Читаем без скачивания Сердце женщины - Розалин Уэст

– Только за ужин?! – Элиза в изумлении уставилась на капитана.

– Возможно, вы еще что-нибудь найдете.

– Но у меня больше ничего нет! – воскликнула девушка.

Он усмехнулся и проговорил:

– Я бы так не сказал, мадемуазель. – Отодвинув от себя тарелку, капитан добавил: – Я уже сыт, но здесь, как видите, еще кое-что осталось.

Элиза взглянула на тарелку. Он предлагал ей остатки – как собаке! Неужели она может смириться с этим оскорблением? Элиза несколько секунд колебалась, затем, тяжко вздохнув, потянулась к вилке. Когда капитан встал, она заняла его место и, забыв о гордости, принялась поглощать то, что осталось на тарелке.

Как ни странно, но Жан Люк, внимательно наблюдавший за ней, не стал насмехаться. Когда же она доела остатки завтрака, он спросил:

– Вам ведь никогда не приходилось голодать?

Элиза взглянула на него с удивлением.

– Нет, не приходилось. И я считаю, что это не так уж плохо.

Капитан едва заметно нахмурился и пробормотал:

– Да, разумеется. Вы, конечно же, не знаете, что значит страдать от голода.

Элиза внимательно посмотрела на капитана. «Неужели это угроза? – подумала она. – Может, он решил подчинить меня своей воле, заставив голодать?»

Отодвинув пустую тарелку, она проговорила:

– Это невыносимо, капитан.

покачал головой и едва заметно улыбнулся.

– Вы просто наивная девочка, мадемуазель Монтгомери. Возможно, когда-нибудь я просвещу вас.

Тут капитан подошел к своему сундучку и вытащил свежую рубашку.

– Куда мы направляемся? – спросила Элиза.

Теперь, утолив голод, она снова вспомнила об обещании Филомены и об Уильяме. Она даже не исключала возможность побега.

Жан Люк взглянул на нее через плечо и с усмешкой проговорил:

– Туда, где нет места для леди. «Опять угроза?» – подумала девушка.

– А это далеко?

– Да, далеко. Я хочу как можно быстрее покинуть эти воды, чтобы оказаться подальше от ваших родственников, мадемуазель.

Она кивнула – ее тоже это устраивало.

Они плыли вдоль побережья, причем было очевидно, что капитан направляется на юг, возможно – к островам. «Что ж, там будет гораздо теплее, чем в Новой Англии, – подумала Элиза; она помнила, что ужасно замерзла прошедшей ночью. – К тому же мне не придется долго ждать… Филомена расскажет о том, что произошло на «Мэджисти», и ее родственники заплатят выкуп». Элиза представила, как Уильям встретит ее. Конечно же, он будет гордиться ею.

– Вас что-то позабавило, принцесса?

Девушка вздрогнула от неожиданности. Оказалось, Что она, размечтавшись, улыбнулась своим мыслям.

– Нет, капитан. Но вы напрасно думаете, что сумеете скрыться от моих родственников. Они в любом случае вас найдут, и вы очень пожалеете о содеянном.

Капитан нахмурился и проворчал:

– Монтгомери уже заставил меня пожалеть… о многом.

И теперь настало время отплатить ему тем же. Элиза поняла, что на сей раз ей лучше промолчать.

К вечеру, как и предсказывала Элиза, разразился шторм. Девушка весь день провела в одиночестве, но капитан все не появлялся. Чтобы хоть чем-то заняться, она принялась расхаживать из угла в угол. Затем попыталась уснуть, но безуспешно. Покинуть же каюту она не решилась, потому что не знала, как к ней отнесутся матросы. К тому же ей не хотелось раздражать капитана, а он «советовал» не подниматься на палубу.

Поначалу ее вполне устраивало одиночество, но час проходил за часом, и в какой-то момент Элиза вдруг поняла, что ждет возвращения красавца француза. «Но почему же я жду его?» – спрашивала она себя. В конце концов, Элиза решила, что ждет вовсе не капитана – просто она проголодалась, а ужин должны были принести лишь после его прихода. Да-да, конечно же, она ждала ужин, за который уже заплатила драгоценностями Филомены.

Наконец раздался стук в дверь, и в каюту вошел матрос с подносом в руках. Он тотчас же начал накрывать на стол, затем наполнил вином два больших бокала. Капитан же все это время стоял в дверном проеме и молча наблюдал за девушкой. «Как странно, – думал он, – я представлял ее совсем другой… Во всяком случае, она совершенно не похожа на ту Филомену Монтгомери, о которой мне рассказывали. Почему же эта девушка держится с таким достоинством? Ведь она – дочь Монтгомери и, следовательно, должна вести себя совсем иначе…»

Жан Люк приблизился к девушке и, нахмурившись, проговорил:

– Надеюсь, ужин понравится вам, мадемуазель.

Элиза окинула взглядом стол, затем посмотрела на капитана:

– Скажите, почему вы хмуритесь? Хотите испортить мне аппетит своим видом? Может, вы на меня сердитесь?

– Нет, разумеется.

– От вашего взгляда, сэр, может свернуться молоко в вымени коровы.

Его губы тронула улыбка.

– Что ж, возможно. И все же я не сержусь. Пожалуйста, мадемуазель…

Элиза искренне удивилась, когда Жан Люк отодвинул стул, предлагая ей сесть. Встревоженная его странным поведением, девушка робко подошла к столу.

– Садитесь же, мадемуазель. – Капитан кивнул на стул.

Элиза села и протянула руку к бокалу с вином. Она старалась не смотреть на красавца француза, однако чувствовала его близость и почему-то ужасно волновалась.

Жан Люк по-прежнему стоял у стола. Словно завороженный, он смотрел на губы девушки – в этот момент она подносила к ним бокал с вином.

Боже, как она хороша!

Разумеется, он сразу же заметил, что его пленница довольно привлекательная девица. Но лишь сейчас он понял, что Филомена Монтгомери – настоящая красавица.

Глядя на сидевшую перед ним девушку, он вдруг вспомнил о прошлом – на него нахлынули воспоминания, которые, казалось бы, были надежно спрятаны в глубинах сознания.

Жан Люк прекрасно понимал, что этого делать не следует, но все же, не удержавшись, протянул руку и провел тыльной стороной ладони по щеке Элизы.

Ее реакция была мгновенной.

Вскочив со стула, она отступила несколько шагов и с возмущением в голосе проговорила:

– Что вы себе позволяете, сэр?

Жан Люк с усмешкой ответил:

– Вы ведете себя так, будто я приставил нож к вашей изящной шейке.

Элиза пристально взглянула на француза; в этот момент она забыла о своем страхе.

– Ваши шутки неуместны, сэр. И я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Он стиснул зубы.

– Я вижу, что вы боитесь, мадемуазель, но чего именно? Моей жестокости – или проявления нежных чувств?

– И того и другого, капитан.

Люк вздохнул и проговорил:

– Садитесь, мадемуазель. Я не собирался пугать вас. Вы честно заплатили за ужин, и мне не следовало мешать вам. – Заметил, что она колеблется, он указал на стул и добавил: – Пожалуйста, садитесь.

Но она села лишь после того, как капитан отошел от стола. Устроившись на сундучке, он какое-то время молча наблюдал за Элизой. Потом вдруг сказал: