Читаем без скачивания Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды - Дана Томас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее мы продолжаем покупать и выбрасывать, что поощряет быструю моду продолжать воровать идеи у других дизайнеров. В начале 2010-х гг. Мэри Катранзу настолько надоели кражи со стороны ирландского ретейлера Primark, что она обратилась к адвокату. Катранзу была не первой, кто выступил против бренда быстрой моды из-за нарушения авторских прав; в 2011 г. Forbes опубликовал отчет, в котором утверждалось, что против Forever 21 выдвинут примерно 51 иск[115]. Все иски были удовлетворены, хотя суммы обычно не оглашались. Некоторые сведения, однако, получали огласку, и все увидели, что размер компенсаций ничтожно мал по сравнению с прибылями, извлекаемыми брендами быстрой моды. В 2011 г. Primark выплатил $140 тыс. художнице по тканям Эшли Уальд, при этом прибыль компании в тот год составила ₤309 млн, или около $480 млн[116].
Хотя компенсация была небольшой, по мнению Катранзу, за нее все же стоило побороться. Ее основной целью было помешать Primark распространять подделки. «После нескольких месяцев переговоров – они нас игнорировали – мы получили ответ, в котором утверждалось, что на самом деле их продукция не имеет отношения к моей работе. Они ссылались на бразильского дизайнера, о котором я никогда не слышала, – рассказала Мэри. – Я решила посмотреть работы бразильского дизайнера: оказалось, он копировал меня. Один в один!» Похоже, чтобы создать дополнительный уровень юридической защиты, производители быстрой моды копировали менее известных подражателей.
«Все это тянулось восемь месяцев, – продолжает она, – и в конце концов Primark согласился отозвать контрафактный товар из магазинов. Но к этому моменту его там уже не осталось». Она посмотрела на меня своими огромными глазами и сказала с печальным вздохом: «Они все распродали».
2
Цена безумной моды
Сквозь слегка приоткрытые металлические ворота я украдкой наблюдаю за рабочими, сгорбившимися над швейными машинками в полутемном помещении на последнем этаже «Бендикс-Билдинг», видавшего виды одиннадцатиэтажного неоготического административного здания в самом центре Модного района Лос-Анджелеса. Груды ткани в беспорядке свалены на покрытый линолеумом пол; повсюду нитки, лоскуты и клубы пыли.
Внезапно двери начинают захлопываться одна за другой. Бах! Бах! Бах!
«Вот это скорость!» – замечает Мариэла Мар Мартинес, координатор лос-анджелесской некоммерческой организации «Центр работников швейной промышленности»[117]. Кто-то из местных узнал ее и предупредил соседей.
Мы поднимаемся на восьмой этаж. Тут двери мастерских уже заперты: слух о нашем присутствии облетел все здание. Дойдя до конца коридора, мы видим из окна через дорогу «Эллайд-Крафтс-Билдинг» – еще один непотребный образец высотки в деловом центре города начала XX в. и прибежище подпольных мастерских. Фасад в стиле ар-деко осыпается, некоторые окна замазаны белой краской. Несколько гнилых створок чуть приоткрыты – достаточно, чтобы услышать стрекот швейных машин.
Мы спускаемся на лифте на первый этаж. В холле работает пункт обналичивания чеков, мексиканец разговаривает по таксофону. Мартинес объясняет, что большая часть работников местных подпольных мастерских – мексиканцы, а владеют производством преимущественно корейцы. Идем по лестнице на третий этаж. Окна разбиты. Мужчина лет тридцати, возможно менеджер, курит, сидя на ржавых ступенях наружной пожарной лестницы. «Рискнули бы спуститься по такой?» – спрашивает меня Мартинес. Хлипкие тросы вместо перил и крепления столетней давности наводят на мысль, что, окажись на ней больше двух человек, лестница не выдержит. А если спуститься до второго этажа, где она заканчивается, придется спрыгивать в мусорный контейнер.
«Я называю это белым шумом Лос-Анджелеса, – говорит Мартинес, когда мы выходим на улицу. – Его не замечают и не осознают, но он есть».
Сегодня Лос-Анджелес – крупнейший центр швейной промышленности в Америке[118]. Отрасль зародилась в начале XX в., когда местные трикотажные фабрики стали специализироваться на производстве купальных костюмов, – в то время это были такие бренды, как Catalina и Cole of California. Сектор продолжил расти после Второй мировой войны, когда повсеместно в США вошел в моду «калифорнийский стиль» – небрежная элегантность, легкие ткани. В итоге в начале 1990-х американской столицей фэшн-индустрии вместо Нью-Йорка стал Лос-Анджелес: рост цен на недвижимость на Манхэттене и Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) стали двойным ударом для Швейного квартала. Как сообщила мне в 2017 г. Илсе Метчек, президент Калифорнийской ассоциации моды, совокупный годовой доход местных промышленных предприятий составляет около $42 млрд. По оценкам Мартинес, в Лос-Анджелесе в швейной отрасли заняты 45 тыс. человек[119]. Около половины из них трудоустроены официально и получают зарплату, по крайней мере соответствующую минимальной оплате труда в Калифорнии, на тот момент она составляла $10,5 в час.
Другая половина работает нелегально, отшивая на подпольных фабриках вещи для американских брендов и получая не больше $4 в час. Никакой оплаты сверхурочных. Никаких медицинских страховок. Ужасающие условия труда. Между тем крупные бренды среднего сегмента рынка, существующие за счет рабского труда, гордо заявляют, что их продукция «сделана в Америке», как будто надпись на этикетке автоматически гарантирует подлинность, надежность и превосходное качество одежды, произведенной контрафактно. Используя маркетинговую тактику такого рода, корпорации потакают патриотизму покупателей, грубо нарушая трудовое законодательство США.
Местные потогонные мастерские существовали всегда. Во времена Ричарда Аркрайта практически каждая фабрика работала именно так. То же можно сказать о нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде на рубеже XIX–XX вв. Когда профсоюзы и трудовое законодательство запретили их, они ушли в подполье. Находящиеся под контролем организованной преступности нелегальные швейные мастерские стали скрытыми центрами работорговли и отмывания денег. Время от времени очередной сюжет об обнаружении очередного подпольного предприятия попадает в новости: картина, как правило, устрашающая. В 1995 г. федеральные агенты совместно с агентами властей штата провели операцию на нелегальной швейной фабрике в пригороде Лос-Анджелеса Эль-Монте; фабрика была окружена оградой с острыми наконечниками и колючей проволокой, территорию патрулировали часовые[120]. Внутри агенты обнаружили 72 раба-тайца, $750 тыс. наличными и золотыми слитками, а также записи о банковских операциях на сотни тысяч долларов.
В наши дни на фоне общего недовольства глобализацией и протекционистскими призывами покупать американские товары подпольные швейные производства получают повсеместное распространение, особенно в Лос-Анджелесе, где много незарегистрированных мигрантов. По результатам исследования, подготовленного при участии Мартинес и опубликованного в 2016 г. Центром труда при Калифорнийском университете Лос-Анджелеса (UCLA Labor Center), 72 % работников швейных производств Лос-Анджелеса сообщают, что в мастерских грязно; 60 %
