Читаем без скачивания Шлейф сандала - Анна (Нюша) Порохня

- Ты-то что здесь делаешь?! – прошипела я, но она ничуть не смутилась. Проигнорировав мой вопрос, девушка прошептала:

- Вы что, денежки стащили? Матерь божья, неужто бежать задумали?!

Вот где ты взялась на мою голову!

- Тише ты! – я затащила ее в комнату и закрыла дверь. – Не дай Бог, кто услышит!

- Ежели вы уходите, и я с вами пойду! – заявила Акулина плаксивым голосом, падая на колени. – Не будет мне туточки жизни!

- Как бы ты жила, если бы меня замуж отдали?! – я зло смотрела на нее. Время шло, и это было плохо.

- Так барыня сказали, что я с вами в дом мужа перееду, буду вам прислуживать, - девушка тихонечко завыла. – Не бросайте-е-е… помру-у-у, ой помру-у-у-у! Вернетесь, а Акулинка в могиле-е-е холодно-о-ой!

- Черт с тобой! Пошли! – я покосилась на шкаф. – Вещи собери. Быстро! Ты знаешь, как незаметно выйти из дома?

- Знаю! – Акулина подскочила на ноги. – Сейчас все сделаю! Маленько погодите!

Девушка действительно быстро собрала нужные вещи в саквояж, стоявший под кроватью, потом умчалась за своими. И уже через двадцать минут мы крались к подъездной аллее продираясь сквозь колючие кусты шиповника.

- Другой дороги не нашлось?! – прошипела я, чувствуя, как саднят царапины. – По шиповнику поперлись!

- Зато не увидит никто! – заявила Акулина, волоча узел со своим скарбом. – Чего ныть-то, барышня? Нам ведь кровь из носу надобно, чтоб скрытно… Терпите, голубушка.

Селиван, как и обещал, ждал нас в конце аллеи, сидя на передке с зажатыми в руках вожжами.

- Наконец-то! – он увидел Акулину и возмущенно протянул: - Эту-то, куды?!

- Туды! – огрызнулась девушка, забираясь в телегу. – Тебе-то что? На горбу, что ль, повезешь?!

- Прячьтесь! – вдруг рявкнул Селиван. – В солому! Бегом!

Мы не стали задавать глупых вопросов и зарылись так глубоко, что торчали одни носы. Послышался стук копыт – мимо на всех парах промчался экипаж.

- Барон! – Селиван оглянулся и, волнуясь, спросил: - Готовы?!

- Готовы! – пропищали мы, и телега быстро поехала по ухабистой дороге.

Куда я направлялась, было одному Богу известно. Но меня это не пугало, ведь по большому счету здесь все было чужим.

- Ничего, я вернусь… Вернусь, зараза… - прошептала я и, высунув руку из сена, показала неприличный жест в сторону удаляющейся усадьбы. – Вы еще узнаете, на что Оленька способна!

Глава 9

Через какое-то время Селиван позволил нам вылезти из соломы.

- Все, барышня, туточки не страшно. Я к реке свернул, там тоже дорога имеется. Плохая, конечно, но что поделать…

Я с любопытством огляделась, рассматривая красоты, медленно проплывающие мимо. Лес тянулся сплошной линией и по ту сторону реки, и по эту. От этого великолепия замирало сердце. Макушки у елей почти касались ярко-голубого неба, между ними виднелись осины, березы и дубы, под сенью которых покачивались изумрудные перья папоротника. Жужжали насекомые, пели птички, а ближе к воде с двух сторон расположились лужайки с сиренево-розовыми метелками кипрея. На противоположном берегу не очень широкой реки виднелись плакучие ивы, чернели камыши, в которых покрикивали чирки.

- Селиван, а куда мы направляемся? – спросила я, жмуря глаза от ярких лучей солнца, пронзающих ветви деревьев, словно стрелы. – В какую сторону путь держим?

- Дык куды, куды… думать надобно… Беглые-то в южные губернии зачастую направляются… в Астраханскую к примеру… Земли там много, но и опасно. Калмыцкая степь рядом… - мужчина почесал затылок. – Но вам в такое место нельзя… вы же барышня! В Сибирь еще бегут, да ну… это ерунда, Ольга Дмитриевна! Нам нужно здесь себе место искать!

Да уж, с побегом из усадьбы проблем только прибавилось. Как можно устроиться в этом мире? Еще и с беглыми крепостными…

- У меня тетка в Калуге живет, - подала голос Акулина. – Правда давно не общались… Я ее только раз в жизни и видела… Матушка моя ведь за крепостного замуж пошла из вольных.

- Не думаю, что она чем-то поможет нам, - я не собиралась совершать глупые поступки. Тетка вполне могла сдать нас.

В городе все-таки скрыться легче, чем переезжать из губернии в губернию, привлекая к себе внимание. Здесь же наверняка есть какие-то заставы, на которых велика вероятность быть задержанными. Тем более без документов. Я несовершеннолетняя, мои спутники тоже вызовут подозрение.

- А у вас документы есть? – поинтересовалась я, на что Селиван ответил:

- Ольга Дмитриевна, да вы что ж это, таких простых вещей не знаете? Крепостным хозяин выписывает «прокормежный паспорт», ежели кто на заработки собрался. Пропускной документ требуется даже для ярмарки!

- Крепостные могут на заработки ездить? – для меня это было открытием, но своими вопросами я явно вызывала недоумение у Селивана.

- Барышня, голубушка, крестьянин, отпущенный на заработки оброку-то больше принесет, чем тот, который плохую землю пашет… Такие дела. Вы не волнуйтесь: главное, пристроимся как-нибудь. Я работу сыщу, а вы с Акулиной мои дочери… а как по-другому? Знамо, что из барышень в дочери мужика перевернуться удовольствие невеликое, но ежели решились на побег, тут уже выбирать недосуг.

- Если надо, я и сама работать пойду, - проворчала я, особо не понимая кем, но главное, что меня это не пугало.

- Господь с вами, барышня! – Акулина подползла ко мне поближе. – Вы? Работать?! С ума сошли, что ль?! Кем?!

- Не знаю, а кем женщины работают? – пожала я плечами. – В городе ведь легче устроиться.

- Вы пойдете в прачки или в прислуги? – весело отмахнулась от меня девушка. – Глупости, какие! Или же на табачную фабрику? Ой, не могу!

Но вот мне было абсолютно не смешно. Кто знает, сколько мыкаться придется.

Когда солнышко стало ощутимо припекать, Селиван съехал в низину за невысокий холм и сказал:

- Отдохнуть надобно. Пообедать, чем Бог послал.

- Сейчас, сейчас! – Акулина засуетилась у своего узла. – Я тут кое-чего собрала!

- Да и я ушами не хлопал! – засмеялся мужчина. Он порылся в соломе и достал корзину, накрытую льняным полотенцем. – В погреб заглянул, чего уж тут...

Мы уселись на расстеленный им тулуп у телеги, наслаждаясь прохладой, идущей от реки. Акулина порезала большим ножом сало, луковицу, небольшой каравай ржаного хлеба.