Читаем без скачивания Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502 - Бертольд Шпулер

Византийский император тоже вступил в личные отношения с Ногаем и отдал ему в жены свою родную дочь Евфросинию (или Ирену), став тем самым одновременно родственником ильхана и подлинного правителя Золотой Орды. В результате Михаилу относительно легко удалось сохранить нейтралитет, когда в 1279–1280 годах (678 году хиджры) боевые столкновения между двумя монгольскими империями возобновились, и Менгу-Тимур дважды разбил войска своего брата Абаги.

Однако Михаил не ограничился ролью пассивного наблюдателя. Вступлением в родственные отношения с истинным рулевым улуса Джучи он намеревался добиться его поддержки в подавлении дунайских булгар. Император осуществлял ту же политику, которую всегда успешно проводил. Еще раньше Михаил VIII попытался наладить связи и со своим северо-западным соседом, отдав свою племянницу Марию в жены правящему там царю Константину Тиху[106]. Но тут произошла осечка. Во время свадьбы правитель Византии пообещал передать тому спорные области Анхиала[107] и Месемврии[108] (у Варны), но из-за трудностей в отношениях с Карлом I Анжуйским откладывал исполнение обещания. Чтобы обезопасить себя от вторжений этого правителя, находившегося в тесных связях с папской курией, Михаил пошел на участие во Втором Лионском церковном соборе[109], состоявшемся в 1274 году, присоединился к унии и пообещал добиваться примирения церквей. Но в Византии у верующих данная уния не получила одобрения. В скором времени церкви там вновь разъединились.

Когда Константин Тих устал от ожидания исполнения обещания, данного Михаилом, он напал на земли дяди своей супруги. В данной ситуации новый зять императора Ногай не мог остаться в стороне и должен был вмешаться. Так и случилось. Татары, от которых не укрылось дальнейшее ослабление болгарского государства, начали предпринимать против него регулярные набеги.

Между тем во время сражения с крестьянской повстанческой армией под руководством пастуха Ивайло, претендовавшего на трон, царские войска были разбиты, а сам царь Константин Тих погиб. Повстанцы заняли Тырново[110]. Византийский император объединился с Ногаем против Ивайло и выдвинул кандидатуру своего ставленника на болгарский престол – Ивана Асеня III, которого благодаря совместным усилиям им удалось посадить на трон в Тырново. Но когда Ивайло, взяв в союзники своего бывшего врага татарина Касим-бека, вновь появился, Иван вынужден был бежать в Константинополь.

В 1280 году появился новый претендент на болгарский престол Георгий Тертер, и Ивайло обратился за помощью к Ногаю, к которому тем временем присоединился Иван Асень III. На этом сотрудничество между кыпчакским эмиром (темником) и Византией могло прерваться, если бы Ногай, опьянев по время пира, не приказал убить Ивайло и Касим-бека. Ивану Асеню III с трудом удалось улизнуть к Михаилу. После признания им Георгия Тернера император Византийской империи Андроник II, сын Михаила VIII (правил с 1282 по 1328 г., ум. в 1332 г.), присвоил ему титул деспота ромейского[111].

Тесные отношения, установленные Ногаем с Византией, не могли укрыться от Менгу-Тимура. Влияние его темника Ногая росло, и хан вынужден был озаботиться поддержанием связей с императором со своей стороны, чтобы не оказаться отодвинутым на вторые позиции. Для тогдашней Золотой Орды характерной являлась религиозная терпимость. Поэтому Менгу-Тимур отыскал в Сарае в качестве посланника к Михаилу ортодоксального епископа Теогноста, который ранее дважды ездил на юг по поручению хана и проводил переговоры, в том числе с патриархами по вопросам сближения церквей. В 1279 году владыка Кыпчака отправил его к императору.

Менгу-Тимур стал вникать и в нерешенные вопросы политической жизни Малой Азии. В 1278 году в Сарае умер римско-сельджукский султан Из-ед-Дин Кей-Кавус II, и хан распорядился разыскать его сына Гияса ед-Дина Масуда II, чтобы выдать за него по монгольским обычаям вдову султана Урбай-хатун, чему Масуд, как мусульманин, исходя из религиозных соображений воспротивился. Не найдя другого выхода, он решился бежать на свою родину в Малую Азию. Возможно, что, используя данную ситуацию, Менгу-Тимур связался с новым египетским султаном Килавуном (Килауном), поскольку в 1277 году Бейбарс умер, а два его сына были низвергнуты. Как бы то ни было, в июле 1280 года два египетских посланника отправились в Кыпчак. В письме, которое они везли, сообщалось о том, что новый султан получил от Гияса ед-Дина Масуда II послание. Скорее всего, это означало, что Масуд в Средней Азии не объявлялся и хан Золотой Орды должен с этим смириться.

Мамлюкские посланники не застали Менгу-Тимура в живых. В июле 1280 года (месяц раби-аль-авваль, 679 года хиджры), когда посланники только покидали Каир под местечком Аклубия (скорее всего, имеется в виду река Ахтуба, где располагалась столица Золотой Орды), из-за открывшегося гнойника хан умер.

На короткое время в Орде разгорелась междоусобная борьба за наследование трона, претензии на который выдвигал в первую очередь Алгуй, старший сын Менгу-Тимура от его главной жены Джиджек-хатун (вдовы Берке).

В конце концов на трон взошел брат умершего хана Туда-Менгу (Туда(н) Менгкэ). Его и встретили посланцы с Нила по своему прибытию в Сарай (17 сентября – 15 октября 1281 г., или месяца джумада-л-ахира 680 года хиджры). После выполнения поручения в декабре 1282 года в сопровождении послов Золотой Орды и ВосточноРимской империи (Византии) они возвратились на родину.

Михаил VIII также вступил в контакт с новым мамлюкским султаном Килавуном и 8 мая 1281 года заключил с ним договор, который клятвенно гарантировал свободный проезд через морские проливы египетским послам и купцам, проезжающим из крымской Сугдеи в Александрию. Наряду с уже ранее упомянутым экономическим значением таких соглашений контакты между обоими государствами имели и чисто политические причины.

Старый враг Михаила Карл I Анжуйский все еще думал о возрождении Латинской империи в Константинополе. С 1277 года он был одновременно титулованным королем Иерусалимским, то есть явным противником Килавуна. Ясно, что претворить в жизнь планы Карла было тяжело. Именно в это время мамлюкский султан почувствовал существенное облегчение, получив известия о поражении восставшего наместника в Сирии, пользовавшегося большим влиянием, и об отражении ильханского вторжения под Химсом[112]. Тамплиеры и титулованный король Боэмунд VII Антиохийский[113] заключили после этого с Килавуном мир.

Борьба за единство государства: взлет и падение Ногая

В последнее десятилетие Ногай все больше оказывался в центре государственной жизни Кыпчака. Управление внешней политикой почти полностью перешло к нему в руки. О том, насколько серьезными являлись его позиции в осуществлении внутренней политики империи, говорит тот факт, что во многих источниках Ногая величали не иначе как хан.

Арабские литераторы называли его «малик»[114], русские летописцы – «царем», а западноевропейские информаторы – «кайзером». Такое непонимание положения темника вполне понятно, но оно не должно привести к тому, чтобы считать Ногая вторым ханом, как это встречается в современных исследованиях.

Великий эмир никогда не был чем-то большим, чем домоправитель. И хотя Ногай фактически стоял выше хана, он никогда не приписывал себе его сана. Такое двоевластие не является в монгольских империях чем-то необычным. Его порой можно наблюдать в Иране, а в самой Орде сто лет спустя такую же роль играл и эмир Едигей[115].

Подобная форма управления государством каким-либо сильным эмиром или темником вообще часто встречается в тюркских странах. Особая же позиция Ногая объясняется тем, что он был еще и принцем правящего дома. Его отец Тугар приходился внуком Джучи.

Именно к Ногаю обратился великий князь Дмитрий Владимирский, когда его родственники разбили войско князя при помощи татар. Враги Дмитрия во главе с братом князя Андреем напрасно пытались оговорить его в Орде.

В результате Ногай стал для русских князей высшей инстанцией. Одновременно о помощи в борьбе с восставшим правителем Фессалии[116] Ионессом Дукасом попросил и его тесть Михаил УНЕ Однако сразу после прибытия подкрепления от Ногая император Михаил умер (11 декабря 1282 г.). Его преемник Андроник II, который к тому времени помирился с мятежником, не желая отправлять татар назад без военной добычи, направил их против болгар. После победы над ними воины Ногая вернулись домой на Волгу.

Однако этим воинственные амбиции Ногая не были удовлетворены. Лишившись возможности нападения на юге, он обратил свое внимание на север и запад. Князь Олег Рыльский из-за злоупотреблений сборщика налогов Ахмеда, который создал несколько разбойничьих гнезд[117], отказался платить дань и отклонил требование Ногая приехать к нему для объяснений таких действий. Тогда эмир выступил против него и вынудил бежать (в январе 1283 г.).

Олег обратился к племяннику хана Золотой Орды принцу Телебогэ, с которым он уже давно был в дружеских отношениях. Тот одобрил разорение разбойничьих укреплений Ахмеда. В то же время другой князь и друг Олега Святослав Липецкий, с которым он незадолго до этого разругался и поэтому категорически запретил обращаться к хану или Ногаю, бежал в леса под Воронежем. Тогда Ногай двинул войска и для устрашения казнил виновников этой размолвки, как только они попали в его руки, самым варварским способом. Для надзора над Курском там был посажен татарский баскак.