Читаем без скачивания Поезд по имени Жизнь - Раиса Ивановна Куликова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бабушка на ящике
– Мама, смотри, бабушка сидит на ящике, – сказал Даня маме, когда они шли в поликлинику.
Они повернули к старушке.
– Бабушка, вам плохо? – участливо спросил мальчик.
Та в ответ отрицательно помотала нечёсаной головой. Её тусклые глаза всё время слезились, и она их всё время вытирала грязным платком.
– Мне хорошо… – произнесла она еле слышно.
– Кому хорошо, тот не сидит на ящике, – не отставал от неё Даня.
– Я не сижу… Я живу на ящике. Я – нищая, бомжиха! Слыхали про таких?
– Слыхали, – вздохнула Данина мама.
– Как же помочь человеку, мама? – спросил мальчик, внимательно глядя в мамины глаза.
Рядом покупала газету модно одетая седая женщина на шпильках. Она сразу вмешалась в их разговор:
– Человеку? Эта, что ли, человек? – Она презрительно кивнула на нищенку. – Это источник заразы.
– Вы… Вы – злая тётя, – выпалил Даня.
– Нельзя так о людях, – поддержала его мама.
– А вы, я погляжу, очень добрые. Вот заразитесь вшами или туберкулёзом, вспомните тогда мои слова.
Но Данина мама не сдавалась:
– Каждый может в беде оказаться. И вы тоже, между прочим!
– Я? Да никогда! – проговорила решительно седая женщина и горделиво сложила руки на груди. – Я всю жизнь работаю! А если вы такие сердобольные, то возьмите её к себе.
– Мама, давай… – попросил Даня.
Мама молчала.
– Вот сразу вся доброта и пересохла, – засмеялась седая женщина. – Да эти нищие сами виноваты! Не будь пьяницей, лодырем – вот и не забомжуешь.
– А я не пьяница и не лодырь, – раздался голосок с ящика. – Учительницей я работала, а теперь работаю бездомной собакой…
И старушка глухо закашляла.
– А что же с вами стряслось? – спросила Данина мама.
– Дочка и муж её Федор погибли в катастрофе. – Старушка проглотила слёзы. – Внучека Мишеньку я с пяти лет растила. Он всё время болел. Я, конечно, для сиротинки ничего не жалела. По всяким кружкам его водила, а ему нигде не интересно – ленив был. В армию его по болезни не взяли. Учиться не очень-то хотел, закончил с горем пополам платный институт. Словом, внук сидел у меня на шее, свесив ножки. Поест, бывало, так вместо «спасибо» буркнет: «Опять бурды наготовила!» – и за компьютер. Эта железяка была первым его другом. Настоящих друзей-то у него не было, кто же станет его капризы терпеть.
Даня и мама слушали внимательно, не пропуская ни одного слова. А старушка была рада, что хоть кто-то согласился выслушать её историю.
– Мой Мишенька, – продолжала она, – во всех своих бедах всегда меня винил, а кого же ещё-то – одна я у него на свете. Злился он – не было у него всего того, что по телевизору показывали: дачи на Канарах, «мерседеса», путешествий по миру. Потом появилась невеста у моего внучка, и стал он меня гнать из дома. Поживи, говорит, на даче своего племянника, а дача-то летняя. Я ни в какую! Так он нашёл ходы и всё-таки турнул меня из квартиры. Не было в ней, как почему-то вдруг оказалось, моей доли оформлено. Теперь у меня ни квартиры, ни внука, – закончила свою печальную историю старушка.
– Охо-хо… – вздохнула седая женщина, смахнув слезу, и все увидели, что она не такая уж и злая. – И у меня есть внук. Сын-то с невесткой давно уж погибли в катастрофе. Внук жил с матерью невестки, ну, с другой бабушкой, значит. Мы с мужем по заграницам кружили. Работа у моего серьёзная. Даже сказать не могу, какая работа. На внука мы деньги высылали, но они почему-то возвращались назад. Выясняли-выясняли почему, только когда на другом конце земли живёшь, разве что выяснишь? – Седая женщина махнула рукой. – Вернулись домой, внук уже взрослый, сказал, что бабушка умерла. Так этому скорпиону одной своей квартиры мало показалось. Он на нашу глаз положил. Так мой Резцов, так я своего мужа иногда зову, так вот, мой так его турнул, что пошли клочки по закоулочкам.
– Вы Резцовы? – удивилась старушка, тяжело вставая с ящика. – И фамилия моего зятя тоже была Резцов: Фёдор Ермолаевич Резцов.
– Фёдор Ермолаевич? Погоди… Погоди… – Седая женщина вгляделась в лицо нищенки. – Уж не ты ли моя сватья – Ирина Геннадьевна Пташкина?
– Я самая! – выдохнула старушка. – А ты, значит, Федина мать, Дарья Андреевна.
– Я! Я и есть! – обрадовалась Дарья Андреевна. – Значит, не умерла ты.
– Жива! Только вот уже третий год на этом ящике проживаю. Все кабинеты обошла. Да у моего Мишеньки все куплены. Уж недолго мне осталось мучиться.
И старушка закашлялась.
– Об этом только Бог знает, бабушка, – сказала Данина мама.
– Сватьюшка, пошли к нам, – всхлипнула Дарья Андреевна. – Помоешься, поешь, а потом вместе обмозгуем, что делать-то.
– Слава Богу! – сказала Данина мама и, написав на бумажке свой телефон, подала женщинам. – Звоните, может, и мы чем поможем. У меня есть знакомый адвокат.
– Я этого отличного человека лично знаю! – немножко похвастался Даня. – Владимир Иванович Колмаков. Настоящий христианин!
– Спасибо, добрые люди! – обратилась Дарья Андреевна к маме и Дане. – Спасибо, что заговорили с ней. – Она поклонилась им в пояс. – А иначе мы бы и не встретились с моей сватьюшкой на этом свете.
– Спасибо, – повторила за ней старушка, с любовью глядя на маму с мальчиком. Даня застеснялся и покраснел.
– Мы тебя, сватьюшка, спасём! Не сомневайся! – заверила её Дарья Андреевна, отряхивая старушку. – А вот Михаилу счастья не будет. Нет, не будет! Что посеял, скорпион, то и пожнёт.
Обе женщины медленно пошли на остановку трамвая. Мама и Даня проводили их взглядом.
– Сынок, а в поликлинику-то мы уже опоздали, – сказала мама, поглядев на часы.
И они зашагали домой. В их душах поселилась тревога. Как-то всё сложится?
– Мама, а почему Мишенька таким вырос? – спросил Даня.
– Не научили его родители доброте и любви. Рано погибли.
– А бабушка-учительница почему тоже не научила?
– Она его баловала, – вздохнула мама. – Если бы не она, рос бы этот Миша в детском доме. Тогда бы он сразу понял, что почём в жизни бывает. А так жил внучок у бабушки, как у Христа за пазухой, и ничего не ценил. Она кормила, поила сироту, а то, что у внука есть душа, что её тоже надо кормить, не знала.
– А я знаю, что душу надо кормить. Только не кашей, как живот, а особой пищей – духовной, – сообщил Даня. – Нам об этом в воскресной школе рассказывали.
– А что же такое духовная пища, сынок? – спросила мама.
– Молиться надо! Значит, разговаривать с Богом.
– Правильно, – похвалила мама. – Старец Самсон, мы в прошлом году, помнишь, ездили к нему на могилу, говорил, что молитва – это дыхание души.
– Я тоже так думаю, только иногда забываю помолиться, – вздохнул мальчик. – Поэтому Библию и жития святых надо читать постоянно, чтобы правильно жить. В церковь надо ходить, исповедоваться, прочищаться – отмываться, значит, от грехов.
– Не прочищаться, Данечка, а при-ча-щаться, –
