котенок тоже в этот шар попал.

Теперь-то я знаю, что это длилось ровно одно мгновение. Но ощущение я запомнил на всю жизнь.

Во-первых, меня не стало. И в то же время я был. Не знаю, как объяснить. Я почувствовал легкость, меня будто оторвало от земли и стало затягивать вверх, в какую-то воронку. То есть не меня самого – меня-то не было! – а что-то другое, что от меня осталось… Нет, это невозможно объяснить… Надо почувствовать.

Ни рук, ни ног, ни головы! Одна душа. Вы не знаете, что такое душа? А я знаю. Это когда все видишь и чувствуешь в тысячу раз сильнее, чем раньше, но тебя нет. Мне почему-то песенка вспомнилась, которую Кристина пела: «Я был сияющим светом, я был полетом стрелы…».

И Землю я увидел – сразу всю – такой красивый голубой шарик, почему-то очень маленький. Он летел в кромешной тьме, и за ним оставался шлейф из света. Жутко красиво!

Я раньше знал, что Земля – планета, а тут наконец это понял. Маленькая одинокая планета в черном космосе.

Беречь ее надо.

Но эти мысли потом пришли, а тогда размышлять было некогда, потому что нас швырнуло прямо в Токио.

Глава 12. САД КАМНЕЙ

Вы никогда не образовывались из пустоты? Ну, как в телевизоре: только что не было никого, и вдруг человек в кресле сидит? Не пробовали так?

А я пробовал.

Мы возникли в Токио одним щелчком, будто нас включили. И не просто в Токио, а на ровной зеленой лужайке. Травка пострижена, умыта, из травки камни торчат. Не очень большие, но и не маленькие. Типа валунов.

Я потом узнал, что это у них называется «сад камней».

Конечно, нам жутко повезло. Могли бы возникнуть посреди улицы, а движение там – ого-го! Или плюхнуться в пруд и сразу пойти ко дну. Обидно – в кои-то веки прилететь в Японию и сразу пойти ко дну!

Значит, оказались мы в саду камней. В этот сад японцы ходят отдыхать душой. Допустим, у них неприятности на работе, стачка какая-нибудь – они идут себе в сад камней и созерцают. От этого им легче становится. Понимаете?

Теперь представьте японцев, которые отдыхают от стачки, смотрят на свои валуны. И вдруг – трах-тарарах! Прямо посреди лужайки появляется кусок русской бетонной трубы, а в том куске – три человека и котенок!

Может, японцы сразу не сообразили, что труба – русская, но все равно страшно!

К тому же мы с Панасоником рвем друг у друга дудочку, а Катька молотит его кулаками по спине. Котенок шипит, естественно.