Читаем без скачивания Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка - Семен Данилюк

Но для самого Листопада это мало что изменило. Иван чувствовал, как увядает, погружается в топкое, беспросветное болотце, из которого - еще немного и не будет выхода. Все было кисло, мелкокалиберно. Его деятельной, бурной натуре не хватало борьбы и преодоления.

Листопад потянулся к графину. - Здорово, Ваня, друг старинный! - послышалось сзади.

Иван круто развернулся. Подле стола, опираясь лайковыми перчатками на витую, мореного дуба трость, ему улыбался - легок на помине - Феликс Торопин. В кремовом, ловком на нем костюме и шикарных, остроносых шузах.

- Феликс! Друган! - подогретый выпитым, Иван вскочил, шагнул, распахнув объятия, и - остановился. Улыбочки Феликса были, как фирменный набор его отмычек и "писок", - на все случаи жизни. Нынешняя улыбочка казалась острой и опасной, будто лезвие отточенной монетки, которой вспарывал он карманы ротозеев. Причину холодности понял бы и человек, куда менее чуткий, чем Листопад.

- Так, вижу по морде, какую-то пургу про меня нагнали! Ну-ну, - Иван вновь опустился на стул, - оправдываться он не любил. А Торопин ждал именно этого. "Хрена тебе"!

С преувеличенным удовольствием, причавкивая, Листопад вернулся к солянке.

- Чем велик Демидыч, так это почками. Другие почки в солянку не кладут. Потому и золотистого навара нет. А без него солянка не та, - он облизнулся. - Опять же маслина здесь совершенно к месту. Именно маслина, а не оливка. Особенно под "Столичную". Или по-прежнему коньячишко предпочитаешь?

- Как придется, - Феликс опустился-таки напротив, положил поверх скатерти трость. Перчаток впрочем не снял.

Но когда Иван потянулся к графинчику, Торопин, опережая, демонстративно перевернул стоящую перед ним рюмочку.

- Ну-ну, была бы честь оказана! - буркнул Листопад: встреча не складывалась. - Давно "откинулся"?

- Какие ты, оказывается, слова знаешь, - Феликс недобро хмыкнул. - Вчера подъехал. Очень, признаюсь, мне тебя на зоне не хватало.

- С чего бы? - Скушно без стукачей.

Слово было сказано. Иван побагровел. Почувствовал, что рука его почти бесконтрольно начала сгибаться в локте.

Заметил движение и Феликс и потому предостерегающе кашлянул. Этого хватило, чтоб Листопад опомнился, - не хватало только проблем с воровским кодлом. Времени хватило и для того, чтобы быстрый, будто калькулятор, Листопадов ум, прикинул, откуда могла пройти информация.

- Замполита Звездина работа, - констатировал он.

Даже мускул на лице Торопина не дрогнул. Но именно отсутствие реакции подтвердило Листопаду - с источником информации он угадал. А потому позволил себе широко и презрительно усмехнуться. Честно говоря, - облегченно. Он уже просчитал все, что будет дальше.

- Мы, между прочим, когда-то корешковали, - сквозь зубы напомнил Листопад. - Так что прежде чем всякую ментовскую туфту на веру принимать, мог меня спросить.

- В корешах у тебя граждане -товарищи из КГБ. Хотя опер стукачу не товарищ. Он его пользует. Использует и - выкинет. А ты с этим жить будешь.

- А ты с чем будешь, после того как я тебя сейчас пошлю по дальнему адресу?! А потом, когда-нибудь, прознаешь, что купился на дешевую лажу мента-взяточника, и - корешка за здорово живешь с грязью смешал. А?! - рыкнул вдруг Листопад, заставив редких утренних посетителей испуганно сжаться. - А тебе, паскуде, твой дружок, бывший замполит Звездин, часом не сказал на параше, как я его на зону умыл?

По слегка озадаченному Торопинскому виду понял, - ничего об этом он не знает.

- Мы с ментами на разные параши ходим, - отругнулся Феликс. Но без прежнего напора.

- Так вот объясняю. Один раз! Тебе! Больше никогда никому. Просто, если кто попробует вякнуть, втюхну в рыло, а там и... Договорились? Тогда слушай, как я из-под ментуры ушел! Голос начавшего рассказывать Листопада побулькивал. Торопину казалось - от негодования. На самом деле это фонтанировала причудливая смесь, в которой обида перемешалась с облегчением, - оттого, что на этот раз он говорит правду, и все сложилось так, как сложилось.

...- Хоп! Я все сказал! - закончил повествование Листопад, умолчав о единственном - данной подписке о негласном сотрудничестве. Этого замполит Звездин доподлинно знать не мог. - Положим, - процедил Торопин. - А если бы не эта "кидуха"? Вербанулся бы?

Внезапно взгляд его, острый, как "писка", оказался у Листопадовых глаз.

- Не знаю, - почти честно ответил Листопад. - Прижат был до предела.

"Писка" отодвинулась. Торопин вальяжно откинулся на стуле. Он не то чтоб до конца поверил, - жизнь научила до конца не верить никому, хотя бы потому, что полной правды о себе никто не знает. Но - объяснение принял.

- А теперь, Феликс, - Листопад, прочувствовав, что ситуация переменилась, набычился, - или ты извинишься, или - вставай и свинчивай отсюда втихую, пока я тебе в горячах какой-нибудь фикус на башку не нацепил.

В ответ Торопин поддел рюмку и приглашающим жестом заново перевернул ее. То есть извинился. Затем сделал едва заметное движение шеей в сторону подсобки. Но голову при этом не повернул, - назначением жеста было не стремление обнаружить обслугу, а дать понять, что ей разрешается подойти.

Сомнений, что жест этот будет не то чтоб даже замечен, а - уловлен, Торопин, похоже, не испытывал. В самом деле бездельничавший на другой стороне зала молоденький официант, ранее, по наблюдениям Листопада, безразличный к призывам клиентов, поймал жест и, подхватив по дороге поднос с объедками, припустил в подсобку, бросив на ходу: - Обслужим в минуту.

Только после этого Торопин неспешно принялся стягивать перчатки со своих изящных трепетных пальцев, коими Всевышний облагодетельствовал три людские профессии: скрипачей, воров-карманников и карточных шуллеров. В этом узком элитном клубе Феликс Торопин состоял членом сразу по двум номинациям. По двум последним.

- Роднуля! Вернулся! - не крик, - восторженный вопль несущейся по проходу Митягиной прорезал ресторан. Торопин поднялся с некоторым волнением и тут же был смят: налетевшая Нинка обхватила его, принялась беспорядочно тыкаться губами. Потом отстранилась, сияющими глазами всмотрелась в обмазанное помадой лицо, рассмеялась увиденному и - своему счастью. - Уймись, зараза. Люди смотрят, - Феликс с усилием высвободился, стесняясь ее эмоций и собственных чувств. - Вернулся, что ж верещать? Для того и садятся, чтоб вернуться. Сама-то как тут без меня? Поди, направо и налево?

- Господи! Да о чем это ты! - Нинка всё не могла налюбоваться. - Да причем тут!.. Я ж тебя одного!.. Феликсулечка! Если б знал, как мне без тебя плохо было! Как тяжко! Уж как ждала, как ждала!

Усевшись на свободный стул, Митягина зарыдала - взахлёб.

Смущенный Торопин потряс ее за рукав:

- Будет тебе! Что ты, как мужа с войны... Сгоняй-ка живо за коньячком. Помнишь еще?..

- "Арарат"! - торопясь, опередила Нинка. - Как раз заначила, будто знала. И - лимончик под песочком! Просто в минуту! Она устремилась к подсобке. На выходе обернулась, будто боясь, что Феликс окажется видением, и - исчезла.

- М-да, - Торопин отер кончиками пальцев вспотевшие виски, заметил след помады, усмехнулся растроганно. - Вот бабье! Знаю, что с половиной города переспала. Но ведь как рада! Без дураков. Не, я еще, когда первый раз в кабаке приметил, сразу определил, - моя баба. Душой моя! Эх, жизнь подлянка! Наливай, Ваня. Как там твой кубанский дружок Рахманин говаривал? ломанем, пока при памяти.

И - сделалось им хорошо!

Все стало почти как прежде. Они сидели, сбросив пиджаки, в обнимку. Феликс, отбывший наказание в Средней Азии, вынес оттуда идею насчет наркотического трафика из Душанбе. Оставив обычную осторожность, он уговаривал Ивана поучаствовать в новом, сулящем невиданные барыши деле. Иван слушал, поддакивал. Но - чем больше в Феликсе проступал прежний "ближний его друган", чем приятней - внешне - становилось им друг с другом, тем далее - внутренне - отдалялся он от приятеля. Это никак не проявлялось. Он даже не размышлял об этом. И не было мыслей расстаться и не видеться - как "завязавший" алкоголик бежит распивочных компаний. Зачем не видеться, если встретил он человека под стать самому себе - отвязного, разухабистого, не знающего удержу в желаниях. Но другое крепло в нем твердо - с Феликсом он в гульках, но не в криминале - с этой узловой станции ему посчастливилось отъехать и - возвращаться не собирался. Его состав разгонялся, хоть и медленно, - по другому маршруту.

Через час Нинка договорилась о подмене и уволокла Торопина к себе домой.

Уже попрощавшись с Иваном, Феликс вдруг вернулся, склонился над самым ухом:

- Чуть не забыл насчет Звездина. Похоже, ты не в теме, - он ведь тогда выскользнул. Выпустили за недоказанностью и даже, насколько слышал, опять в ментуру вернули. Так что - бди! Если узнает, что ты в городе, добром не кончится.

Феликс хлопнул его по плечу и исчез.

Оставшийся в одиночестве Иван нахмурился, - положительно, всё подталкивало его к тому, чтобы слинять из ненавистного городка.