Читаем без скачивания Баловни судьбы - Марта Кристенсен

уже и каникулы кончились, и... в общем... пожалуй, мы тогда чересчур погорячились и приняли не совсем справедливое решение. Конечно, ребятам этих вещей очень не хватает, а денег они, разумеется, не наскребли, что, впрочем, мы и должны были предвидеть. Клэс с Микаэлем сегодня после обеда подошли ко мне и очень вежливо поинтересовались, нельзя ли отменить решение о выплате долга и просто купить им проигрыватель. Я считаю, в этом нет ничего страшного. Они правы, ведь им есть на что потратить карманные деньги, да и не очень-то логично получается: сначала выдаем им законное пособие, а потом отбираем большую часть... — Макс пожал плечами. — Ей-богу, я склоняюсь к тому, чтобы купить им этот проигрыватель, — и пусть себе снова гремит в комнате отдыха. Что для нашего бюджета эти полпроигрывателя? Никто не против?

Йохан потер нос. Обычно в таких случаях он первым высказывал свое мнение, за ним — Сусанна, и, если они поддерживали Макса, дело было решено, остальные лишь согласно кивали, и сразу же начиналось обсуждение следующего вопроса. Йохан по-прежнему потирал нос, Бьёрн, чтобы остыть, тряс ворот футболки. Сусанна тайком поглядывала на часы и, вероятно, думала о том, что пора готовиться к вечеру. А практикант Вилли, отчаявшись устроить ноги под столом, уселся боком и вытянул их перед собой. Как всегда, над головой Макса — фламинго на зеленом фоне, изогнувшие над водой свои изящные шеи. Лиза тихонечко подтолкнула Аннерса, и он машинально потянулся за сигаретами, которых ей самой было не достать.

Йохан открыл рот. Губы его, казалось, постоянно кривились в презрительной усмешке. Однажды они устроили Маскарад, и Йохан нарядился аристократом, надел пудреный парик и кружевные манжеты. Впечатление было такое, будто ему всегда именно так и следует одеваться. Улла, естественно не пропускавшая их праздничных вечеров, хотя более трудной работе в интернате предпочла преподавание в обычной поселковой школе, в тот раз была в костюме цыганки и весело развлекалась с Йоханом. А он потом подарил ей косынку.

Йохан открыл рот.

— Что касается меня, я — «за», — сказал он. — Пусть у них снова будет эта ужасная аппаратура и пусть крутят на ней свою дикую музыку.

Сусанна улыбнулась:

— Ты просто не понимаешь их музыки, она вовсе не такая дикая. Я тоже «за», пусть у них будут магнитофон и проигрыватель.

Лиза кивнула. Бьёрн кивнул, надул щеки, сказал: «Уф!» — и дернул ворот футболки.

— Ну что ж, — взмахнул рукой Макс, — значит, все согласны? Вот и отлично!

— Нет, — услышал он вдруг свой собственный голос, — нет, я с вами не согласен. Я... Я совершенно не согласен!

— Совершенно не согласен?

Макс, подавшись вперед, облокотился на стол и иронически поднял бровь:

— Занятно. Что ж, послушаем твои возражения.

— Я считаю, что мы совершаем ошибку.

— Что ты имеешь в виду?

С едва заметным нетерпением: дескать, на какие пустяки приходится тратить время.

Да, так что он имел в виду? Озлобленность ребят, их потребность кого-то или что-то уважать. То, как эффектно брошенный ключ зажигания летит к ним в руки, и еще почему-то свою собственную уступчивость.

— Мы совершаем ошибку, — повторил он. — Мы не имеем права ни с того ни с сего взять да отменить свое решение. Ведь посчитать людей неспособными выполнить вполне умеренные требования — значит отказать им в уважении. Какая польза в том, чтобы давать им все, чего они только пожелают. Вещей-то им всегда хватало. Тут не игрушки нужны, а что-то другое.

— Что «другое»?

— Мне кажется, на самом деле они нуждаются не столько в этом проигрывателе, сколько в том, чтобы уважать нас.

Йохан еще сильнее скривил рот:

— Хочу внести поправку в свое предыдущее замечание. Медитировать в мастерской после рабочего дня вредно, тем более в такую жару.

Макс откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы:

— По-твоему, значит, ребята перестанут нас уважать, если мы, все тщательно взвесив, отменим несправедливое решение?

Он, помедлив, ответил:

— Да, именно это я и имею в виду.

— В таком случае ты, очевидно, шутишь?

— Я не нахожу решение несправедливым: карманных денег у них достаточно и при желании они вполне могут внести свою долю в течение месяца. Максимум двух. И это не будет для них слишком обременительно.

— Ну и ну!

Лиза жадно курила, Вилли переводил взгляд с одного на другого. А над головой Макса — все те же красавцы фламинго.

— Мы покупаем ребят, — сказал он, протягивая руку за сигаретой.

Макс прищурил глаза, как от неожиданного и резкого света.

— Может, ты будешь так любезен и объяснишь все поподробнее?

— Я... я просто считаю, что дело обстоит именно так и, по-моему, ребятам эта торговля не по душе, — отрубил он, заведомо зная: через секунду Макс разложит все сказанное по полочкам и примется доказывать, что его утверждения неверны, а исходные посылки сомнительны. Он вспомнит теории и выводы какого-нибудь психолога и будет обыгрывать их до тех пор, пока они не навязнут в зубах, и придется сдаться и признать, что до Макса тебе еще далеко, очень и очень далеко. Да и не все ли равно, но мог он, что ли, оставить свое мнение при себе?

Сусанна внимательно смотрела на него, ее серые глаза улыбались.

— Мне кажется, Аннерс говорит не то, что думает, — сказала она. — Я убеждена, что он вовсе так не считает, ведь это совершенно на него не похоже.

— Целиком и полностью с тобой согласен, — отозвался Макс. — И, по-моему, глупо нам всем здесь сидеть и попусту тратить время.

«Нет, ты вовсе так не считаешь, — он словно услышал невысказанные слова, — потому что у тебя не может быть собственного мнения. Зачем же ты так поступаешь? Пусть даже оно у тебя есть, но ты все равно не будешь его отстаивать, потому что ты — соглашатель. Может, в чем-то ты и прав, но все равно лучше не упрямься, ведь кое-что в твоих рассуждениях нам не по душе».

Он попытался представить себе презрительную улыбку Клэса, а потом разбитое лицо Тони.

—