Читаем без скачивания Пасынок судьбы. Искатели - Сергей Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вроде на кухне. Сейчас принесу, – я встал и двинулся к двери.
На кухне было темно и спокойно. Я на ощупь нашел аппарат, и уже собирался уходить, но тут мое внимание привлекло тихое жужжание, доносившееся со стола. Приглядевшись, я заметил какие-то движущиеся блики слева от бокса Профессора, там, где Борис оставил свои рамочки и инструменты.
– Борис, у тебя тут что-то жужжит! – я на всякий случай отодвинулся в сторонку, пропуская искателя. Борис подошел к столу, чиркнул зажигалкой и в колеблющимся ее свете мы увидели, что одна из его рамочек, этакая мельничка на стальной ножке, бешено вертится, издавая то самое тихое жужжание, которое меня и привлекло.
– А вот это уже совсем плохо! – сказал Борис хриплым голосом: – Нам надо срочно покинуть квартиру. Пойдем, я дорогой все объясню!
– А куда пойдем-то? – я совершенно растерялся. Чувство ирреальности происходящего, появившееся у меня после видения чудесного оживления каменного глаза, зрелище самокрутящейся рамочки превратило в ощущение коллективного сумасшествия, охватившего нас с Борисом. Или одного меня, а Борис уже был… того…
Из прострации меня вывел ответ Бориса на мой вопрос, о котором я уже и забыл:
– Поедем к Паганелю. Он ближе всех живет, да и в артефактах разбирается, как ас! Поехали, тут промедление смерти подобно! Поверь мне, я говорю правду! – в его голосе было что-то, что заставило меня согласиться.
– Боря, я только соберу кое-какие вещи! – ну не мог же я ехать к какому-то Паганелю без ничего, даже смену белья не прихватив!
– Только очень быстро! Я жду в подъезде! – прихватив свою сумку, искатель вышел из квартиры.
Когда дверь за Борисом закрылась, я метнулся в ванну, сгреб зубную щетку, пасту, станок, мыло, полотенце, затем в комнате не глядя сунул в сумку всякие трусы-носки, бросился к двери, на ходу гася свет, вдруг мой взгляд упал на тумбочку в прихожей. Подарок Николеньки! Я так и не сказал ничего Борису об этих деньгах, сам не знаю, почему. «Брать – не брать? В конце концов Николенька оставил пакет мне…»
– Сергей, быстрее! – раздался голос Бориса из-за неплотно прикрытой входной двери. Времени думать не было. Я сунул руку в тумбочку, нашарил в пакете пачку долларов, сунул ее во внутренний карман пальто и выскочил из квартиры…
Мы быстро и молча спускались по лестнице в абсолютной темноте, обычной для наших подъездов, как вдруг что-то еще более темное, чем окружающий мрак, метнулось нам под ноги. Я вскрикнул от неожиданности, вцепившись в поручень, Борис не удержался на щербатых ступеньках и с руганью полетел вниз!
Секунда – и стало тихо. Я отыскал в кармане спички, зажег одну, и увидел искателя лежащим внизу, на бетонной площадке между этажами в позе человека, руки и ноги которого вдруг стали резиновыми.
– Борис!!! – мой крик гулко запрыгал по темным этажам. Спичка догорела, обожгла пальцы и погасла. В наступившей темноте вдруг раздался на удивление спокойный голос Бориса:
– В рот ему коромысло! Шатается у тебя по подъездам всякая дрянь! Самое смешное, что я даже ничего не сломал!
– Ты в порядке?! – я зажег новую спичку. Искатель уже поднялся, потирая ушибленный локоть:
– Все нормально. Что это было? У меня ощущение, что по ноге бревном ударили!
– По моему, это была обыкновенная кошка! – я помог Борису найти его сумку, и мы без приключений спустились вниз и вышли из подъезда.
– Это был «звоночек»! – заявил вдруг глубокомысленно молчавший Борис: – Меня предупредили: «Не лезь!»
– Кто предупредил-то? – уныло спросил я. Мне все больше и больше становилось не по себе – все эти чокнутые археологи-искатели с их верой в рамочки, «звоночки», и разную чертовщину начали казаться мне просто сумасшедшими…
– Кто предупредил? – переспросил прихрамывающий Борис: – Да вот ЭТО…
Он махнул рукой в сторону моей квартиры, и вдруг резко схватил меня за руку:
– Смотри!
Я повернулся и похолодел: в окне покинутой нами кухни горел свет! Но ведь лампочка перегорела при нас!
– Ч-что это?! Как это?… – я чувствовал себя полным идиотом, и еще мне вдруг стало по-настоящему страшно, так страшно, как бывает только в детстве, одному, в темной спальне.
Свет мигнул раз, другой – и погас! Борис закурил, поправил сумку и серьезно сказал:
– Мы правильно сделали, что ушли. Я ничего тебе не могу объяснить сейчас… Впрочем, я и сам ничего не понимаю, как и ты, но очень надеюсь, что объяснение найдется! В любом случае обещаю – мы постараемся оградить тебя, вывести из этой чертовщины. А сейчас – поехали к Паганелю!
И мы поехали…
Глава третья
«…Кентервильский призрак до смерти боялся привидений.»
Оскар Уайльд– Паганель, он такой… Не очень обычный человек. – Борис посмотрел в ревущую огнистую темноту за окном вагона метро и продолжил: – Его многие за чудака держат, кое-кто недолюбливает, а он, в общем, просто думает по другому, что ли? Ну и занимается в основном всякими диковинками, по научному – артефактами. Биоэнергетикой владеет – всем нашим рамочек наделал, обучил пользоваться. Они, рамочки, потоки энергии указывают. Хорошие, плохие, нейтральные. Та «мельничка», что у тебя на кухне крутится, одна из самых важных, если она заработала – хана! Бросай все и беги! Мы один раз городище кривичей на смоленщине копали – так вдруг она сработала, закрутилась в раскопе. Паганель нас пинками выгонял, мы не понимали, злились… А там немецкая бомба оказалась, авиационная, полутонка, со сработавшим взрывателем. Если бы задели – все… Саперы ее потом на месте подрывали, вывезти не было возможности… Жаль, все городище погибло – воронка метров на тридцать!
– Борис! Это все понятно – биоэнергетика всякая, рамочки… Ну, а все таки – какая связь? Николенька погиб от отравленной остроги, возможно, случайно – напали на него ночью какие-нибудь придурки… Профессора завалило землей – тоже может быть случайность, ведь нет же ни какой закономерности! Да, рамочка эта ваша сработала на амулет, но ведь не мог же этот глаз на цепочке ткнуть одного вилами, а другого завалить в этом дурацком кургане…
Борис неожиданно перебил меня:
– И ударить меня по ногам в темном подъезде! Наверное, не мог… Сергей, я тебе еще раз говорю – я ничего сам не понимаю. Но, по-моему, что-то, связанное с этим амулетом, очень не любит, когда его трогают. Что-то – или кто-то…
– Тьфу, чертовщина какая-то! – я огляделся по сторонам: – Ну вот, мы с тобой. Едем в нормальном вагоне нормального московского метро. Вокруг нас нормальные люди, с которыми ничего сверхъестественного не происходило никогда, и никогда не произойдет…
Договорить мне не удалось – раздался скрежет, треск, нас всех бросило вперед, закричали люди. Поезд стремительно останавливался, погас свет, запахло паленым, синтетикой какой-то. Меня швырнуло в самую гущу визжащих, орущих, барахтающихся людей, больно ударило головой, на миг я даже провалился куда-то, но сразу очнулся, и тут на меня полетели другие пассажиры, их вещи, весь этот так нервирующий в часы пик «бутор»: сумки, авоськи, огромные челночные баулы, набитые турецко-китайским барахлом.
Длинный штырь чьего-то зонтика попал мне в рот, больно оцарапал щеку и небо, на зубах заскрипел песок… Я оказался на полу, отполз в сторону, привалился спиной к сиденью.
Поезд остановился. В вагоне, в кромешной темноте, люди давили друг друга, нелепо метались из конца в конец, страшные в своем паническом безумии. Вдруг что-то вспыхнуло, затрещало, всё осветилось – оскаленные рты, вытаращенные глаза, кровь на чьем-то лице, дым, поваливший откуда-то белыми клубами. Сразу стало нечем дышать, люди закричали еще страшнее, где-то что-то разбилось, зашипело – и тут я увидел Бориса: он лез по проходу, держа в одной руке исходящий пеной огнетушитель, другой тащил за собой какого-то ребенка. За ним ползло сплошное облако белого удушливого дыма.
Борис заметил меня и прокричал, перекрывая вой обезумевших людей:
– Живой? В порядке? Давай за мной!
Я кивнул, столкнул с колен чей-то дипломат и попытался встать. Мне это удалось, хотя и с трудом – здорово болела ушибленная нога, в голове звенело. Я полез сквозь толчею за Борисом, старясь удержаться на ногах и не потерять искателя из виду.
Мы пробрались на переднюю площадку. Поезд по-прежнему стоял неподвижно. Паника мало-помалу затихала. Дым рассеялся, в полумраке люди искали свои вещи, заплаканная женщина в дорогом кожаном пальто прижимала к груди девочку лет пяти, ту самую, которую вытащил из давки Борис. В соседних вагонах было еще спокойнее, чем в нашем – там ничего не загорелось.
Из головы состава сквозь поезд, открывая торцовые двери вагонов, прошли машинист и милиционер. Машинист, бледный и злой, громко объявил, что все в порядке, возгорания потушены силами пассажиров, поезд обесточен, скоро его вытянут на ближайшую станцию.
– Второй «звоночек!», – невесело усмехнулся Борис, отряхиваясь. Я прислонился к стенке вагона, пытаясь избавиться от звона в голове.
