Читаем без скачивания Прихоть султана - Барбара Картленд

— Разумеется, — немедленно ответил Венфилд. — Скажу больше. Отказать мисс Торнхилл в свободе слова или мысли может только закоренелый грубиян.

В веселом блеске глаз герцога читался ответный вызов.

Полковник растерялся от столь явной неучтивости дочери.

— Вы очень любезны… — начал он, но смолк. Бывший солдат не отличался чувствительностью, а светской мудростью и подавно. Но даже он заметил, что беседа перетекает в незнакомое русло.

— Торнхилл, вы играете в карты? — позвал его принц. Полковник поклонился и не без облегчения покинул общество молодых людей.

— Здесь довольно душно, — сказал герцог. — Не прогуляться ли нам по палубе, мисс Торнхилл?

Он протянул руку, и Ровена оперлась на нее. Вместе они повернулись к принцу, герцог поклонился, а девушка присела в реверансе, безмолвно прося разрешения покинуть августейшее общество. Разрешение было даровано легким кивком головы, и молодые люди покинули салон, провожаемые множеством любопытных глаз.

Стояла теплая погода, и прогуляться по палубе было очень приятно. Над головой, в море звезд, плыла яркая луна. Какое-то время они молчали. Ровена держала герцога под локоть, пытаясь придумать, что сказать, но на ум ничего не приходило.

— Стало быть, теперь мы оба знаем ответы на наши вопросы, мисс Торнхилл, — проговорил наконец граф.

— Наши вопросы?

— Вы ведь не станете жеманничать и делать вид, что не понимаете меня? Каждый из нас хотел знать, с кем имеет дело, и теперь это выяснилось.

— Думаю, чем меньше мы будем об этом вспоминать, тем лучше, — ответила Ровена, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. — Мы оба говорили слова, о которых сожалеем…

— Только не я. Я не сожалею ни об одном своем слове или поступке.

— В таком случае… — начала Ровена и тут же смолкла.

— Мисс Торнхилл, вы собирались сказать, что я не джентльмен? — В его голосе звучала неприкрытая ирония. — Я думал, мы решили этот вопрос.

— Нет, мы решили, что вы герцог, — сказала Ровена. — Джентльмен — это совсем другое.

— Браво, мисс Торнхилл. Touched.[3] Я сам подставился под удар, не так ли?

Ровена сделала глубокий вдох. Самоуверенность этого человека невозможно было выносить. Неужели она ничем его не смутит?

— Думаю, да, — ответила она. — У меня нет причин хорошо к вам относиться, и я не вижу смысла продолжать разговор.

— А я вижу. В первую очередь смысл заключается в том факте, что ваш отец глубоко разочаруется, если мы оборвем беседу слишком скоро. Причем его разочарование полностью разделит и принц.

— Я не могу представлять никакого интереса для принца.

— Прошу, не будьте наивной. Принц всегда поддерживает друзей. Он поклялся познакомить меня с богатой наследницей.

— Неужели? — ледяным тоном проговорила девушка.

— Я говорил ему, что не интересуюсь наследницами и что не нужно ему утруждаться. Но, если он вбил в голову какую-то идею, его не остановить. И вот вам результат.

— Не сомневаюсь, что принц ждет интересного объявления, — процедила Ровена. — Так же, как и мой отец. Что ж, герцог, предлагаю вернуться к ним сейчас же и прямо объяснить, чтобы они выбросили из головы эту идею, поскольку мы слишком неприятны друг другу, чтобы ее рассматривать.

— Но так ли мы неприятны друг другу? — задумчиво произнес он.

— Да, — твердо сказала Ровена. — Именно так. А еще мы добавим, что были бы рады и счастливы никогда больше не видеть друг друга.

— Не думаю, что это разумно.

— Мне все равно, разумно это или нет. Я хочу это сделать.

— Тогда вы попадете в немилость к принцу, и на вашей светской жизни можно будет поставить крест.

— В данный момент меня меньше всего волнует светская жизнь. Честно говоря, лучше подвергнуться остракизму, чем оказываться в тех неприятных ситуациях, в которые отец ставит меня своими амбициями.

— Вы очень откровенны, сударыня. Позвольте заметить, что большинство дам не находят мое внимание таким уж неприятным.

— Не сомневаюсь. Вы уже хвастались, как всем им не терпится опутать вас узами брака. Вы даже меня обвиняли в подобных намерениях.

— Неужели я действительно такое говорил?

— Вы прекрасно знаете, что говорили.

— Что ж, я не хотел показаться самодовольным фатом. Это было грубо, и я приношу свои извинения.

— Извинения приняты, но это не означает, что я соглашусь видеть вас кандидатом в мужья.

— Я опять рискую показаться грубым, но должен заметить, что женщины обычно ждут, пока мужчина сделает предложение, и только потом отвергают его. Это незначительная деталь, но я все же решил, что о ней стоит упомянуть.

В темноте Ровена вспыхнула от смущения.

— Ах, как вы, наверное, рады, что я дала вам повод сказать это! — проговорила девушка, испепеляя герцога взглядом.

— Вы должны признать, что до сих пор я был в роли отстающего, — мягко заметил он.

— Вы прекрасно понимаете, о чем я говорила. Вы сказали, что принц чуть ли не велел вам сделать мне предложение…

— Нет, он не зашел настолько далеко, — успокоил ее герцог. — Он знает, как трудно мне угодить.

Наступила взрывоопасная тишина. Потом Ровена сказала:

— По-моему, я знаю, как это понимать.

— Вполне уверен, что знаете. Если я и нахожу в вас что-то, достойное восхищения, так это остроту вашего ума.

— И при этом вы полагаете, будто я не умею вести себя в обществе? — огрызнулась Ровена.

— Вы должны признать, что допустили несколько оплошностей.

— Великолепно! Тогда вам остается сказать принцу, что мое возмутительное поведение делает меня недостойной вас.

— О, но ваше возмутительное поведение меня не смущает. Я просто закрою вас в высокой башне сразу после свадьбы и позабочусь, чтобы вас больше никто никогда не увидел, а сам буду привольно жить на ваши деньги.

— А-а-ах! — выдохнула Ровена, не в силах поверить собственным ушам.

— В конце концов, где я еще найду такую наследницу? Нужно оценить состояние вашего отца, прежде чем принимать поспешные решения.

— Вы…

Разгневанная, Ровена напустилась на герцога, но потом заметила насмешливый огонек в его глазах, преобразивший обыкновенно суровое лицо.

— Вы потешаетесь надо мной, — возмутилась она.

— Конечно, глупая вы моя. Что еще остается делать, кроме как смеяться над передрягой, в которой мы оказались? Я потешаюсь не над вами, а над нашим положением. Нам обоим трудно, и я не могу отмахнуться от чувства, что театральных жестов следует избегать. По большей части, ради вас. Смею сказать, с вашим отцом будет очень трудно сладить.