Читаем без скачивания Желанная для диктатора (СИ) - Мила Дали

Громов беспорядочно скользит руками по моему телу, задирает рубашку пижамы и поглаживает живот, спускается ниже к резинке на штанишках, стягивает их вниз.

— Я хочу тебя Фортуна. Прямо сейчас.

И снова целует. Неистово и жадно, ударяя зубами.

Мне душно. Я не в силах заглушить свои стоны. Мне страшно и хорошо одновременно. Рядом с Громовым по-другому не получается. Прогибаюсь под ним, обнимаю его. В комнате тихо, но… бурчание в моем животе предательски громкое.

Мужчина тактично делает вид, будто не слышит, но после второго акта все же останавливается.

— Скрутило?

— Боже… — Стыдливо прикрываю ладонями лицо. — Нет!

— Голодная?

— Я шла в буфет…

— Дурная баба.

Громов усмехается и, оттолкнувшись от постели, садится на ее край. Наклоняется, поднимает рубашку с пола. Мужчина раскалил меня и просто отпустил. Наверное, это к лучшему.

Запускаю пальцы себе в волосы, почесываю кожу головы. До сих пор немного трясет, однако, я встаю на ноги. Молча. Искоса наблюдая, как Громов застегивает рубашку, выхожу из номера. В коридоре тяжело дышу и словно трезвею. Запахнув кардиган на груди, быстро шагаю к лестнице. Подальше от Артёма.

На первом этаже гостиницы сворачиваю в буфет. С витринами столовскими и пластиковыми столиками. Еще час до закрытия и все места практически заняты. Из колонок играет музыка. В воздухе витает запах алкоголя. Я подхожу к стеклянной витрине, нащупываю в кармашке скромные сбережения. Не то чтобы бедствовала, просто каждая копейка расписана на определенные расходы.

— Салат из капусты и хлеб, — делаю заказ.

Грузная женщина в белом колпачке подает мне маленькую фарфоровую тарелочку на подносе. Приборы беру сама. Вздрагиваю, когда на мое плечо ложится чья-то рука. Оборачиваюсь. Морщусь от вони перегара.

— Девушка, а вы одна? Можно пригласить вас на танец? — пристает ко мне на вид нечистый мужчина.

Я в удивлении открываю рот и перевожу взгляд в сторону, замечая подоспевшего Артёма.

— Нет, она не одна. Пошел отсюда на хуй.

Громов одним движением отпихивает кавалера и тот чуть не валится с ног.

— Артём, как грубо, — я укоризненно качаю головой.

— Что? — он не чувствует раскаянья и всерьез недоумевает.

Громов разворачивается и уверенно идет к свободному столику. Я с подносиком плетусь следом. Мы усаживаемся друг напротив друга, и мужчина с нескрываемой иронией критикует мой поздний ужин.

— Я на правильном питании. За фигурой слежу.

Вру.

Поддеваю вилкой капусту. И сейчас, мне кажется, будто ничего вкуснее в жизни не ела. Громов откидывается на спинку стула и смотрит на продавца у раздачи.

— Женщина, принеси нам «короночку» из всей вашей стряпни!

Сжимаю в кулаке вилку и шиплю:

— Здесь самообслуживание.

— Да? Не знал. Она уже тащит.

Женщина в белом колпачке семенит по плитке на полу и уже через минуту оказывается рядом с нами. Ставит на столик большую тарелку с красной запеченной рыбой и овощами, суп-пюре, целую гору сахарных плюшек. Мой рот моментально наполняется слюной. Громов достает из пиджака купюру и говорит, что сдачу “мадам может оставить себе за суету”. Пододвигает тарелку с рыбой мне ближе.

— А ты?

— Я здесь жрать не буду.

А я буду. Уплетаю рыбу, а Громов терпеливо ждет. Я кушаю быстро, поэтому ужин занимает не больше десяти минут.

— Наелась?

— Да, спасибо.

Громов складывает руки на стол и скрепляет пальцы в замок. Я снова вижу его каменное выражение лица. Напрягаюсь от пристального взгляда.

— А теперь слушай внимательно, Фортуна. Два раза повторять не буду. — Рычит Громов. Заставляет мое сердце ускоренно колотиться от тревоги. — Сойдемся на том, что ты не бестолковая шваль и поймешь меня сразу. Ты осознаешь, кто сейчас сидит перед тобой. Верно? И если ты думаешь, что все грехи собрал на себя лишь я, то ошибаешься. Фортуна, мой мир крутится вокруг алмазов, но я не единственный кто поднимает состояние на камнях. Айхан Хамаров. Запомни это имя Фортуна. Уже пять лет я никак не могу замочить эту тварь. Гребаного наследника одного из рудников в Якутии. Как бы тебе объяснить? Кхм… Считай, что он мой враг. Да. Мне неизвестно откуда, но он тоже узнал о вашем существовании. Причем первым. Сечешь?

Киваю, а сама, если честно, не очень понимаю. Что говорит этот мужчина? Может, запугать меня вздумал?

Громов продолжает:

— Я находился в Турции, когда мне позвонили из России и сообщили, что Хамаров взял билет на рейс в твой город, Фортуна. Я сразу понял, что он собирается прилететь к тебе. Но сомневался. Позже мои люди пробили тебя по базам данных и уже на полпути из Турции, сообщили мне о ребенке. Все семь лет. Семь гребаных лет я думал о тебе. Но не мог приблизиться. И остаться той ночью тоже. Рядом со мной постоянно кружат враги, а слабых они не щадят. У меня не было близких до тебя, Вероника. Непозволительная роскошь, для такого человека как я. Ты должна послушаться, Фортуна. Завтра утром я заберу тебя и дочь. Можешь забыть о своей прошлой жизни.

Глава 8

— Я тебя услышала, Артём, — отвечаю. — Еще раз спасибо за ужин.

Намерено соглашаюсь — до утра еще есть время, и я обязательно найду способ незаметно вывести Аришку из гостиницы. Громов даже представить себе не может, что такое быть настоящим отцом. Откуда? С его-то жизнью и прошлым.

— Постой, Фортуна, я хочу увидеть дочь.

Мужчина кладет ладонь поверх моей руки, принуждая оставаться на месте. Такие люди, как Громов, на все пойдут, чтобы бы добиться цели.

Когда он говорит об Аришке, во мне будто взрываются сотни петард. Вот и теперь разум захлестывает жгучей паникой.

— Она уже спит.

— Я только взгляну и сразу уйду. — Давит на меня авторитетом и ледяным тоном. — Волшебного слова ждешь, Фортуна? Идем, я провожу тебя в номер.

Громов не отступит, не уйдет. Молча поднимаюсь на ноги. Артём встает следом и как под конвоем сопровождает меня из буфета к лестнице. Спиной ощущаю его тяжелый взгляд, и каждый последующий шаг мне дается все труднее. Мы поднимаемся на второй этаж, и у двери своего номера я замираю. Крепко сжимаю ключи через карман на кофте.

— Только тихо, не разбуди, — ворчу, открываю замок. Я первая вхожу в комнату, Громов словно застывает на пороге. В номере темно, и только узкая дорожка света из коридора через распахнутую дверь очерчивает силуэт дочери.

— Малышка моя…

— Нет, стой! Не подходи ближе! — от волнения позволяю себе тон громче, чем следовало бы.

— Угомонись.

У Аришки чуткий сон, и уже через пару секунд она начинает ворочаться.