Читаем без скачивания Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса (сборник) - Мария Воронова

«Ты с ума сошла, – одернула себя Юля. – Это он должен хотеть тебя и поступаться принципами ради твоих ласк, а не наоборот! Соберись и дай ему решительный бой, иначе можно докатиться до того, что действительно пойдешь работать!»

– Может быть, ты и права, – задумчиво сказал Рыбаков, – но, приобретая конюшни, я рассуждал иначе. Я с детства занимаюсь конным спортом и знаю, как благотворно он действует на тело человека и на его психику. Существует даже иппотерапия, с помощью которой детей успешно лечат от аутизма. Я получаю от верховой езды огромную радость, и мне хотелось, чтобы мои сотрудники тоже могли приобщиться к этой радости. Наверное, существует много других способов проводить свободное время, и кто-то предпочитает охоту или там прыжки с парашютом. Допускаю, что охотник или парашютист считает свое хобби гораздо содержательнее и полезнее моего, и, возможно, он прав. Но я выбрал конюшни, а не лесные угодья или аэроклуб. Проявил эгоизм, не спорю. Однако в этих конюшнях, которые ты ставишь мне в вину, может за символическую плату заниматься любой сотрудник завода. У нас работает маленькая конно-спортивная школа для детей, абсолютно бесплатная. А когда я раз в неделю приезжаю покататься, плачу за себя по коммерческой цене, как человек с улицы. Это похоже на воровство?

Юля сидела, независимо вздернув подбородок, но в то же время бросала на Рыбакова лукавые взгляды. «Если ты сейчас будешь молить меня о прощении, не зря потратишь время», – сигнализировала она.

Увы, муж не понимал ее.

– Давай, как говорим мы, бюрократы, подведем итоги и расставим акценты. Ты, оказывается, выходила за меня по расчету, убежденная, что я – матерый коррупционер. Я считал, что женюсь на девушке, которой понравился. До сегодняшнего дня я наивно считал, что могу еще очаровать женщину. Мы оба ошиблись, но дело сделано.

– Филипп, ты мне на самом деле очень нравишься…

– Юля, не хочу оскорблять тебя предположением, что ты искренне влюбилась в вора и взяточника, каковым ты меня считала. Сейчас дело не в этом. Просто раз и навсегда запомни, что никаких других денег, кроме моей зарплаты, ты в этом доме не увидишь! Я принял завод под свою руку двенадцать лет назад. Он дышал на ладан, и меня сунули в директорское кресло только для того, чтобы я окончательно его развалил. Я, видишь ли, был очень толковым ученым, в двадцать шесть лет доктор наук, и меня прочили на должность замдиректора в одном закрытом НИИ, но для этого нужен был опыт управленческой работы. Пусть даже негативный опыт. Я послушно вел завод к разорению, а потом вдруг понял: если завод закроют, город умрет. Юля, я никогда не защищал родину с оружием в руках, никогда не рисковал жизнью на передовой, и я понял: отстоять завод – это будет моя война. Сейчас ты скажешь – какой высокопарный и напыщенный дурак, но я мужчина, и честь страны для меня не пустой звук. А какая честь может быть у страны, где в мирное время тонут экипажи, потому что им негде ремонтировать свои лодки, и люди спиваются целыми городами? Я стал бороться. Меня не понимало руководство, меня подсиживали заместители, уже спланировавшие, какие предприятия они откроют на месте разорившегося завода. Долбали служебными проверками, понижали в звании. Моя трудовая книжка распухла от выговоров. Рабочие ненавидели меня, потому что я долго не мог платить им зарплату, а требовал максимальной отдачи. Но я отстоял завод, и знаешь почему? Только потому, что был честен. И самые высокие комиссии, и последний забулдыга-слесарь из электроцеха признавали – я действую только в интересах завода. Я восемь лет жил в общежитии, и на общей кухне жены моих работяг видели: я ем то же, что они. Даже эту квартиру я получил не от завода, а выменял вместо московской после смерти бабушки. Юля, я отразил атаки сверху и выдержал давление снизу и теперь не могу допустить, чтобы ты взорвала меня изнутри.

– Филипп, это твои мужские дела, – Юля улыбнулась и кокетливо провела ладошкой по плечу Рыбакова, – я слишком глупая, чтобы в них вникать. Я просто слабая женщина, и мне хочется, чтобы муж заботился обо мне и баловал. Посмотри, я же правда достойна, чтобы меня баловать?

Она надеялась этими легкомысленными словами разрядить обстановку, но добилась противоположного эффекта.

– Ах ты достойна? – взревел муж. Он впервые повысил на нее голос. – Чего это ты достойна, ты, которая за всю свою жизнь не заработала ни копейки? Ты двадцать пять лет занималась только тем, что хорошо кушала и переводила на себя элитную косметику! Родители дали тебе образование, а ты пока еще не вылечила ни одного больного! Ты не способна вести хозяйство, ты можешь только выманивать у меня деньги на свои прихоти, да и этого толком не умеешь! Ты праздная бездельница, живешь, не царапая земной коры, и имеешь еще наглость презрительно смотреть на свою подругу Машу, которая пашет как лошадь, спасая жизни, и даже не мечтает о собственной машине! Пока ты достойна только того, чтобы тебе из жалости кидали кусок хлеба.

Юля открыла рот. Закрыла. Выдохнула. Страстно взглянула на недопитый чай Рыбакова, но подавила в себе желание выплеснуть его мужу в физиономию. Встала.

– Пусть так, – сказала она спокойно, – но ты женился на мне, а не на одной из этих обожаемых тобой деловых баб, которые гордятся тем, что тянут на себе всю семью и понятия не имеют, что такое настоящая прическа. Только не говори, что испытывал недостаток в невестах, потому что таких баб полно. И все они одиноки. Мужья или сбегают от них, или тупо спиваются рядом с ними. Ты мог взять любое из этих сильных и самоотверженных созданий, но выбрал почему-то никчемную, зато красивую паразитку, захотел иметь рядом не сильную руку, а мягкую попу. Так что не жалуйся.

Она гордо вышла из кухни. Филипп последовал за ней.

– Вообще-то, – сказал он глухо, – я женился на тебе не из-за красоты.

– Так я еще и некрасивая?

– Ты очень красивая. Но я взял тебя потому, что ты хороший человек.

Юля фыркнула и пошла стелить себе в гостиной. Хороший человек, скажите пожалуйста! Она не обманывалась на свой счет, знала, что является изнеженной, слабой эгоисткой, но не собиралась меняться, считая это единственной приемлемой формой жизни для настоящей женщины.

Муж не думает того, что говорит, Филипп просто хочет подлизаться к ней, чтобы получить секс. Нет уж!

Она остервенело взбила подушку. Честный чиновник! Сухая вода! Юля никогда не смотрела по телевизору новости, но краем уха слышала, что на волне борьбы с коррупцией в стране работала независимая комиссия и ей не удалось найти ни одного неподкупного госслужащего. Целой комиссии не удалось, а Юле удалось! Вот оно, счастье!

Как тягостно сознавать, что проведешь жизнь в бедности…